— Итак, что вас беспокоит, доктор Гоби? — спросил я.
Он помолчал, явно испытывая определенную неловкость. Затем начал говорить, задыхаясь от волнения:
— Это касается Тавии, сэр Джеральд… то есть мистер Латтери. Думаю, что вы, возможно, не отдаете себе отчет, к каким последствиям может привести вся эта ситуация. Ответственность лежит не только на мне, вы же понимаете, хотя это все меня очень тревожит… Важно, что результаты могут оказаться совершенно непредсказуемыми. Она действительно должна вернуться, прежде чем будет причинен значительный, необратимый вред. Должна, мистер Латтери!
Я внимательно наблюдал за ним. Его искренность была совершенно неподдельной, а смятение, несомненно, подлинным.
— Но, доктор Гоби… — начал я.
— Понимаю, что она может значить для вас, сэр, однако я умоляю вас убедить ее. Не только ради меня и ради ее семьи, но ради всеобщего блага. Ведь нужно быть очень осторожным, результаты самого незначительного поступка могут оказаться непоправимыми. Должен быть порядок, гармония; их просто необходимо сохранить. Одно лишь семя упадет не на свое место — и кто сможет сказать, что из него вырастет? Поэтому я заклинаю вас убедить ее…
Я прервал его, говоря предельно вежливо, так как, с чем бы это ни было связано, очевидно, он принимал все близко к сердцу.
— Одну минуту, доктор Гоби. Думаю, что здесь какая-то ошибка. Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.
Он осекся. Выражение его лица стало совсем растерянным.
— Вы… — начал он, затем остановился, нахмурившись. — Вы хотите сказать, что еще не встречались с Тавией?
— Насколько я знаю, не встречался. Я даже никогда не слышал о ком-либо, кого зовут Тавией, — уверил я его.
Он внезапно сник, и мне даже стало несколько жаль его. Я попросил повторить мой заказ. Наконец доктор замотал головой и немного пришел в себя.
— Мне так неловко, — сказал он. — Естественно, произошла ошибка. Примите мои извинения, мистер Латтери. Конечно же вы решили, что я немного не в своем уме, к сожалению. Очень трудно объяснить. Прошу вас забыть обо всем сказанном мною.
Он встал и ушел, жалкая и беспомощная фигура. Я оставался несколько озадаченным, но в течение следующего дня-двух я, как мне думалось, выполнил его просьбу.
Впервые я встретил Тавию несколькими годами позже и, конечно же, не знал, что это была она.
Я только что вышел из «Быка». На Хай-стрит было довольно многолюдно, но как только я взялся за ручку дверцы моего автомобиля, то понял, что один из прохожих остановился на месте как вкопанный и наблюдает за мной. Я поднял взгляд, и наши глаза встретились. Мои с ее светло-карими.
Она была высокой и статной, а еще привлекательной — в ней было нечто большее, чем простая девичья миловидность. Я смотрел на нее, не в силах отвести глаз.
Она была одета в обычную твидовую юбку и темно-серый вязаный джемпер. Однако ее обувь казалась весьма странной: изысканная, но на низких каблуках, она совершенно не подходила к остальной одежде. Что-то еще смутило меня в ее внешности, хотя я сперва не понял, что же именно. Только гораздо позже я решил, что, должно быть, дело было в ее прическе. То, как она уложила свои волосы, очень ей шло, но было совершенно не ко времени и не к месту. Вы можете возразить, что волосы — это всего лишь волосы, просто каждому парикмахеру присущ собственный стиль, но это не так. Текущая мода со временем сменяется другой, наступает очередной период, возникает новый стиль, достаточно просто взглянуть на фотографию тридцатилетней давности. Так что ее волосы, как и ее туфли, совершенно не соответствовали наряду.
Несколько секунд она стояла, замерев на месте, с самым серьезным выражением лица. Затем, как будто не совсем придя в себя, она шагнула вперед, чтобы перейти дорогу. В этот момент пробили часы на здании рынка. Она посмотрела на них и внезапно сильно встревожилась. Она повернулась и побежала по тротуару, словно Золушка, пытавшаяся успеть на последний автобус.
Я сел в машину, недоумевая, с кем эта девушка могла меня перепутать. Ведь я раньше никогда ее не видел, в чем готов был поклясться.
На следующий день ко мне обратился бармен в «Быке», ставя передо мной пинту пива:
— Мистер Латтери, о вас справлялась молодая девушка. Она нашла вас? Я сказал ей, где вы живете.
Я покачал головой:
— Кто она такая?
— Не представилась, однако… — Он начал ее описывать. Я вспомнил о девушке, что стояла на другой стороне дороги, и кивнул.
— Я видел ее по ту сторону улицы. Интересно, кто она? — ответил я.
— Ну… мне показалось, что она хорошо вас знает. «Это тот самый мистер Латтери, который был здесь сегодня утром?» — спросила она. Я сказал, что да, вы заходили сюда. Она кивнула с задумчивым видом. «Он ведь живет в Бэгфорд-Хаусе?» — спросила она. «Нет, мисс, — говорю я, — там живет майор Флэкен. А мистер Латтери живет в Чаткомб-Коттедже». Потом она спросила меня, где это находится, и я ей рассказал. Надеюсь, что вы не против. Она показалась мне очень милой.
Я заверил его, что все хорошо.
— Она могла бы узнать мой адрес где угодно. Забавно, что она спросила о Бэгфорд-Хаусе. Я ведь с радостью переехал бы туда, будь у меня деньги.
— Вам лучше поспешить и достать эти деньги, сэр. Старый майор, как говорят, одной ногой в могиле, — ответил бармен.
Но этот случай закончился ничем. Хотя девушка и спросила мой адрес, она по нему не пришла, и я вскоре забыл об этом происшествии.
Однако спустя примерно месяц я снова ее встретил. У меня уже вошло в привычку раз или два в неделю совершать конную прогулку с девушкой по имени Марджори Крэншоу, а потом отвозить ее домой. Мы ехали по одной из узких улиц между высокими домами, где с трудом могут разъехаться две машины. За углом мне пришлось ударить по тормозам и вывернуть вправо, так как встречное авто выехало на середину дороги, объезжая пешехода. Машина с трудом протиснулась рядом с моей. Взглянув на этого пешехода, я понял, что снова встретил ту самую загадочную девушку. Она тут же узнала меня и сделала шаг в мою сторону. Краткий миг сомнения на красивом лице — затем она все же решилась подойти. Сделала несколько решительных шагов, но, увидев сидящую рядом со мной Марджори, тотчас передумала, ужасно неуклюже сделав вид, что не собиралась приближаться к моей машине. Я включил передачу.
— Так, — строго сказала Марджори проникновенным тоном. — И кто это был?
Я ответил, что не знаю.
— А она точно тебя знала, — заметила та, ничуть мне не доверяя.
Ее голос начал меня раздражать. В конце концов, это все ее совершенно не касалось. Я промолчал.
Однако Марджори не успокаивалась:
— Не припоминаю, чтобы видела ее раньше.
— Может, она приехала сюда в отпуск, откуда мне знать, — ответил я. — Здесь полно туристов.
— Звучит очень неубедительно, особенно учитывая то, как она на тебя смотрела.
— Мне не нравится, когда меня обвиняют во вранье, открыто называя лжецом, — сказал я.
— Я думала, что задаю вполне нормальный вопрос. Конечно, если я сказала нечто такое, что поставило тебя в неудобное положение…
— Также я не люблю двусмысленные намеки. Возможно, ты предпочтешь прогуляться до дома пешком. Здесь недалеко.
— Понятно. Извини, что вмешалась. Очень жаль, что дорога здесь очень узкая и ты не сможешь развернуться, чтобы поехать к ней, — сказала она, выходя из машины. — До свидания, мистер Латтери.
Заехав на тротуар, я смог без проблем развернуться, но, когда приехал на место, там уже никого не было. Марджори пробудила во мне интерес к этой девушке, поэтому я искренне надеялся, что застану ее. И хотя я все еще не знал, кто она, но невольно испытывал к ней чувство благодарности. Возможно, вы тоже чувствовали облегчение оттого, что сбросили ношу, о которой до поры до времени и не подозревали?
Наша третья встреча произошла при совершенно иных обстоятельствах.
Коттедж мой стоял в лощине, небольшой долине, покрытой или, точнее говоря, некогда покрытой лесом, которых так много в Девоншире. Он был несколько отдален от других расположенных здесь же четырех или пяти коттеджей и стоял в самой низкой части лощины, там, где кончалась дорога. Заросшие вереском холмы возвышались над домом со всех сторон. По берегам ручья располагались узкие пастбища. Деревья, жалкие остатки былых лесов, ютились между пастбищами и вересковыми склонами, иногда, впрочем, можно было встретить даже небольшую рощицу.
Как-то в послеобеденное время я гулял в ближайшей ко мне роще, думая, что пора возвращаться, так как фасоль уже, наверное, сварилась. Вдруг поблизости тихо хрустнули ветки. Достаточно было мимолетного взгляда, чтобы понять, в чем дело; ее роскошные волосы тут же выдали ее. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, как во время наших первых встреч.
— Э-э-м, здравствуйте! — сказал я.
Она молчала, но во взгляде чувствовалась упорная, напряженная работа мысли. Наконец она спросила:
— Здесь есть еще кто-то?
Я окинул взглядом дорогу, ту ее часть, которую смог увидеть, не сходя с места, затем посмотрел на холм напротив:
— Я никого не вижу.
Она раздвинула кусты и осторожно вышла из них, то и дело осматриваясь. Одета она была точно так же, как при нашей первой встрече, однако сейчас прическа ее была в некотором беспорядке — разлохматили ветки. На влажной лесной почве ее туфли смотрелись уж вовсе не к месту. Взяв себя в руки, она сделала шаг вперед.
— Я… — начала она.
Затем выше по лощине раздался мужской голос, которому что-то ответил другой. Девушка на мгновение замерла с испуганным выражением на лице.
— Они идут. Спрячьте меня куда-нибудь, пожалуйста, — прошептала она.
— Э-э, — все, что я мог сказать в ответ.
— Пожалуйста, пойдемте быстрее. Они идут, — сказала она торопливо.
Несомненно, девушка выглядела очень встревоженной.
— Давайте пройдем внутрь, — сказал я ей и провел в коттедж.
Она стремительно проследовала за мной, а когда я закрыл дверь,