Зиллейби поморгал.
– А ты ведь права, Анжела, – сказал он с удивлением. – Мне это никогда не приходило в голову. Их ответ всегда гораздо сильнее, чем того требуют обстоятельства.
– Да. И как бы они там ни обращались с толпой, я не хочу, чтобы среди этой толпы был ты. Да и вы тоже, полковник, – добавила она, повернув лицо к Бернарду. – Вы нам еще пригодитесь, чтобы вытащить нас из того болота, в котором мы оказались по вашей вине. Я очень рада, что вы здесь. Во всяком случае, на месте происшествия будет кто-то, к кому прислушаются наверху.
– Но может быть, я мог бы понаблюдать… хотя бы с расстояния, – предложил я несколько неуверенно.
– Если у вас есть хоть капля ума, то постарайтесь держаться от греха подальше, – резко ответила Анжела и снова повернулась к мужу. – Гордон, ты теряешь время. Звони в Трайн, узнай, известил ли кто-нибудь полицию, и попроси обязательно вызвать машины «Скорой».
– «Скорой помощи»? А не слишком ли это… преждевременно? – запротестовал Зиллейби.
– Ты высказал предположение, что Дети будут действовать, исходя из своей сущности, но, видимо, не додумал до конца. Я додумала, – ответила Анжела, – и говорю: вызови машины «Скорой», а не хочешь – я сделаю это сама.
Зиллейби с видом ребенка, выполняющего неприятное задание, поднял телефонную трубку и шепнул мне:
– Мы даже не знаем… я имею в виду, что все это пока только домыслы миссис Брант…
– Насколько я помню, миссис Брант – надежнейший столп общества, – ответил я.
– Верно, – согласился он. – Пожалуй, рискнем.
Закончив разговор, он задумчиво положил трубку и некоторое время внимательно разглядывал аппарат. Потом решился сделать еще одну попытку.
– Анжела, родная, ты не думаешь, что если с безопасного расстояния… В конце концов, я один из тех, кому Дети доверяют, они мои друзья и…
– Гордон, не пытайся обмануть меня с помощью такой нелепицы. Просто ты не в меру любопытен. И ты великолепно знаешь, что у Детей никаких друзей нет!
Глава 18Интервью с ребенком
Начальник полиции графства Уиншир заглянул в Кайл-Мэнор на следующее утро как раз вовремя, чтобы выпить стаканчик мадеры с бисквитом.
– Сожалею, что пришлось потревожить вас, Зиллейби. Жуткое дело, просто жуткое. И ничего не поймешь. В деревне никто толком ничего объяснить не может. Подумал, может, вы сможете рассказать потолковее, чтобы было, так сказать, яснее.
Анжела наклонилась над столом.
– Каковы реальные цифры, сэр Джон? У нас пока нет официальных данных.
– Боюсь, они весьма неутешительны, – он покачал головой. – Одна женщина и трое мужчин убиты. Тринадцать человек в больнице. Трое из них в очень тяжелом состоянии. Несколько мужчин в госпиталь не попали, но выглядят так, будто их следовало бы туда отправить. По всем описаниям, настоящий бунт – драка шла без разбора. Но почему? Ни от кого здравого ответа на этот вопрос получить не могу. – Он снова повернулся к Зиллейби. – Поскольку это вы вызвали полицию и заявили, что у вас тут возможны беспорядки, нам хотелось бы узнать мотивы ваших действий.
– Хорошо, – осторожно начал Зиллейби. – У нас тут ситуация несколько необычная…
Анжела прервала его, вмешавшись в разговор.
– Это была миссис Брант – жена кузнеца, – сказала она и стала живописать уход викария. – Я уверена, что мистер Либоди сможет рассказать вам больше, чем мы. Видите ли, он там был, а мы нет.
– Точно, он там был, даже умудрился как-то добраться до дому. Только сейчас он лежит в больнице в Трайне, – ответил начальник полиции.
– Ох, бедный мистер Либоди! Он тяжело ранен?
– Боюсь, на этот вопрос не смогу ответить. Врач из больницы сказал, что какое-то время его нельзя беспокоить. Однако продолжим. – Он снова повернулся к Зиллейби. – Вы сказали, что толпа отправилась к Грейнджу с намерением поджечь школу. Каков источник этой информации?
Зиллейби посмотрел на него с удивлением:
– Миссис Брант, разумеется. Моя жена только что сказала вам…
– И это все? Вы что же, сами не пошли и не проверили?
– Э-э-э… нет, – признался Зиллейби.
– Вы хотите сказать, что ничем не подтвержденные слова женщины в полуистерическом состоянии послужили для вас достаточной причиной, чтобы поднять на ноги чуть ли не всю полицию графства и потребовать присылки машин «Скорой»?
– На этом настояла я, – вмешалась Анжела голосом, который был весьма далек от теплоты. – И я была совершенно права. Разве «Скорая» не понадобилась?
– Но неужели только из-за слов этой женщины…
– Я знаю миссис Брант много лет. Она женщина очень благоразумная.
Тут вмешался Бернард:
– Если бы миссис Зиллейби не отговорила нас отправиться туда, я уверен, что сейчас мы лежали бы в больнице или в помещении еще хуже.
Начальник полиции графства оглядел его.
– Знаете, у меня была очень тяжелая ночь, – сказал он наконец. – Возможно, я чего-то недопонимаю. Вы, мне кажется, хотите сказать, что эта миссис Брант пришла сюда и заявила, будто селяне – простые английские мужчины и женщины – намереваются идти к школьному зданию, набитому ребятишками, к тому же их собственными ребятишками, и…
– Не совсем так, сэр Джон. Мужчины намеревались идти, возможно, и кое-кто из женщин, но, полагаю, большинство женщин были против, – возразила Анжела.
– Ладно, пусть. Значит, эти мужчины – обыкновенные деревенские честные парни – собирались поджечь школу, полную ребят. И вы в этом не усомнились. Вы тут же приняли это совершенно невероятное известие за истину. Вы не попытались проверить его, не пошли посмотреть своими глазами, что там происходит. Вы только позвонили в полицию – и все это на том основании, что миссис Брант очень благоразумная женщина?
– Да, – ледяным голосом подтвердила Анжела.
– Сэр Джон, – почти так же холодно сказал Зиллейби, – я понимаю, что вы пробыли почти всю ночь на ногах, я с уважением отношусь к занимаемой вами должности, но думаю, что если вы хотите продолжать разговор, то это возможно только в совсем ином тоне.
Начальник полиции покраснел. Он опустил глаза и стал с силой массировать лоб кулаком. Сначала сэр Джон извинился перед Анжелой, потом перед Зиллейби и наконец произнес чуть ли не со слезами в голосе:
– Но я ничего не понимаю. Уже несколько часов как я задаю вопросы, и ровно ничегошеньки не могу выяснить. Нет никаких доказательств того, что эти люди пытались поджечь Грейндж, – они до него даже не дошли. Они просто передрались между собой, эти мужчины и женщины, но произошло это неподалеку от Грейнджа – уже на его территории. Почему?
Во всяком случае, не потому, что женщины пытались остановить мужчин или что часть мужчин хотела остановить своих товарищей. Нет, по-видимому, они все прямо из кабачка отправились в Грейндж, никто никого не пробовал останавливать, за исключением священника, которого они не захотели выслушать, и нескольких женщин, поддержавших священника. Но из-за чего заварилась каша? Видимо, из-за чего-то связанного с детьми из этой школы, но разве дети могут послужить поводом для такого бунта? Во всем этом никакого смысла нет, вот и все. – Он опять покачал головой и задумался. – Я помню, мой предшественник – Баджер – говорил, будто с Мидвичем связано нечто дьявольски странное… Клянусь, он был прав! Но что же это было такое?
– Мне представляется, самое лучшее, что можно сделать, это переадресовать вас к полковнику Уэсткотту, – предложил Зиллейби, указывая на Бернарда. И с некоторой долей ехидства добавил: – Его департамент по причинам, о которых я так и не смог получить представления за все предыдущие девять лет, продолжает питать интерес к Мидвичу, так что полковник, надо думать, знает о нас гораздо больше, чем мы сами.
Сэр Джон перенес внимание на Бернарда.
– А из какого же департамента вы будете, сэр? – вопросил он.
Когда он услышал ответ, у него глаза полезли на лоб. Выглядел он как человек, которому не помешала бы хорошая выпивка.
– Я не ослышался? Военная разведка? – спросил он с недоверием.
– Да, сэр, – ответил Бернард.
Начальник полиции затряс головой.
– Сдаюсь! – Он посмотрел на Зиллейби с выражением верблюда, ожидающего появления тех самых последних соломинок, что должны переломить ему спину. – Еще и военная разведка к тому же! – пробурчал он.
Примерно в то самое время, когда начальник полиции прибыл в Кайл-Мэнор, один из Детей – мальчик – неторопливо шел по тропинке, что вела к подъездной дороге из Грейнджа в Мидвич. Двое полицейских, болтавших у ворот, прервали свой разговор. Один из них пошел навстречу мальчугану.
– И куда ж ты навострился, сынок? – спросил он довольно дружелюбно.
Мальчик посмотрел на полицейского без всякого выражения, хотя взгляд его странных золотых глаз выдавал напряжение.
– В деревню, – ответил он.
– Лучше не ходи, – посоветовал полицейский. – Там к вам не слишком-то расположены, особенно после вчерашнего, это уж точно!
Мальчик не только ничего не ответил, но даже шага не замедлил. Он спокойно шел вперед. Полицейский вернулся обратно к воротам. Напарник взглянул на него с удивлением.
– Ничего себе! – сказал он. – Про тебя не скажешь, что ты перегружаешь себя работой, а? Мне-то казалось, будто мы обязаны не позволять им шастать туда-сюда, чтоб чего не случилось.
Первый полицейский с выражением удивления на лице смотрел вслед уходящему по тропинке мальчику. Он недоуменно покачал головой.
– Странно это, – с трудом выговорил он. – Чего-то я не пойму. Если будет еще один, ты займись им, Берт.
Минуты через две появилась одна из девочек. Она тоже шла уверенной, немного ленивой походкой.
– Ладно, – сказал второй полисмен, – сейчас она получит от папочки хороший совет, вот увидишь.
И он направился к девочке.
Сделав примерно шага четыре, он круто повернулся и пошел к воротам.
Оба полицейских стояли рядом, глядя, как девушка проходит мимо и идет к дороге.
– Что за чертовщина! – воскликнул второй полисмен, не веря собственным глазам.