него не получилось, то чему могу научить людей я? Нет уж, на это я свою силу не потрачу.
Он умолк.
– Так куда вы едете? – спросил толстяк, как на допросе.
«Шнырь» пожевал губу, взъерошил волосы рукой и усмехнулся.
– Ты ведь знаешь сам, не правда ли? – сказал он.
– Знаю, – подтвердил господин Андерсон. – В Цурбааген. Или в Лисс. Не суть важно. Куда бы ты ни направлялся, мы скоро тоже подойдём туда.
– Да идите вы лесом, – сказал Шнырь с интонациями травника. – Мне плевать на вас.
После чего он вздохнул, закрыл глаза и боком повалился на шкуры.
…Жуга проснулся в середине дня. Была жара, он сел рывком, будто вынырнул из омута, – взъерошенный, с дичайшим взглядом, весь в поту. Дышал он сбивчиво и очень часто и выглядел так, как выглядит любой человек, которому приснился кошмар.
Вокруг было тихо, только стрекотали кузнечики да пел в вышине жаворонок. Над костром побулькивал котелок с водой, рядом с ним, на расстеленной тряпице, лежала ободранная кроличья тушка. Худенькая девочка, которая помешивала варево ложкой, увидала, что травник проснулся, и выдавила неловкую улыбку. Чуть в стороне сидел насупленный Рутгер и кидал в землю короткий нож с кольцом вместо рукояти. Покосился на травника. Ничего не сказал.
Жуга провёл ладонью по лицу.
– Сколько я спал? – хрипло спросил он.
– Часов пять, может, шесть, – сказала Сусанна. – Я не знаю, когда ты заснул, – виновато добавила она.
– А Зерги…
– Она ушла, – мрачно ответил Рутгер.
– Куда?
– Не знаю.
Нож проделал пируэт, ударился о камень и упал. Рутгер поднял его, вытер и сунул в рукав. Посмотрел на Жугу. Взгляд его был полон боли и сомнения, он выглядел одновременно и смущённым, и сердитым. Казалось, что в нём идёт внутренняя борьба, что он колеблется и не может принять решение.
– Ты веришь в любовь, Лис? – вдруг спросил он.
Травник вздрогнул.
– Яд и пламя! – выругался он. – Вы что, сговорились, что ли?!
Однако Рутгер был упрям.
– Так ты веришь? – повторил он. – Или нет?
– Рутгер, послушай. Любовь – это совсем не то, что ты о ней думаешь, – ответил травник, выделяя каждое слово и глядя Рутгеру в глаза. – И уж где-где, а в этом деле я тебе не советчик… Сусанна!
– Что? – обернулась та.
– Не позволяй мне спать. Если увидишь, что я заснул, сразу буди, поняла?
– Поняла, – растерянно сказала девушка. – А почему?
Жуга провёл рукой по волосам.
– Долго объяснять. Просто буди меня, и всё…
Он отлучился в кусты, а по возвращении развязал мешок и вынул толстую тетрадь без переплёта. Некоторое время он бегал взглядом по исписанным страницам, то ероша волосы, то поджимая губы, то светлея лицом, то хмурясь, ещё немного посидел над ней в молчаливой задумчивости и взялся за карандаш.
«Тебя зовут Жуга. Ещё ты известен под прозвищем Лис. Когда-то тебя звали Вацлав-рыжий. Ты родом с Трансильванских Альп, тебе примерно тридцать лет, и ты валах и травник. Тебе назначена странная судьба. Наверное, ты сейчас находишь нелепым всё это читать, но тебе придётся этому поверить. Впрочем, это уже не важно. Важно другое.
Сейчас ты в большой опасности. У тебя есть друзья и есть враги. Друзья пытаются тебе помочь. Это прежде всего человек по имени Золтан Хагг. Он может зваться разными именами, но тебе он назовётся непременно так. Слушай его: он знает своё дело. Потом есть Зерги, арбалетчица, и её друг Рутгер. Им доверяй, но будь настороже. Если в странствиях тебе встретится Карел – маленький человечек, который назовётся «Карел-с-крыши» или похожим образом, не удивляйся и выслушай его – он знает много нужного о тебе. А третий друг зовётся Тил, он высокий, светлый и насмешливый; буде он явится, ты можешь доверять ему безоговорочно, однако не перепутай его с кем-нибудь другим. Дабы распознать, спроси про имя, коим он звался, когда ты знал его раньше. Если скажет: «Телли», это он.
Твой путь лежит в окрестности Лейдена, но никому о том не сказывай. С тобою трое – Рутгер, Зерги и девочка по имени Сусанна. Последняя вовсе ни при чём, оставь её где-нибудь в надёжном месте на попечении добрых людей при первой возможности.
Твои враги – священник Себастьян, монах из ордена доминиканцев, а также несколько его солдат, которым велено тебя найти. Зачем – долго рассказывать. Их избегай до самого последнего момента. Есть ещё один враг – дворянин по кличке Андерсон, престранный тип, который собрал клику и преследует тебя. Он маг, может, даже чернокнижник, возможно, сумасшедший, ибо называет себя царём Нового Сиона. Он знает, где ты. Обмани его.
Теперь будь внимателен! Средь бурь и несчастий, среди хаоса и войны разыщи троих: девушку Магдалину, более известную как Иоланта или Ялка (иногда её зовут Кукушкою), мальчишку Фридриха (где он обретается, не знаю, только, полагаю, они будут вместе), и ещё другого мальчика по имени Томас, который монах и спутник того самого священника, брата Себастьяна. Последний из троих особо важен. Остерегайся его!
А когда разыщешь всех троих, сведи их вместе. Это всё, что я могу сказать. Остальное я не должен доверять бумаге. И пусть свершится то, что должно. Я привык сомневаться во всём, поэтому не знаю, какой совет я ещё могу тебе дать. Верь в себя и слушай своё сердце.
А встретишь единорога – не перечь ему.
И ещё запомни: ты не должен спать ни в коем случае. Иначе потеряешь память.
Писано от себя к себе
травником Жугою с прозваньем Лис».
Жуга ещё раз перечёл написанное, взъерошил волосы и удовлетворённо кивнул.
– Пусть будет так, – решил он. – Остальное излишне.
Ничто
Из темноты зовёт молчанье.
Зовут из света голоса.
– Чем могу служить?
Старик печатник был сух и тщедушен. Даже в жаркий день он был в тёплой безрукавке, отороченной вытертым лисьим мехом. Из-под суконной шапочки торчали крупный еврейский нос и чёрная пакля вьющихся седоватых волос. Взгляд его глаз сквозь кругленькие стёкла маленьких очков в роговой оправе был пристальным и внимательным, казалось, старик видит больше, чем можно подумать. Веки у него были красные, усталые, глаза – с воспалёнными жилками, а руки покрывали пятнышки ожогов от кислот и застарелые разводы въевшейся краски и литерного свинца. Он всё время моргал и кашлял в кулак.
– Так чем я могу служить вам, уважаемый э-э…
Золтан вздрогнул и вышел из оцепенелой задумчивости.
– Мисбах, – сказал он. – Моё имя Людгер Мисбах. Я хочу, чтобы вы напечатали книгу.
– Книгу? – переспросил старик, поправляя очки.
– Книгу, – подтвердил Золтан Хагг. – Я расспросил знающих людей, и они порекомендовали мне вас как человека разумного, трезвомыслящего и умеющего держать язык за зубами.
Печатник поджал губы и задумался.
– Право, не знаю, что и сказать, – наконец ответил он. – Возможно, вас неверно информировали. Или вы ошиблись. Здесь не печатают лубок, фривольные картинки, сочинения поэтов – я бы разорился или спятил, если бы печатал всё, что мне приносят с улицы. Здесь печатают только научные труды. Научные и религиозные. А также познавательные: карты, атласы, мемуары, исторические хроники, дневники различных путешествий или описания значительных событий. Поэтому мне необходимо посмотреть ваш труд, прежде чем я…
– Это не мой труд, – перебил его Золтан.
– Это не имеет значения, – отмахнулся печатник и протянул руку к лежащей на стойке тетради. – Это он?
– Да. Это он.
– Позвольте взглянуть.
Тетрадь была тяжёлой, толстой, разбухшей от сырости. Части страниц не хватало (во всяком случае, кожаный переплёт был рассчитан на бо́льшую толщину). Некоторое время печатник молча перелистывал страницы, затем снял очки и по-новому взглянул на посетителя.
– Что это такое? – вопросил он.
– Травник. Свод фармацевтических рецептов.
– О… Хм! – Печатник бережно закрыл тетрадь и с мягким стуком положил очки поверх неё. Потёр переносицу, сложил ладони на животе и повертел большими пальцами, левый из которых был испачкан красной краской, правый – синей. Впечатление это производило по меньшей мере странное. – Видите ли, уважаемый герр Мисбах, я не могу ничего сказать вот так, с ходу, – признался он. – Возьму я вашу рукопись или откажусь от неё, в любом случае я должен просмотреть её внимательнее, посоветоваться с компаньоном и всё такое прочее. Могу я оставить это у себя на некоторое время?
– На какое? Я ужасно тороплюсь: сегодня вечером я уезжаю, а если вы мне откажете, я хотел бы попытать счастья в других местах.
– Хм. – Старик опять задумался. – День или два – это хороший срок, чтобы трезво оценить такую книгу. Но раз вы говорите… Что ж. Обычно я не делаю исключений, но вы меня заинтересовали. Думаю, часа или двух мне хватит, чтобы просмотреть её, как говорится, «по диагонали». В любом случае вам грех сетовать на время – если я вам откажу, вы до вечера успеете обойти всех: в этом городе не так уж много типографий.
Золтан поколебался. В издательских делах он абсолютно ничего не смыслил, но доводы типографа звучали логично.
– Ладно, – решился он. – Но я могу вам доверять?
– Вполне. – После его слов старик был вправе обидеться, но этого не случилось, он вёл себя совершенно спокойно. Видно было, что это ему не впервой. – Кем бы я был, если бы терял чужие рукописи? Какая репутация была бы у моей мастерской? Если не случится ограбления, пожара или другого несчастья, вы получите свою рукопись назад в целости и сохранности (это если я не возьму её в печать). Скопировать за два часа я её всё равно не успею, разве что выпишу на листочек, хе-хе, какую-нибудь рецептуру от радикулита… В остальном – на всё воля божья.
– Хорошо, – решился Хагг. – Я зайду к вам через два часа.