– А Уле? Как он вписывается в эту картину? Хеннинг, кажется, что-то говорил о том, что Уле теперь держит «Бланш».
– Уле получил доступ в этот мир благодаря Сюзанне. Второсортный кинорежиссер, который, по слухам, бо́льшую часть рабочего времени занимается тем, что преследует молодых девушек. Против женщин в возрасте, как я слышала, он тоже ничего не имеет.
– А жена? Как она это терпит?
– Этот вопрос волнует многих. Но Ховланды вместе уже много лет, и у них нет детей. Кто знает, какие договоренности между ними действуют… Нужно быть слепой и глухой, чтобы не знать, что Уле спит со всеми, у кого есть влагалище.
Патрик фыркнул. Эрика остановила на нем взгляд. Рассказать или нет? Нужно ли мужу это знать?
– Вчера Уле по пьяни выболтал еще кое-что. Даже не знаю, как к этому относиться.
– Что такое? – Патрик перегнулся через стол.
Ветер за окнами усилился. Дождь хлестал в стекла. Эрика поежилась и поплотней закуталась в кардиган.
– Он сказал, будто Хеннингу присудили Нобелевскую премию по литературе в этом году.
Патрик расхохотался.
– Я-то думал, что-то связанное с убийством Рольфа… Ну да, тогда понимаю, с чего он такой радостный.
– Но эта не та информация, которую так запросто можно разузнать заранее. В Швеции это одна из самых охраняемых тайн. Да и во всем мире тоже.
– Хорошо. В ваших кругах, наверное, это действительно многое значит. Но в моем маленьком мире, где нужно расследовать убийство, имя очередного лауреата Нобелевской премии не вызывает никакого интереса.
– Ты прав, но больше всего меня удивило, что Уле вообще об этом знает. Это государственная тайна, пойми. За которой стоят большие деньги и власть.
Патрик покачал головой и, встав, обошел стол и поцеловал жену в щеку.
– Как я уже сказал, в моем мире это совершенно бесполезная информация. Пока, дорогая! Я вернусь, когда вернусь.
– Это понятно. Я заберу детей.
Эрика помахала Патрику на прощание и вернулась к себе в кабинет. Она не теряла надежды узнать больше о Лоле.
– С какой стати мы должны переезжать? – Тильда закидывала вещи в дорожную сумку «Луи Виттон».
Рикард покачал головой.
– Боже мой, даже если они займут наш гостевой дом на ночь или две, неужели это так страшно? И не нужно все упаковывать. Выбери, без чего не сможешь обойтись.
– Терпеть не могу, когда кто-то роется в моих вещах.
– Думаю, у Вивиан есть другие заботы, помимо твоих тряпок.
– Она не выглядит особенно опечаленной. – Тильда достала мини-платье от «Валентино» и положила в сумку.
– Люди по-разному ведут себя в таких случаях. Вивиан жесткая, хотя и немного себе на уме. Не думаю, что очень уж религиозная, но какой-нибудь духовный гуру…
Рикард усмехнулся при слове «гуру». Его всегда забавляли эти «не от мира сего». Те, кто ставят себя превыше материальных благ, денег. Они не понимают, что деньги определяют место человека в этом мире. Даже его родители считают, что это интеллектуальный капитал обеспечил им положение в обществе. Но он-то здесь как раз ни при чем. Без имени и денег Хеннинг – никто. Голодный художник слова, каких презирают облеченные властью.
Сам Рикард рано это понял. Если есть деньги, не нужно напрягаться, работать, быть талантливым… порядочным, любезным, наконец. Деньги открывают все двери. Те, кто обращается за советом к хрустальному шару, никогда этого не поймут.
– Тебе нравился Рольф?
Рикард удивленно посмотрел на Тильду. Иногда она задает на удивление неоднозначные вопросы.
– Нравился… Не знаю. Тебе нравятся друзья твоих родителей? Рольф всегда был рядом. Мой крестный… пока я не узнал о нем больше. И это означало, что от него я получал более дорогие и интересные подарки на Рождество, чем Петер. Что я, конечно, ценил.
Тильда вздохнула, хотя как будто осталась довольна ответом.
– Нам будет тесно с семьей Петера. И эти ужасные дети…
– Нет, Макс и Вильям очень симпатичные мальчики. Ну же, Тильда, прекрати ныть. Все складывается так, как складывается. И с учетом того, что скоро мне понадобится помощь мамы, неплохо иметь возможность продемонстрировать послушание.
Тильда застегнула «молнию» на сумке и надула губы.
– Может, ты и прав, но тебе нужно срочно поговорить с мамой. Тем более теперь, когда все планы летят в тартарары. Я не хочу отменять Ниццу. Все туда едут.
– Никто и не собирается отменять Ниццу. Как бы там ни было, в конце концов мама всегда протягивала мне руку помощи. Ей просто нужно… немного отвести душу. Поставь себя на ее место. А я сделаю вид, что раскаиваюсь и пообещаю впредь никогда больше не просить денег. Это у нас игра такая, понимаешь? Через две недели мы с тобой будем в Ницце.
Рикард взял сумку и вышел из спальни. Все рано или поздно образуется, иначе просто и быть не может.
– И все-таки мне совсем не нравится эта идея.
Элизабет помешивала кочергой в камине. Нэнси затопила, как только увидела, что они легли, и теперь огонь разгорался.
– Идея просто блестящая!
Хеннинг налил два бокала вина. Он не понимал, что так смущает его жену.
– Я объявил ужин через час, – продолжал он. – Нэнси в курсе, Луиза все организует.
Элизабет села на диван и покрутила в руке бокал с красным вином.
– Не могу поверить, что его больше нет, – сказала она.
– Это трудно принять, – согласился Хеннинг. – Мне не терпелось рассказать ему о премии. Он бы порадовался за меня.
– Конечно.
Они замолчали. Как только речь заходила о премии, Хеннинг чувствовал тепло в груди. Подумать только, он – нобелевский лауреат… Высшее признание, на какое только может рассчитывать писатель.
– Ты думаешь… – Элизабет замялась, прежде чем продолжить: – Думаешь, они доберутся до этого…
– Доберутся до чего? Ты имеешь в виду прессу? Нет ничего, до чего они могут добраться. Клевета и сплетни – другое дело. Мы выше этого.
– Не знаю…
Элизабет сделала глоток вина. «Шаирнёф-дю-пап», 2009 года, любимая марка Рольфа. «У него хороший костяк», – говорил он, когда его пил.
– Ну, теперь все разместились.
Хеннинг вздрогнул от голоса Луизы, когда та вошла в комнату, и обернулся:
– То есть у всех есть спальные места?
– Да. Мы положили Рикарда и Тильду в комнате мальчиков в нашем доме. Мальчики будут спать с нами. А Вивиан, Сюзанну и Уле поселим в доме Рикарда.
– Отлично. Ты попросила Нэнси приготовить седло косули?
– Конечно. С картофельным пюре и портвейновым соусом. А на вечер морепродукты. И свежие устрицы, конечно.
– Устрицы от Осы из Кальвё? – Хеннинг причмокнул.
– Сегодня от Лотты Клемминг, – отозвалась Элизабет.
– Здорово, что на побережье столько женщин-предпринимательниц, – восторженно заметил Хеннинг, но потом как будто опомнился: – Да, обстоятельства печальны, но это не значит, что мы не должны пытаться извлечь из ситуации максимум пользы. И нам предстоит вместе принять кое-какие решения относительно «Бланш».
Луиза кивнула.
– Дайте знать, если потребуется моя помощь.
– Ты наша незаменимая помощница, – сказала Элизабет, поднимая бокал в честь невестки.
– Присядь, выпей вина, – Хеннинг похлопал по дивану рядом с собой.
Некоторое время Луиза как будто сомневалась, а потом покачала головой.
– Нет, мне нужно еще подготовиться. Отдыхайте. Ужин через час, гости проводят время в свое удовольствие. Мне сказать, что они могут присоединиться к вам раньше, если захотят?
– Конечно, – кивнул Хеннинг, не обращая внимания на усталый вид жены.
Когда Луиза ушла, он снова наполнил бокал Элизабет и залюбовался игрой огненных бликов на хрустальных гранях.
– За Рольфа.
Элизабет подняла бокал:
– За Рольфа.
– Можешь попросить всех собраться в конференц-зале?
Анника кивнула.
В знак благодарности Патрик постучал в стекло регистрационной стойки и побежал дальше. Он только что приехал из Фьельбаки в Танумсхеде, и его укачало в дороге с похмелья.
Патрик бросился в туалет и едва успел снять крышку унитаза, как его вырвало. С полминуты он оставался на полу, потом медленно поднялся. Вот так гораздо лучше. Патрик прополоскал рот, плеснул водой в лицо и взглянул в зеркало. Теперь глаза выглядели не такими красными.
На нетвердых ногах он поковылял к конференц-залу, где уже собрались почти все. Йоста, Мартин, Паула, секретарь отделения полиции Анника – Патрик не мог желать себе лучших коллег. И все-таки кое-кого не хватало.
– Анника, можешь поискать Мельберга? – попросил он.
Паула откашлялась. Она была необыкновенно бледная, как будто вчера тоже побывала на пьянке.
– Мельберг подойдет позже, у него важное дело.
– Важное дело, – пробормотал Патрик.
Он догадывался, что это может быть. Мельбергу нужно срочно вздремнуть. Но Патрик не стал настаивать. Присутствие Бертиля обычно только все усложняло.
– Хорошо, тогда начнем с подведения итогов, – он взял маркер и повернулся к доске. – Рольф Стенкло, фотограф, у которого планировалась выставка в галерее на Галербакене, найден уборщицей Фанни Клинтберг убитым. Звонок поступил в восемь ноль пять утра. По словам уборщицы, между обнаружением тела и звонком в полицию прошло несколько минут. Судмедэксперт определил приблизительное время смерти Рольфа около полуночи. Это предварительная оценка, как вы понимаете, окончательные результаты судмедэкспертизы будут позже.
Анника оглядела зал.
– Я слышала что-то про пистолет для забивания гвоздей…
Патрик кивнул и дописал: «Гвоздомет».
– Все верно. Орудием убийства послужил пистолет для забивания гвоздей, который злоумышленник, по-видимому, нашел на месте. Из чего следует, что убийство не было спланировано заранее.
– В него выстрелили? – Йоста поднял руку.
Патрик кивнул:
– Да, одиночный выстрел. Гвоздомет, похоже, сработал мощно.
Мартин показал на доску: