– Больше я ничего не скажу без моего адвоката.
Хедстрём разочарованно поднялся. Разговор откладывался на неопределенное время.
– Рикард убил Петера?
Слова Вивиан упали в напряженную тишину гостиной.
Элизабет медленно подняла голову. Что имела в виду эта женщина?
– Нет, Рикард никого не убивал – ни Рольфа, ни Петера, ни мальчиков. Он никогда не смог бы этого сделать. Если б ты только знала…
Элизабет упала на диван, не в силах больше сдерживать слезы. Это был кошмарный сон.
Хеннинг вернулся из кабинета и огляделся.
– Не понимаю, что здесь происходит. Немного терпения – вот и все, о чем я прошу. Якобссон едет из Стокгольма, он уже в машине. Это недоразумение скоро разрешится.
Элизабет взяла его руку. Хеннинг опустился на диван рядом с ней и тут же успокоился.
– А если это правда?.. – Голос Луизы сорвался. Она откашлялась и продолжила, дрожа от ярости: – Ты всегда защищала его, Элизабет! Ты не знаешь, каким он может быть. И ты тоже, Хеннинг! Рикард – избалованный и высокомерный, и он ненавидит Петера. Это вы сделали его таким.
Элизабет напряглась. Это было как удар плетью.
– Что ты такое говоришь? Неужели действительно веришь, что Рикард мог убить родного брата и племянников? Ты в шоке, я понимаю, но – боже мой! – ты ведь знаешь Рикарда! Он никогда не смог бы никого убить. И зачем ему было убивать Рольфа? Какие причины у него могли быть для этого?
Голос сорвался на фальцет. К огорчению Элизабет, выдержка ей изменила. Хеннинг обнял жену за плечи.
– Мы все скорбим, – сказал он Луизе. – И никому не станет легче от того, что мы будем нападать друг на друга. Рикард всегда смотрел на жизнь иначе, чем его старший брат. Но он не ненавидел Петера!
– Хеннинг прав, Луиза, – раздался голос Уле.
Элизабет выпучила глаза. Она совсем забыла о том, что он в комнате.
– Я знаю Петера и Рикарда с рождения, – продолжал Уле. – Они, как две планеты, двигались каждый по своей орбите. Но не мешали друг другу.
Сюзанна кивнула:
– Это так, Луиза. Они невероятно разные, но никогда не питали друг к другу ненависти. Удивляюсь, как тебе могло прийти в голову такое. Неужели не понимаешь, как больно это слышать Хеннингу и Элизабет?
Сюзанна повернулась к Вивиан:
– У Рикарда не было причин желать Рольфу зла. Это кошмарное совпадение, что его убили незадолго до Петера. В случае с Рольфом это, конечно, неудавшееся ограбление. Ну а Петер и мальчики… здесь у меня нет никаких предположений. Дело полиции во всем разобраться. Но ни у кого из нас не было ни желания, ни причин чем-либо навредить им. Это относится и к Рикарду. Ты знаешь это не хуже нас, Луиза; ты просто в шоке.
Сюзанна умоляюще посмотрела на Луизу, которая не подняла головы. Вивиан всхлипнула:
– Я хочу домой. Не могу больше быть здесь…
Ее слабый голос повис в воздухе.
– Полиция сказала, что мы свободны, – отозвался Уле и кивнул на полицейских, которые до сих пор бродили под окнами.
– В таком случае я хочу лодку, чтобы отплыть на большую землю, – сказала Вивиан.
– Мы с Уле последуем за тобой, – подхватила Сюзанна. – Снимем номер в «Большом отеле» на пару ночей, на случай если у полиции возникнут вопросы. А потом вернемся в Стокгольм. Мы ведь больше не нужны здесь?
Сюзанна вопросительно посмотрела на Элизабет. Было ясно, что она не хочет ничего другого, кроме как немедленно покинуть остров. Скатертью дорога! Элизабет хотелось накричать на нее.
– Мы в безопасности, – ответила она вместо этого. – У нас есть Нэнси. И Луиза. Нам никто ничего не сделает. А завтра утром прибудет адвокат, и тогда мы вернем Рикарда. Они с Тильдой нужны нам здесь, дома. Нам предстоит организовать похороны.
Элизабет сама удивилась, как отстраненно-спокойно это прозвучало.
– Мы все уладим, дорогая. Луиза и в этом нам поможет.
Хеннинг накрыл ее руку своей. Но на этот раз его рука ощущалась слишком тяжелой и не успокаивала, а тяготила Элизабет.
– И все-таки он ненавидел Петера.
Элизабет уставилась на Луизу, которая сидела на диване. Все взгляды обратились на нее. Луиза оглядела присутствующих, наклонилась и достала из сумочки планшет. Провела пальцем и развернула экран к ним.
– Эсэмэски Петера передаются на наш планшет. Вот что прислал ему Рикард сегодня ночью.
Элизабет не смогла разобрать слов на экране, это было слишком далеко.
Луиза встала:
– Я с вами в Стокгольм. Я уже предупредила родителей, что возвращаюсь.
– Но ведь ты… – Хеннинг все еще не мог оторвать глаз от экрана. – Ты ведь не собираешься показывать это полиции?
– Они уже это получили, – коротко ответила Луиза.
Она развернулась, чтобы идти в прихожую, но сделала шаг в сторону Элизабет и Хеннинга.
– Я достаточно защищала вас, и мне это дорого обошлось. Теперь довольно.
Потом повернулась к Вивиан, Сюзанне и Уле:
– Так вы со мной? Я вызвала морское такси, будет через пятнадцать минут.
Луиза взяла сумочку и направилась к двери. Горе и отчаяние охватили Элизабет, но ей не оставалось ничего другого, как только тихо заплакать.
Вторник
Патрик проснулся от собственного крика. Он сел на узенькую койку в комнате отдыха отделения полиции и сбросил одеяло, которое душило его.
Снова вернулись образы, ввергшие его в ужас посреди ночи, – мертвецы в кроватях на Шелерё. Кровь. Выпученные, невидящие глаза. Не Петера, Макса и Вильяма Бауэров, а Майи, Ноэля и Антона. Это они лежали в окровавленной кровати.
Патрик вскочил, пытаясь избавиться от ночного кошмара. Бормоча под нос, направился на маленькую кухню и поставил кофе.
Пустое, это помещение оставляло зловещее впечатление. Патрик налил себе чашку, вышел и устроился на ступеньках у входа в отделение. Ему был нужен свежий воздух. Вентиляция в отделении не обновлялась с шестидесятых годов, поэтому после ночи там было трудно дышать. Кроме того, ночные видения не отпускали.
Движение на улице перед зданием полиции постепенно оживлялось. От холода и сырости Патрика спасала достаточно теплая осенняя куртка. Он захватил из комнаты отдыха одеяло, которое подложил под себя.
Не считая учебы в полицейской академии, Хедстрём всю жизнь прожил в Танумсхеде и Фьельбаке. Иногда ему приходила мысль, что неплохо бы время от времени выбираться посмотреть мир. Он, конечно, бывал за границей в отпуске, но никаких особенно ярких воспоминаний эти поездки не оставили. Да и зачем ему это, когда самые яркие воспоминания в жизни связаны с Эрикой и детьми? Плюс работа, благодаря которой Патрик за месяц успевал насмотреться столько, сколько большинству людей не удается и за всю жизнь. И плохого, и хорошего.
Весь вчерашний вечер он только и делал, что пытался избавиться от навязчивых кровавых видений. Весь день практиковал туннельное зрение, старался сосредоточиться на том, что нужно сделать в данный момент – с кем поговорить, какие задать вопросы. Только бы не думать о Максе, Вильяме и Петере Бауэрах, не видеть крови…
Кошмары настигли его ночью. Несколько раз Патрик просыпался в холодном поту, с их лицами на сетчатке. Преступления с убийствами детей бывали в его практике и раньше, и каждый раз Патрик спрашивал себя: как можно пережить такое и не сойти с ума?
Проезжавший мимо бывший одноклассник помахал ему рукой. Это было то, что нравилось Патрику в Танумсхеде и Фьельбаке – здесь все друг друга знали, что внушало чувство уверенности. Не говоря уже о том, как часто это шло на пользу расследованию. Каждый раз находился какой-нибудь сосед, который что-то видел или помнил. «Это, верно, парень Бенгта угнал велосипед…» – нечто подобное можно было услышать на каждом допросе.
Жестокая правда состоит в том, что подавляющее большинство преступлений совершаются людьми из близкого окружения жертвы. На Шелерё – только семья Бауэр и их старые друзья. Их резиденция – не неприступная крепость, до нее можно запросто добраться на лодке и высадиться на берег под покровом темноты. Тем не менее и статистика, и личный опыт Патрика свидетельствовали в пользу самого невероятного сценария – что это Рикард Бауэр застрелил родного брата и племянников.
Вчера вечером Луиза прислала скриншот сообщения, полученного Петером в ночь убийства, и этот фрагмент тоже идеально вписался в пазл. Они продолжат допрос Рикарда по прибытии адвоката, и тогда его сообщение Петеру ляжет на чашу весов к остальным уликам. Такое будет трудно опровергнуть.
Порыв холодного ветра проник сквозь куртку, и Патрик вздрогнул. Вернулись кошмарные видения прошлой ночи. Он сделал несколько глотков горячего кофе и сжал чашку, согревая руки.
Что такого есть в этих «звездных» семьях, что заставляет их балансировать на грани любви и ненависти? Сильные чувства примыкают вплотную одно к другому и в любой момент готовы перейти в свою полную противоположность. Патрик не решался даже представить себе масштабы трагедии Хеннинга и Элизабет Бауэр. В минувшую субботу они отпраздновали золотую свадьбу в окружении сыновей с их семьями и самых близких друзей – славный итог долгой и успешной совместной жизни. А спустя два дня от этой жизни остались жалкие осколки. Старший сын и оба внука мертвы, а младший арестован за их убийство.
Но такое не случается за одну ночь. Ситуация должна вызревать годами, десятилетиями, чтобы в конце концов взорваться катастрофой.
Что же это было? Может статься, этого они никогда не узнают. То, что происходит за закрытыми дверями, нередко там и остается. И тридцать лет спустя люди продолжают строить гипотезы, за что американские братья Менедес расстреляли родителей. Только ли из жадности, на фоне полного равнодушия к старикам, любившим своих детей? Или это гнев и отчаяние выплеснулись через край после долгих лет издевательств и сексуальных домогательств? Никто никогда не узнает правды, которая, возможно, лежит где-то посередине.
Патрик сам был свидетелем тому, как ненависть к отцу выплеснулась в субботнем выступлении Рикарда. Видел он ее и в сообщении Петеру, которым Луиза поделилась с полицией. Какую роль сыграла в этой трагедии Элизабет, не научившая сына тому, что он не может иметь все, что хочет?