Люссан покачала головой так, что ее бриллиантовые серьги зазвенели. Патрик, конечно, не мог утверждать с полной уверенностью, что это бриллианты, но так ему почему-то подумалось. У сережек из «Глиттена», которые носила Эрика, был совсем другой блеск.
– И вот, когда они узнали, что мы собираемся на золотую свадьбу Хеннинга и Элизабет, настояли на том, чтобы мы сняли этот дом, а не жили в отеле. Мы, конечно, не могли отказать. Йоййя его отреставрировала и обустроила. Подумать только, какая работа…
– Хотите кофе?
Голос Луизы оборвал конец фразы Люссан. При виде ее лица Патрик почувствовал твердый ком в желудке. Профессионализм – это прежде всего выдержка и эмоциональная отстраненность. Но Хедстрём не мог избавиться от мысли, что эта женщина за одну ночь потеряла всю семью.
– Да, спасибо, – ответил он.
Люссан нетерпеливо махнула рукой, приглашая Пьера сесть, а Луиза направилась к кухне, представлявшей собой дальний угол гостиной, и включила большой сверкающий кофейный аппарат, который легче было представить себе в какой-нибудь популярной столичной кофейне, чем в частных апартаментах.
Телефон Патрика засигналил. Хедстрём извинился, отключил звук и положил телефон экраном к столу, успев перед этим прочитать сообщение от Йосты. Коллега просил узнать у Луизы имя частного детектива, которого Петер нанимал для расследования смерти своей первой жены Сесилии.
– Молоко в кувшине, если хотите. – Луиза поставила на стол поднос с кофе и устроилась на диване подальше от матери.
– Я только что говорила полицейским, как ужасно ведут себя газетчики по отношению к тебе. С учетом обстоятельств, я имею в виду, – пояснила Люссан. – На самом деле здесь пахнет судебным разбирательством, и мы проконсультируемся с нашим семейным адвокатом, что можно сделать. Правда, Пьер?
Тот кивнул и глотнул кофе. Патрик заметил, как Луиза сжала челюсти. Спустя некоторое время она сказала:
– Мне это совершенно все равно, мама. Петер и мальчики мертвы – вот и все, что имеет значение. Пусть газетчики пишут что хотят.
– И все-таки это ужасно, – пробормотала Люссан и потянулась за чашкой.
– Чем могу быть вам полезна? – обратилась Луиза к Патрику и Пауле.
Она отбросила назад темные волосы. Под ее глазами обозначились круги. Похоже, Луиза тоже не сомкнула глаз в эту ночь.
– Рикард признался? – спросила она, и ее темно-синие глаза заблестели.
– Мы не можем обсуждать с вами ход расследования, – строго заметила Паула.
– Да, конечно, – Луиза сжала губы так, что они побелели. – И все-таки… так тяжело ждать…
Люссан наклонилась к дочери и похлопала ее по руке, которую Луиза тут же отдернула. Патрик наблюдал за женщинами. Раньше ему не приходило в голову, насколько они похожи, при всей противоположности характеров. Глаза, лоб… Он догадывался, что Луиза – копия молодой Люссан.
– Как вы познакомились с Петером? – спросила Паула.
Луиза слабо улыбнулась:
– Через «Бланш». Я начала работать там примерно за год до смерти Сесилии, первой жены Петера. Сначала мы только здоровались, обменивались вежливыми фразами, когда он приходил к Хеннингу или посещал наши мероприятия.
– А потом? – спросил Патрик.
Он глотнул кофе – боже, как вкусно! Интересно, сколько может стоить такая машина? Две его зарплаты?
– А потом Сесилия погибла. Петер был безутешен. Помимо прочего, он стал отцом-одиночкой. Однажды вечером пришел по какому-то делу к Хеннингу, но того не оказалось на месте. Так мы и сошлись. Долго сидели и разговаривали. Все получилось само собой, я стала опорой в его горе. В моем лице Петер получил того, в ком на тот момент так нуждался, – надежного, верного друга. Ну а потом дружба переросла в нечто иное.
Луиза не могла продолжать. Сморгнула слезу и закрыла лицо руками.
– Они были такой прекрасной парой, – подхватила Люссан, похлопывая Луизу по плечу. – Мы были счастливы, когда узнали, что Луиза встречается с Петером Бауэром. Нас, как родителей, все-таки беспокоило, что единственная дочь никак не устроит личную жизнь. Она ведь не может иметь детей, поэтому не каждый мужчина…
– Люссан! – сердито оборвал жену Пьер.
Женщина фыркнула, но замолчала. Луиза выпрямилась в кресле, утерла глаза и посмотрела на отца.
– Всё в порядке, папа. Мама права. Я уже смирилась с тем, что мне не суждено иметь свою семью, и то, что у меня никогда не будет детей, конечно, сыграло свою роль. Но мы с Петером идеально подходили друг другу, и его мальчики… – Луиза всхлипнула. – Своих детей я не могла бы любить больше.
Она вытерла лицо рукавом рубашки, но слезы продолжали течь. В отличие от Люссан и Пьера, на Луизе была простая домашняя одежда – рубашка со студенческим логотипом и мягкие тренировочные брюки.
– Просто невероятно, насколько Петер и Луиза подходили друг другу. Абсолютное согласие во всем, – подтвердила Люссан.
– Да, иногда мне становилось жутко, – сказала Луиза. – Петер говорил по-русски, после того как два года был студентом по обмену в Москве. Я изучала русский язык в университете. Он играл в теннис, я тоже. Мы оба любили оперу, даже пару раз бывали на одних спектаклях и сидели в нескольких рядах друг от друга…
– Вы были созданы друг для друга, – согласился Пьер и в отчаянии покачал головой. – Ужасно. Все так ужасно…
Патрик постучал костяшками пальцев по телефону.
– Рикард говорил, что Петер нанимал кого-то для расследования смерти Сесилии. Почему?
Луиза вздохнула, глядя куда-то за окно:
– Это стало его навязчивой идеей в последний год. Я не знаю причины.
– Но ведь это был несчастный случай?
– Да, и оттого все вдвойне трагично. Однако Петер усмотрел за этим целый заговор. Утверждал, что кто-то намеренно наехал на Сесилию. Полиция провела расследование и пришла к выводу, что виной всему трагическое стечение обстоятельств. Сесилия оказалась не в то время не в том месте. Водитель, скорее всего, был пьян.
– Но что-то ведь натолкнуло Петера на мысль, что за этим стоит нечто большее? – спросила Паула.
Луиза в задумчивости покачала головой.
– Понятия не имею, что это могло быть. Одно время мальчики много расспрашивали о матери, и это могло сыграть свою роль. Плюс чувство вины, которым терзался Петер.
– Вины? – Патрик нахмурился. – С какой стати?
Кофе в его чашке неожиданно закончился, и теперь Хедстрём с надеждой поглядывал на кофейный аппарат.
– «Вина выжившего» – кажется, так называют это англичане. Не знаю, есть ли соответствующее выражение в шведском языке, – ответила Луиза. – Думаю, Петер испытывал потребность хоть чем-то ответить на тоску мальчиков по матери.
– Вы знаете, кого нанял он для расследования смерти Сесилии? – спросил Патрик.
Йоста наверняка искал этого человека и рассчитывал получить от Луизы хоть какую-то информацию. Но она покачала головой.
– Нет, Петер никогда о нем не говорил. Мне это не было интересно. А разве Рикард не знает?
– Он не знает.
Вот черт… Патрик раздраженно заерзал в кресле. Можно, конечно, попытаться проверить телефонные звонки Петера и его банковские счета, но это огромная работа.
Лицо Люссан просветлело. Она показала на Пьера:
– Вы ведь говорили об этом на днях, когда Луиза и Петер приезжали к нам в Сконе. Я слышала. Разве он не упоминал имени?
Пьер опустил голову.
– Упоминал. Но черт меня подери, если я что-нибудь помню.
Он поморщился, и Люссан с вызовом посмотрела на мужа:
– Ну же, напрягись! Вспомни!
– Если папа чего-то не может вспомнить, значит, забыл, – не менее раздраженно заступилась за отца Луиза.
Но Пьер щелкнул пальцами и выпрямился на стуле:
– Рейдар! Я не помню фамилии, но звали его точно Рейдар. Я еще шутил, не Рейдар ли это из судоходной компании[16], с которой сотрудничал Петер.
– Рейдар, – радостно подхватил Патрик.
Это была удача. Он подозревал, что в Стокгольме не так много частных детективов, тем более с таким редким именем. У него уже возникла одна идея на этот счет, но Патрик решил отложить ее до поры до времени, так как не был уверен, что она удачна.
– Мы можем поговорить о «Бланш»? – спросил Хедстрём, намеренно отводя глаза от Люссан.
Она уже достаточно ясно высказалась по этому вопросу. И сейчас фыркнула, подтвердив сказанное.
– Конечно, – тихо ответила Луиза.
– В прессе много об этом пишут, – осторожно заметил Патрик.
– Чепуха! – Люссан затряслась так, что зазвенело ее жемчужное ожерелье.
– Я не читаю газет, – спокойно отозвалась Луиза, – но могу себе представить.
– Как вы думаете, это как-то связано с убийствами? – спросила Паула.
Повисла продолжительная пауза.
– Я не знаю, – прошептала Луиза. – Возможно.
– Каким образом? – подхватил Патрик.
– Ситуация становилась все более запутанной для всех нас. А ведь начиналось с мелочей…
Люссан, уставившись на дочь, открыла рот, как будто собиралась что-то сказать, но осеклась под строгим взглядом мужа.
Между тем Луиза продолжала:
– Все связано. Это трудно объяснить. Одно ведет к другому. Это как капля воды, которая долбит камень… – Она резко встала и пошла на кухню. – Нам нужен еще кофе.
Патрик понял, что Луиза хочет взять паузу, чтобы хорошенько все обдумать, прежде чем высказаться, и решил дать ей такую возможность.
Скоро в чашках дымился свежий кофе, а Люссан так сжала губы, словно боялась ненароком выпустить лишнее слово. Патрику снова бросилось в глаза поразительное внешнее сходство матери и дочери, в остальном таких разных.
– Думаю, сама идея клуба «Бланш» была не так плоха, – начала Луиза. – Создать площадку для встреч молодых талантов с состоявшимися мастерами культуры и искусства… Да, и это тоже было. Но со временем на первый план вышли личные интересы. Когда я начинала там работать, это уже было, только я долго ничего не замечала. А когда наконец заметила, было поздно. Я любила свою работу. Мы с Петером действительно нашли друг друга, и я стала частью его семьи. Ну а потом и средством решения проблем.