Не залюбоваться частным детективом Рейдаром Тивеусом было невозможно.
– Я помогаю полиции в одном расследовании, – ответила Эрика. – Петер Бауэр и его сыновья были застрелены на острове неподалеку от Фьельбаки. Полицию заинтересовало, что Петер нанимал вас для расследования смерти своей первой жены.
Рейдар пристально посмотрел на Эрику. Потом побледнел, и улыбка сошла с его лица.
– Петер мертв? И его маленькие сыновья тоже?
Эрика кивнула. Она не ожидала, что убийства на Шелерё – новость для детектива.
– Убиты в прошлое воскресенье ночью.
– Вот черт… – Теперь он, пожалуй, выглядел больным. – Но вы правы. Петер действительно поручал мне расследовать обстоятельства того наезда.
– И вам известно почему?
В носу защекотало от пыли, но Эрике удалось не чихнуть.
– Петер хотел выяснить, кто это сделал, и в этом я его понимаю. Полиция занималась этим делом, но, похоже, не особенно активно. «Определенно, мы имеем дело с вождением в нетрезвом виде», – сказал мне следователь, когда я попытался выяснить, что им известно.
– Неужели в расследовании не было ничего, что указывало бы на личность преступника? И потом, прошло много лет с тех пор, как Сесилия погибла. С чего вдруг Петеру взбрело искать человека, по вине которого это произошло?
На этот раз Эрике не удалось сдержаться, и она громко чихнула.
– Будьте здоровы!
– Спасибо. – Она пошевелила крыльями носа, чтобы избавиться от ощущения зуда.
– Честно говоря, не имею ни малейшего понятия, почему он нанял меня именно теперь, – ответил Рейдар. – Но такое горе может парализовать надолго, как показывает мой опыт. Требуется время, чтобы хоть немного оправиться. Очень может быть, что лишь спустя годы Петер осознал, что нужно делать.
– Звучит разумно, – согласилась Эрика. – У него появилась новая жена, которая стала ему поддержкой. Возможно, это придало Петеру уверенности.
– Именно так, – Рейдар снова развел руками. – Но, отвечая на первую часть вашего вопроса, – нет, ничто в расследовании не давало даже намека на личность преступника. Обратите внимание, я имею в виду расследование случая как такового. Самого виновника происшествия не особенно пытались найти. Это не было приоритетной задачей полицейских.
– И как далеко удалось продвинуться вам?
– Петер нанял меня всего несколько недель назад. И я предупредил его, что первое время не смогу заняться этим делом вплотную, так как должен закончить другое крупное расследование. Только в последние несколько дней мне удалось сосредоточиться на смерти Сесилии. Так что хвалиться пока нечем.
В носу снова защекотало. Эрика попыталась пошевелить им, чтобы предотвратить чихание, но вовремя поняла, насколько нелепо это будет выглядеть.
– Они были в загородном доме на Тюрешё, в Бревике. Все произошло в июле, четыре года тому назад. Сесилия бегала каждое утро в одно и то же время. Выходила из дома в восемь, возвращалась около девяти. Он забеспокоился часов в десять. А потом позвонила полиция. Сесилию нашли неподалеку от их дома, минутах в двадцати ходьбы в обычном темпе. И никаких свидетелей.
– То есть никто ничего не видел?
– Никто ничего, если верить протоколу полиции. Но не думаю, что они утруждали себя расспросами. По словам Петера, в июле в этом месте движение на дорогах не особенно интенсивное.
– То есть никто не видел, как ее сбили, и водитель скрылся с места происшествия, – задумчиво повторила Эрика. – Можете показать на карте, где именно ее нашли?
– У меня нет карты, к сожалению.
– Карта в телефоне. – Эрика достала телефон, ввела в поисковик «Бревик, Тюрешё» и протянула Рейдару.
– У меня до сих пор кнопочная «Нокиа»… Наверное, вам придется мне показать, как с этим управляться.
– Хорошо. А где они жили? Или это был всего лишь летний домик?
– Летний домик. – Рейдар прищурился на экран. Ему потребовалось около минуты, чтобы сориентироваться, после чего он показал на точку в дальнем конце мыса. – Вот здесь был их летний дом. А вот так она бегала… – Он провел пальцем по самому краю экрана. – Можно развернуть в этом направлении?
– Конечно.
Эрика провела пальцем, и карта развернулась вправо. Рейдар показал на дорогу, пролегавшую, судя по всему, по природной местности.
– Вот так она бегала… А вот здесь… ее нашли. На этом повороте. С одной стороны лес, с другой – крутой спуск к воде. На склоне есть дома, но их не видно за деревьями.
– По таким дорогам опасно бегать, – заметила Эрика, следя за изгибами линии на карте.
– Да. Петер говорил, что волновался за нее, но Сесилия уверяла, что это совершенно безопасно. Я проверял уровень аварийности в этом районе. Там установили камеру контроля скорости за год до смерти Сесилии, а до того случались аварии, в том числе и с трагическим исходом.
– Камеру контроля скорости? – Эрика выпрямилась на стуле. – И где она установлена?
Рейдар снова склонился над телефоном и, прищурившись, ткнул пальцем примерно в километре от места, где нашли Сесилию.
– Здесь. Сразу после спуска, как ни странно, где предел понизили с пятидесяти сразу до тридцати километров в час. Попадаются прежде всего чужаки, незнакомые с особенностями местности.
Эрика отметила про себя точку на карте. Новая идея медленно обретала форму.
– Можно я сфотографирую ваши записи?
Уверенным движением Рейдар открепил и вытащил лист из середины папки.
– У меня больше нет обязательств перед Петером, учитывая, чем все кончилось. Так что берите, что нужно.
Эрика ответила ему благодарным взглядом и осторожно перевернула исписанный с обеих сторон протокол расследования.
Выйдя на свежий воздух, она вздохнула с облегчением. Наконец-то зуд в носу прекратился. Эрика проверила часы – самое время вернуться в отель и собрать вещи. Полицейскому Франку можно будет позвонить из такси. То, о чем Эрика собиралась его попросить, было трудным, но не невозможным.
Всю дорогу до Стокгольма Вивиан пыталась представить себе, каково будет переступить порог их с Рольфом квартиры в Сёдере. Теперь она принадлежала только ей. Никогда больше Рольф не войдет туда, не будет напевать старые шлягеры под душем в ванной…
Вивиан поставила сумку прямо на пол в прихожей. Вещи Рольфа остались на острове в шхерах, у нее не хватило сердца их паковать. Она всего-то хотела домой. С вещами как-нибудь образуется позже.
Вивиан прошла в гостиную и села на диван, не имея ни малейшего понятия, что нужно делать. Что вообще делают люди в таких случаях?
Она прожила много лет до встречи с Рольфом и должна вспомнить, как можно обходиться без него. Тем не менее теперь это казалось невозможным.
Их отношения были далеки от идеальных. Иногда Вивиан мучилась приступами ревности к Эстер. Рольф всегда говорил о ней с такой любовью в голосе… А когда Хеннинг, Элизабет и Сюзанна начинали вспоминать прошлое, в котором Эстер отводилось так много места, мрачные, гложущие чувства почти поглощали ее. Но они с Рольфом составили уникальную пару.
В поезде Вивиан перечитывала статьи о «Бланш» в «Афтонбладет» снова и снова. Она слышала голос Рольфа. Наверняка это он передал журналистам эту информацию. Вивиан только не могла взять в толк, что заставило его это сделать. Многое из последних лет их совместной жизни оставалось непонятным.
Куда исчезал Рольф, когда Вивиан нигде не могла его найти? Раньше они согласовывали друг с другом каждый шаг и каждый знал, чем занят другой. Безо всякого контроля и слежки, потому что им нравилось быть частью повседневной жизни друг друга. Но потом Рольф стал куда-то пропадать. Вивиан заметила, что он что-то от нее скрывает. Однако при любой попытке заставить его объясниться Рольф еще больше замыкался в себе.
Потом были письма. Большие конверты, которые Рольф регулярно получал последние несколько месяцев без указания отправителя. Теперь Вивиан жалела, что так и не вскрыла ни одного. Но у них не было привычки проверять почту друг друга.
Вивиан не видела, куда Рольф складывал эти письма. Неужели выбросил? Этот приятный молодой человек из полиции просил ее навести справки о пропавшей фотографии. «Вина». Вивиан уже позвонила из поезда последнему ассистенту Рольфа, Рафаэлю, но и ему нечего было сказать о последней выставке.
Студия Рольфа располагалась в какой-нибудь паре шагов от их квартиры. Если и было место, где он мог хранить что-то важное для него, так это там. Вивиан встала с дивана. Теперь она знала, что делать.
Когда Патрик ехал домой, Фьельбака лежала окутанная густыми сумерками. Фары высветили дверь гаража, и Хедстрём несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы, оставив в прошлом полицию и отделение в Танумсхеде, снова войти в роль отца и сына. Эрику он ожидал через час, и за это время ему предстояло выпроводить мать и приготовить что-нибудь на ужин. Усталость сбивала с ног, но Патрик не собирался сдаваться. Предчувствие встречи с Эрикой несколько развеяло окутывающий сознание туман. Патрик всегда скучал по ней в разлуке, и это нравилось ему. Большинство пар в их окружении едва терпели друг друга, находясь в одной комнате, при этом упорно продолжали реализовывать проект «Семья ради детей». Им с Эрикой, похоже, это не грозило. Во всяком случае, у Патрика были все основания на это надеяться.
– Эй! Добрый вечер.
Он снимал обувь в прихожей, когда послышался топот, возвещающий приближение по меньшей мере стада слонов. Все трое набросились на него с разных сторон.
– О-о-о, кто к нам пришел!
Патрик обнимал и целовал всех вместе и каждого в отдельности, особенно Майю. Она брала на себя ответственность за младших братьев в отсутствие родителей, как ни пытались убедить ее в том, что это необязательно. Просто брать на себя ответственность в характере Майи.
– Бабушка и Гуннар столько всего починили! – закричал Антон, потянув Патрика за собой. – Пойдем посмотрим!
– Починили?
Патрик почувствовал твердый ком в желудке. Он прекрасно осознавал, насколько было неразумным ночевать в отделении, оставив дом на маму и Строителя Боба хотя бы на пару дней. Взволнованные лица мальчиков подтверждали, что эти опасения не были напрасны.