– И ты не могла придумать ничего лучше, кроме как оставить их здесь без присмотра? – Сестра открыла один из шкафчиков, достала бутерброд и протянула Флисан.
– Я усвоила урок, – вздохнула Эрика. – Но когда в следующий раз мне понадобится уехать, на твои плечи ляжет ответственность за троих детей. Согласна?
Анна села за кухонный стол.
– Кстати, как прошла твоя поездка в Стокгольм? Удалось разузнать что-нибудь стоящее? Следующая книга будет про Лолу?
Эрика кивнула и вкратце рассказала о том, что удалось выяснить и насколько поспешным и поверхностным было полицейское расследование.
– За все эти годы никто так и не поинтересовался, что, собственно, произошло с Лолой и ее дочерью. Все, кого она называла семьей, друзьями, просто отошли в тень. Рольф и его жена, Хеннинг и Элизабет, Сюзанна и Уле. Пока Рольф не решил выставить свои фотографии.
– Ты беседовала с биологическими родственниками Лолы?
– Я успела только прикоснуться к этой истории. Что мне наверняка известно, так это то, что Лола оборвала все контакты с ними еще до рождения дочери. Но сестра, похоже, объявилась незадолго до смерти Лолы. Конечно, я хотела бы с ней встретиться, если она еще жива. Сорок лет прошло, всякое могло случиться… Но сначала я хотела бы получить еще один профессиональный анализ отчета о вскрытии.
– Обе погибли в огне?
Анна дала Флисан еще один бутерброд. Первый был частично съеден, частично выплюнут и неопрятной кучей лежал на столе.
– И да, и нет. В голову Лолы всадили две пули, что и стало причиной смерти. Но у Пютте дым в легких, поэтому она, похоже, задохнулась. Девочку нашли в сундуке. Лола лежала на кухне, перед плитой.
Анна покачала головой:
– Не думаю, что будет разумно расспрашивать эту ее компанию о том, что они знают… Хотя это ведь Вивиан первой рассказала тебе о Лоле.
– Разумеется, я не стану посылать Хеннингу и Элизабет сообщение: «Давайте поговорим о Лоле». Придется подождать, пока они не оправятся хотя бы от первого шока.
– Кстати, как Луиза? Ты говорила с ней?
– Нет, – Эрика покачала головой. – Я действительно не знаю, как это сделать. Не хочу навязываться. С другой стороны, как подруга, я должна объявиться.
– Напиши, что ты всегда рядом, если нужно поговорить. Остальное ее дело.
– Да, это разумно, – согласилась Эрика.
Она уже сделала это, но ставить в известность Анну не было никакой необходимости. Кроме того, не мешало отправить еще одно сообщение.
Эрика глубоко вздохнула:
– Я беременна.
– Что?!
Анна вскрикнула так громко, что Флисан заплакала от испуга.
– Извини, старушка, я не хотела. Вот тебе еще бутерброд… – Анна уставилась на Эрику и молчала, пока Флисан не успокоилась.
– Я думала, это климакс… – Эрика смущенно улыбнулась.
– Поздравляю… или как? Что говорит Патрик?
– Похоже, он тоже немножко в шоке. Я рассказала ему вчера вечером и всю ночь слышала, как он ворочался.
Анна встала и принялась ходить по комнате. Эрика ее понимала. Сама с утра металась по квартире, как неупокоенная душа.
– Что ты собираешься делать?
– Не знаю, правда, – Эрика опустила глаза в стол. – Я страшно устала от всего этого. Патрик, похоже, тоже. И все-таки такое важное решение…
– Тебе и только тебе решать, выдержишь ли ты это. – Анна накрыла руку сестры своей.
– И потом, возраст… Я имею в виду риск…
– Но это ведь можно выяснить заранее.
– Уф… не знаю, решусь ли я на амниоцентез[18]. Эта игла… Процедура сама по себе несет риск выкидыша.
– Нет-нет, сейчас есть более современные методы. Не помню, как называется, но это обыкновенный анализ крови. И его можно сделать раньше, чем амниоцентез.
Эрика подняла глаза на младшую сестру:
– Надо позвонить в женскую консультацию. Но все равно, не знаю, хочу ли я…
– Начни с анализа; будешь знать, как это выглядит. Потом примешь решение.
– Спасибо за совет, – пробормотала Эрика. – Я прощаю тебе пиццерию восьмидесятых.
– Думаю, ты справишься.
– Уф… Не спеши.
Но внутри уже растекалась теплая, успокаивающая волна. Все так или иначе образуется. У нее есть Анна. И Патрик.
Фариде была недоступна по телефону. «Она на выезде, работает», – сообщал автоответчик. Патрик нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Ему нужен был ее кусочек пазла, чтобы идти дальше. Не давало покоя и то, что Хедстрём только что узнал от Педерсена о Рольфе. Каким-то образом именно Рольф оказывался ключом ко многим загадкам и того, и другого преступления. Рольф и Рикард.
Патрик вышел в коридор, постучал в дверную раму кабинета Йосты. Дверь, как это было принято в отделении, стояла открытой.
– Хочешь еще раз побеседовать с нашим подозреваемым?
– Угадал. Как думаешь, станет он разговаривать без адвоката?
– Заодно узнаем.
Патрик направился в отсек для задержанных и почувствовал, что его лицо приняло мрачное выражение. Оставалось надеяться, что несколько дней пребывания в отделении сделали Рикарда более сговорчивым.
– Рикард, у меня к вам несколько вопросов. Хотите, чтобы присутствовал адвокат?
Рикард поднял глаза на Патрика. Он выглядел уставшим и удрученным. И следа не осталось от того Рикарда, который отказывался говорить без адвоката.
– Я хочу выйти отсюда, только и всего. Спрашивайте, что вас интересует. – Исчезли и язвительный тон, и высокомерный вид. – Когда вы наконец со мной определитесь?
– Мы можем держать вас под арестом три дня. Сегодня третий. После этого нам будет нужно разрешение прокурора задержать вас еще на четырнадцать дней, а потом – новое слушание о содержании вас под стражей. Разве Якобссон не проинформировал вас?
– Проинформировал, – устало ответил Рикард. – Мне просто трудно сосредоточиться. Дни перетекают один в другой, и я перестал их различать. Так вы меня не отпустите?
– Слишком многое свидетельствует против вас. Скорее всего, достаточно для дальнейшего задержания. Но если вы согласны нам помогать, ситуацию можно изменить. У нас есть несколько вопросов…
– Начинайте, – перебил Рикард, поднимаясь с койки в тесной холодной камере.
Они пришли в комнату для допросов. Патрик и Йоста сели за стол напротив Рикарда.
– Расскажите о Рольфе, – Хедстрём пристально посмотрел на задержанного.
– О Рольфе? – равнодушно переспросил Рикард. – Что вы хотите, чтобы я о нем рассказал?
– Рольф ваш отец.
Рикард подскочил на стуле.
– Как, черт возьми…
– Нам известно, что вы шантажировали «Бланш».
Рикард опустил глаза в стол. Потом с вызовом вскинул подбородок:
– Что вы хотите от меня услышать? Я увидел возможность и воспользовался ею.
– Но почему именно «Бланш»? Почему они должны были платить вам за молчание?
– Ради папы… то есть Хеннинга. Он один ничего не знал. А они всегда защищали его и маму.
– И Сюзанна с Уле утверждали эти платежи?
– И Луиза. Ничто в «Бланш» не происходило без ведома Луизы. Я подумал, что, раз уж они платят за молчание, почему бы мне не получить кусок пирога.
Только теперь на его лице появилась знакомая циничная усмешка, так раздражавшая Патрика.
– Как вы узнали, что Рольф ваш отец?
– Он сам мне сказал. И так торжественно все обставил… прямо сенсация века. Попросил меня приехать к нему в студию в Стокгольме, показывал разные фотографии, которые собирался выставить. Ну и потом… это бесконечное нытье по поводу того, как примириться с прошлым… Под конец спросил, знаю ли я, что он мой отец.
– А до того вы ни о чем таком не догадывались?
– Ни малейшего подозрения. Уверен, что папа тоже не знает. Он не смог бы такого выдержать.
– И за это Сюзанна и Уле платили вам через «Бланш»?
– Да. «Бланш» для них всё, прежде всего для Уле. У Сюзанны есть Академия. Но то, что важно для Уле, важно и для Сюзанны.
– Рольф собирался рассказать кому-нибудь об этом, кроме вас?
– У меня не сложилось такого впечатления. Не думаю, чтобы он хотел создать серьезную проблему маме. У меня возникло такое чувство, будто он собирался… посчитаться с прошлым, что ли. Может, это кризис среднего возраста или как там его… Он заставил меня покляться, что я сохраню это в тайне от мамы.
Рикард посмотрел на свои ногти и потрогал заусенец. Вне камеры он опять превращался в обычного беспечного Рикарда.
– Он умирал, – сказал Патрик. Йоста удивленно оглянулся на коллегу. – Рольфу оставалось жить считаные месяцы. Рак.
– Вот черт… – Рикард нахмурился. – Это многое объясняет.
– Как отреагировал бы Хеннинг, если б узнал, что Рольф ваш отец?
– Он сошел бы с ума. Папа темпераментный, хотя по нему не скажешь. Мама всегда ходила вокруг него на цыпочках. И если все получалось не так, как ему хочется…
Рикард покачал головой, так что челка упала ему на лоб. Он откинул ее привычным движением.
– А если Рольф все-таки сказал бы ему?
Рикард развел руками вместо ответа.
Патрик промолчал. Они с Йостой переглянулись.
– Я никого не убивал, – устало повторил Рикард. – Ни Рольфа, ни Петера, ни мальчиков. Да и откуда я взял бы оружие? У меня никогда не было ничего подобного, и я понятия не имею, где его раздобыть. И потом… я очень любил и Петера, и мальчиков. И Рольф мне ничего плохого не сделал. У меня не было причин убивать его. Живой он приносил мне больше пользы. Я имею в виду деньги от «Бланш».
До сих пор Рикард оживленно жестикулировал, но теперь его руки упали на столешницу.
– Вы могли продолжать шантажировать их и без Рольфа, – возразил Патрик. – Информация ведь осталась.
– Да, но без Рольфа она сильно потеряла в цене. Куда легче сводить счеты с живым, чем с мертвым.
– Рольф узнал о вашем шантаже и возмутился? – предположил Патрик.
– Может, я и никчемное существо, но не убийца. Спросите Тильду. Она подтвердит, что я всю ночь провел в постели.
– В сложившейся ситуации показания вашей жены имеют куда меньший вес, чем вещественные улики.