– Ты знаешь, что он не твой?
Эрика вздрогнула. Что такое задумала Луиза? Даже Патрик не решился поднимать эту тему с Хеннингом – во всяком случае, пока она казалась не имеющей прямого отношения к следствию. Хеннинг все равно узнал бы, рано или поздно. Но чтобы здесь и сейчас… Эрика озадаченно посмотрела на Луизу, которая не ответила на ее взгляд и вместо этого наблюдала за Хеннингом.
– Конечно, я знаю, что Рикард не мой биологический сын, – сказал Хеннинг, глядя в бокал с виски. – Я всегда знал это; я не такой дурак, как вы думаете. И замечал ваши взгляды… На самом деле это трогательно. Похоже, Элизабет решила, что это и есть любовь.
Он рассмеялся. Элизабет затаила дыхание. Ее глаза наполнились слезами.
– Так ты все знал… Но почему…
– Почему молчал? Честно говоря, я по-своему забавлялся. Вашей игрой. И твоей невинной ложью. Как дети малые, честное слово. И Рикард… Он прекрасно вписывался в картину… В тот образ, который мы хотели придать нашему миру. Я, Элизабет и двое мальчиков. Растить чужого ребенка – не такая уж высокая цена за все это. Это же очевидно, что Рикард не мой. Он слабак.
– Твой. – Пальцы Элизабет намертво вцепились в столешницу. – Твой, после всего, что я для тебя сделала.
– Вы столько лет хранили это в тайне, – возвысил голос Хеннинг. – Вы держали меня в тисках вашей лжи. И теперь у тебя хватает наглости утверждать, что в этом доме все решал я?
Эрика перевела взгляд на Хеннинга и Элизабет. Она ничего не понимала из того, что они говорили. Но Луиза оставалась спокойной, даже улыбалась.
Эрика не знала, как себя вести, и взяла телефон, посмотреть, ответил ли Патрик на ее сообщение. Она хотела отвлечься от адского обеда, от приема, который ей оказали на этом мрачном острове. Ответа от Патрика не было. Зато поступило два сообщения от Франка.
Не знаю, о том ли ты меня просила, но мне удалось найти три совпадения в интересующих тебя временных рамках. Фотографии в следующем мейле.
Сердце забилось быстрее. Эрика отодвинула стул от стола с телефоном в руке.
– Извините, но мне нужно открыть важное письмо. Я скоро…
Никто как будто не обратил на нее внимания. Эрика нашла уединенную комнату – идеальное место, чтобы проверить почту. Связь и здесь была плохой. Эрика поздно вспомнила, что нужно было спросить пароль от вай-фая, которого здесь не могло не быть. Но мало-помалу фотографии загружались. Три снимка, три лица – всё как написал Франк. Первые два совершенно незнакомые. Но при виде третьего Эрика чуть не вскрикнула. Время остановилось. Сразу стало тихо. Идеи, предположения, догадки – все полетело к черту. Эрика попробовала позвонить Патрику, но в результате послала ему короткое сообщение – единственное, что получилось. После чего сунула телефон в карман и попыталась собраться с мыслями.
– Патрик! – Паула стрелой ворвалась в кабинет коллеги. – Мартин и Йоста бьют тревогу! Срочно едем к ним!
– Это насчет неприятного запаха в доме над Бадисом?
– В машине объясню. Поехали!
Патрик сорвал со стула куртку и выскочил в коридор. Но уже возле машины выругался и побежал обратно, чтобы отсоединить телефон от зарядки и сунуть в карман.
Паула вкратце обрисовала ситуацию, пока он с мрачным видом сворачивал на подъездную дорожку к знакомому дому.
– Вот черт… – выругался Патрик, выключая двигатель.
– Мы ничего такого не ожидали, – извиняющимся тоном пояснил Мартин, встречая коллег возле машины. – Это ведь вы вдвоем здесь были…
– Насколько все плохо?
Патрик вышел и посмотрел на большой белый дом.
– Насколько ты можешь себе это представить, и еще чуть хуже.
Патрик снова выругался, последовал за Мартином к дверям и остановился, не заходя в дом.
– Где Фариде?
– Будет через пять минут. Место преступления уже оцеплено, в доме были только мы с Йостой. Уборщица забила тревогу, как только почувствовала вонь, и не решилась заходить в комнаты.
– Хорошо, тогда подождем криминалистов.
Патрик старался сохранять спокойствие. Какая-то его часть немедленно хотела знать, с чем они имеют дело, но другая, более рациональная, помнила, как важно сохранять место преступления максимально нетронутым.
Пока ждали, Патрик достал свой телефон и ввел код – как-никак аппарат был наполовину заряжен. Тут же начали поступать сообщения, два из которых были от Эрики. Прочитав их, Патрик почувствовал, как внутри него поднимается волна панического страха. Тем не менее он нашел в себе достаточно самообладания, чтобы, следуя изложенным во втором письме инструкциям, зайти в свой электронный ящик. Увидел присланную Эрикой фотографию и прикрыл глаза.
Когда прибыла Фариде с командой криминалистов, он тут же побежал к ним.
– Можно мне тоже войти?
Не сразу, но Фариде согласилась.
– Только наденьте защитный комбинезон и умерьте эмоции.
Она показала на машину со снаряжением. Патрик быстро надел комбинезон, какие были на криминалистах, и последовал за ними в дом. Вонь ударила в нос уже в коридоре.
– В спальне! – закричал Мартин, показывая налево.
Они остановились в дверях спальни. Минуту спустя Фариде тихим голосом начала отдавать распоряжения, но Патрик все еще стоял как парализованный.
– Не лучше ли вам постоять снаружи? – Фариде легко толкнула его в бок.
Патрик попятился, пока не уперся спиной в стену. Там он и замер, пока мозг пытался обработать увиденное.
Это была кровавая баня. Люссан и Пьер лежали в своих кроватях. У обоих, судя по всему, было перерезано горло. Уже от двери можно было заметить и многочисленные ножевые раны на груди и голове. Части тел ниже шеи были скрыты под одеялами. Кровь везде – на кровати, стенах, потолке. До какой степени отчаяния должна довести человека жажда расправы, чтобы он совершил такое?
Во рту у Патрика пересохло, но ему удалось побороть подступавшую к горлу тошноту. Как ни старался он мыслить ясно, кровь застилала глаза. Это было похоже на картину Джексона Поллока – одного из немногих художников, которых он знал.
И вонь. Боже мой, какая вонь…
Люссан и Пьер, похоже, пролежали так долго. Чуть ли не неделю, судя по тому, как далеко зашло разложение. Голова кружилась, но не только из-за ужасного запаха и крови. Прежде всего из-за мыслей, мечущихся в мозгу, словно дикие собаки, и сходящихся к одному единственно возможному выводу – Эрика в опасности.
Не в силах больше сдерживаться, Патрик бросился из дома. На улице сорвал с себя защитный костюм и побежал к машине, успев крикнуть коллегам, прибывшим на место происшествия:
– Едем немедленно! Сейчас же!
Мартин и Йоста недоуменно переглянулись, но помчались к полицейской машине, на которой приехали. Паула уже сидела за рулем своей и Патрика.
– Я веду машину, – заявил Хедстрём. По лбу у него стекал пот.
Паула покачала головой и дала задний ход к воротам.
– Никогда в жизни, ты слишком расстроен. Я веду. Куда едем?
– Шелерё, – пробормотал Патрик. – Мы едем на Шелерё.
Эрика не могла оторвать глаз от Луизы и чувствовала клокочущую под ее внешним спокойствием ярость.
– Расскажи о том, как ты писал книги, Хеннинг, – громко попросила Луиза. – О том, как часами сидел в кабинете, кропотливо сплетая мысли и фразы, а Элизабет тем временем брала на себя заботу о мирском, низменном, чтобы ненароком тебя не запачкать.
Тут Луиза залилась смехом, какого Эрика от нее никогда не слышала.
– Откуда, говоришь, ты черпал идеи, вдохновение? Элизабет была твоей музой, не так ли? Но почему тогда не будет десятой книги, Хеннинг? Только не говори, что ее не должно быть. Это ведь декалогия, если мне не изменяет память?
– Их должно быть девять, – невнятно пробормотал Хеннинг. – Только девять книг.
– Тогда зачем ты вот уже столько лет часами сидишь перед компьютером и пялишься на курсор? Можешь нам это объяснить?
Элизабет удивленно посмотрела на невестку:
– Луиза… я не понимаю…
– Это потому, что ты наивная. Хеннинг – нет. Он гораздо хуже. Ты виновата в том, что покрывала его все эти годы. Убирала за ним грязь. Поднимала, когда Хеннинг падал, даже если он того не заслуживал. Он – мелкая душонка, Элизабет. Ты прожила с ним все эти годы и должна знать это.
– Я… я не понимаю…
Элизабет посмотрела на Эрику так, будто надеялась получить объяснения. Но та могла лишь медленно покачать головой.
Луиза потянулась к сумке на полу. Не меняясь в лице, вытащила пистолет и положила перед собой. Элизабет задыхалась. Хеннинг как будто был где-то не здесь. Он налил в бокал виски и откинулся на спинку стула.
Эрика наблюдала за всеми троими. На ее глазах разыгрывался последний акт пьесы. Дальше откладывать некуда.
– Сесилия… так это была ты?
Эрика встретила взгляд Луизы, не дрогнув ни единым мускулом лица.
– Что ты такое говоришь? – заволновалась Элизабет. – Что Сесилия?
Она перевела взгляд с Луизы на Эрику. В тишине был слышен только стук оконных стекол под ветром да бессвязное бормотание Хеннинга.
Луиза улыбнулась и потрогала пистолет:
– Да, это была я.
– Нет, теперь ты должна объясниться! – Голос Элизабет сорвался на фальцет. – Зачем ты достала пистолет?
– Как ты узнала? – спросила Луиза Эрику.
– Получила фотографии от одного полицейского из Стокгольма. У него ушла неделя на то, чтобы до этого докопаться. Ты попала на камеру контроля скорости.
Луиза кивнула.
– Я заметила, как что-то блеснуло, и думала, что все кончено. К счастью, полицейские не проявили особого рвения и поспешили списать всё на несчастный случай.
Эрика пристально смотрела на эту женщину, так непохожую на ее Луизу, улыбчивую подругу по силовым прогулкам. Выходит, только сейчас Эрика и увидела ее настоящую.
– Зачем ты убила Сесилию?
Луиза трогала пальцами ствол, обдумывая ответ. Наконец посмотрела на Эрику.
– А как иначе я могла проникнуть в эту семью? Я присматривалась к Петеру задолго до того, как получила работу в «Бланш». А после того, как устроилась туда, получила возможность по-настоящему с ним сблизиться. Через год я знала о Петере все. Что ему нравилось, а что нет, над чем он смеялся, какую еду предпочитал, любил ли мартини, кошек или собак, какие телепрограммы смотрел… Теперь у меня было все, чтобы стать ему идеальной женой. Но смущала одна мелочь…