— Сань ты куда? — шепнул Богдан.
— Приспичило, — бросил я.
Проблема в том, что прежний я знал, как выглядит режиссер. А вот я нынешний, естественно, не имел об этом ни малейшего понятия. Но где наши не пропадали.
Я пробрался через толпу сотрудников и одернул охранника, бдившего порядок.
— Где туалет?
— Вон, — он указал на коридор и хмыкнул. — Ты че забыл уже где и что тут находится?
Ясно, еще один мой прежний знакомый, которого я вижу первый раз.
— Ну мало ли не работает, — ответил я первое, что пришло в голову. — Чтобы не промахнуться.
Понятно, что никакой туалет мне был не нужен. А вот что было нужно — комната, в которой сидел видеорежиссер.
Я поблагодарила охранника за помощь. И свернул в нужный коридор. Дверь нашел почти сразу. Без стука зашел в кабинет к режиссеру, не обращая внимания на табличку на двери «не беспокоить».
— Какого хера, для кого табличка висит! — зарычал режиссер, но увидев меня, сразу осекся.
Он сидел за столом, на котором было несколько мониторов. В каждом было сразу штук по десять изображений конференции.
Режиссер вимательно следил за мониторами и давал указания своей команде по внутренней связи.
Я быстро подошел к нему и без лишних вступлений заговорил.
— Здорова… Федь, — имя я прочитал у него на бейдже. — Все в силе?
Режиссер покосился на меня.
— Саня, блин, а ты раньше не мог…
Федя огляделся по сторонам, опасаясь, что наш разговор могут подслушать.
— Быстро давай и вали! Если Ренат заметит, я ничего не поставлю! — процедил он.
— Отлично. Покажешь видео по моему жесту, — я положил ему на стол флешку.
Вздохнул, понимая насколько непросто далось мне это решение. Но жребий был брошен. А решение принято.
Федя тотчас флешку спрятал. Причем сделал это настолько ловко, как будто репетировал заранее. Впрочем, не удивлюсь, если это так. Все-таки он ввязался в крайне рискованное мероприятие. И если не сработает так, как задумали… проблемы у него будут большие.
Зная Хайпенко и Рената, потеря работы будет самой меньшей из бед. Но для меня это значило одно — Фёдору можно доверять. Интересно, у него тоже были финансовые разногласия с Хайпенко?
— По какому именно? — спросил Федя, внимательно глядя на меня.
— Я скажу фразу: «А теперь настало время кое-что прояснить». Это будет сигнал.после него сразу врубай.
— Окей, без вопросов. Как скажешь, сразу запускаю… только это, потом если что поможешь мне выгородиться, да? Скажешь, что пробрался и сам вставил… — торопливо загалдел режиссер. — Короче, Сань, ко мне вопросов вообще не должно быть никаких! Все как мы договаривались, да?
— Договорились, — сказал я и вышел из кабинета.
В коридоре вновь столкнулся с одним из охранников, но не с тем, с кем раньше. Пришлось снова вешать лапшу на уши про поиски туалета.
Я вернулся на свое место на диване как раз в тот момент, когда один из бойцов встал с микрофоном и расстроенно сказал в зал.
— Я получил травму на последней тренировке, и, к сожалению, не смогу сегодня выступить по врачебным показателям. Решил не прятаться, а придти и прямо об этом заявить, глядя вам, зрителю и сопернику в глаза…
С этими словами он показал прямо на камеру рентгеновский снимок, где была видна трещина кости на стопе. Камера приблизилась, взяла кадр.
— Вставьте снимок стоп кадром, — распорядился Хайпенко. — Пусть зритель видит, что мы ничего не тасуем, никаких результатов, но травма может затронуть каждого.
— Спасибо, Сергей Игоревич, —прошептал травмированный боец.
Вот только в случае с Хайпенко, спасибо в карман не положишь и на хлеб не намажешь. Я видел, как недобро блеснули глаза Сергея. Ну а пацану здоровья, по себе знаю каково это сняться с боя за несколько дней до. Вообще для любого бойца травма, как удар поддых. Боец вкладывает огромное количество сил и средства в подготовку, а потом слетает с поединка. Обидно до чертиков, но что еще хуже — никто ему не компенсирует ни подготовки, ни реабилитации.
Да, сопернику тоже не сахар, потому что в идеальном мире он готовился именно под этого бойца. И даже в случае замены, ему придётся перестраиваться, что уже несёт в себе риск.
Но в данном случае я на месте соперника пожал бы травмированному руку. Поступок паренька определенно вызывал уважение. Но соперник видимо считал иначе. Молодой агрессивный парень тут же вскочил с дивана и начал громко кричать в толпу, вызывающе вскинув подбородок.
— Да вы че, гоните⁈ Я месяц из зала не выходил! Какая на хрен травма, если ты мужчина — выходи и дерись! Ты же сюда пришел, значит и на ринг сможешь выйти!
Выглядело, конечно, так себе.
Как боец, агрессор явно понимал, что с травмой стопы ты не сможешь драться. Да, можно поставить обезбол и ты не будешь чувствовать боли. Но травма то при этом никуда не исчезнет. И полноценно работать не получится. Ведь кулачка — это прежде всего движение. Если ты в бою остановился, то считай проиграл.
За малым не вспыхнула массовая драка. А все потому что агрессивный паренек предложил выяснить отношения здесь и сейчас. Ну а травмированный недолго думая согласился.
Охранники естественно потушили конфликт, а агрессор, у которого было прозвище «Ламающий», вышел прямо в цент зала, и ткнув пальцем в пол громко заявил:
— Любого мне сюда! — громко выкрикнул он, широко разведя руки и вызывающе оглядывая зрительный зал. — Прямо здесь вынесу, прямо сейчас, хоть кого сломаю!
Толпа взорвалась восторженным шумом и аплодисментами. Зрителям явно нравилась эта агрессия и ощущение близкой драки.
Я быстро повернулся и взглянул в зал, встретившись глазами с Шамой. Взгляд у него был напряжённый, но одновременно азартный. Пару секунд Шама смотрел на меня с немым вопросом, будто не решаясь принять вызов, но я едва заметно кивнул ему, показывая, что сейчас самое время заявить о себе.
Шама замялся лишь на мгновение, после чего его глаза вспыхнули решительностью. Он уверенно поднял руку вверх и Шаме тотчас поднесли микрофон.
— Я готов выйти и спустить пар! — громко заявил он, резко встав со своего места. И тотчас добавил. — Виу! Это тебе не Кисловодск, это Махачкала!
И бросил микрофон под ноги, выходя к диванам.
Организаторы и ведущий мгновенно повернулись к нему. Глаза Хайпенко заблестели от азарта. Я заметил, как малость напрягся «Ломающий». Интересно, конечно, наверное считал, что никто не примет его вызов?
Зал вновь оживился, зашумел, зааплодировал. Я заметил, как некоторые зрители начали вставать со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее.
Шамиль посмотрел прямо в глаза своему сопернику.
— Я готов прямо сейчас! Кто первый упадет и не встанет!
«Ломающий» издевательски ухмыльнулся.
— А давай!
Он широким жестом пригласил Шаму подняться на помост, который был установлен специально для подобных вызовов — маленький импровизированный ринг, огороженный канатами.
Я понимал почему организаторы выбрали именно такой размер ринга. Никакого разбега для маневра, здесь возможна только бескомпромиссная Рыбка. И Шама был явно настроен ее показать.
— Давай, погнали! — бросил он, снимая олимпийку и отдавая ее мне.
Потом спокойно направился к рингу, не опуская взгляд и не выдавая никаких эмоций, кроме холодной уверенности. Я тут же поднялся следом и догнал его.
— Спокойно, — тихо, но уверенно сказал я. — Не лети, дыши и работай так, как мы отрабатывали на тренировках. Покажи всем свою Махачкалу!
Шама быстро оглянулся на меня и кивнул, его глаза в этот момент горели настолько ярко, что я сразу понял — он воспользуется своим шансом.
Мы поднялись на ринг, и я сразу взял на себя роль секунданта. Быстро надел Шаме перчатки, попутно давая последние инструкции.
— Работай джебом, не давай ему дистанцию сократить. Смещайся в сторону с ударом.
Шама сосредоточенно слушал и коротко кивал, но я видел, как напряглись его мышцы, готовясь к схватке.
«Ломающий» тем временем надел перчатки и демонстративно разминал шею, поглядывая на Шаму с нескрываемым пренебрежением. Было ясно, что он уверен в своей легкой победе и не воспринимает Шамиля всерьез.
Внешне сама действительно мало напоминал бойца. Довольно миролюбивое лицо без тени агрессии, высокий, но худощавый.
Ведущий объявил короткий спарринг, и прозвучал резкий сигнал к началу.
Шама сразу занял центр ринга, спокойно и методично работая левой рукой, проверяя соперника. Тот попытался мгновенно броситься в атаку, рассчитывая на свой вес и силу (а разница в весе у них была довольно значительная).
Но Шама действовал грамотно — пара быстрых и точных джебов сразу сбили темп атаки, вынудив противника остановиться.
— Отлично, Шама, — подбодрил я его громко из-за канатов. — Держи темп, спокойно! Встречай!
Толпа заметно оживилась, чувствуя, что интрига только начинается. «Ломающий», явно не ожидая такого сопротивления, начал действовать еще агрессивнее, пытаясь прорваться на ближнюю и нанести мощный удар справа.
Шама уверенно уклонился, резко сместился и контратаковал, нанеся хлесткий и точный боковой удар в челюсть соперника.
«Ломающий» на секунду коснулся настила, но сразу встал.
Зрители взревели, поддерживая Шаму аплодисментами и одобрительными выкриками. Я не сдержал улыбку, наблюдая, как меняется выражение лица противника — от самоуверенности не осталось и следа.
— Вот так, держи его на дистанции! — продолжал я давать указания. — Не подпускай близко!
Следующий выпад соперника снова ушел мимо цели. Шама, воспользовавшись этим, провел серию быстрых и точных ударов, вынудив Ломающего снова отступить к канатам. Уже там Шама начал его забивать.
Короткий раунд закончился сигналом ведущего. Шама вернулся в угол ко мне, тяжело дыша, но явно довольный.
— Красавчик, брат! — искренне похвалил я его. — Весь зал уже за тебя болеет!
Ломающий тем временем выглядел уже куда менее надменным и даже старался избегать прямого взгляда. Он вдруг покачал головой, показывая, что с него хватит.