Я задержал взгляд на этих строках, подумал и ответил коротко, но спокойно:
«Она не со мной. Если есть вопросы — спрашивай напрямую».
После недолгого раздумья добавил свой номер. Если долговязый хочет выяснить что-то конкретное — пусть звонит. Я ничего скрывать не собирался, но и чужие долги на себя брать не стану.
Выключив телефон, сунул его в карман.
— Скоро вернусь, — сказал я, направляясь к двери. — Доделаете работу и получите телефоны и бабки.
— А если сбежим? — усмехнулся Марик.
— Тогда кто вас назад пустит? — ответил я.
Марк и Виталя переглянулись и задумались. Но ответить ничего не ответили.
— Вон твой «Склад», — таксист тормознул и показал на двухэтажное здание через дорогу.
— Подъехать не судьба?
— Не получится, у них там въезд только по приглашениям.
Я молча расплатился с таксистом, вышел из машины и огляделся. Клуб «Склад» показался неприметным снаружи. Облупленный фасад, неоновая вывеска, которая отрывисто мигала, словно не определившись — работает или нет.
В девяностых я уже стоял у дверей одного «модного» заведения. Там тоже пускали по пропускам и делали от ворот поворот, если ты не вышел рожей, а если точнее — связями и толщиной кошелька.
Только тогда вместо камеры на мобильнике у меня был обрез за пазухой, а за «контент» отвечала бейсбольная бита. Те, кто вели себя «криво» итого быстро забыли, как разговаривать грубо, не фильтруя разговор.
Разное бывало в лихие 90-е. Сейчас я это вспоминать не хочу.
Я проводил взглядом машину такси, водитель даже не пытался взять себе пассажира здесь, и перешел через дорогу.
Перед входом в клуб тянулась очередь из человек пятнадцати, не больше, но все как на подбор. Девчонки в коротких юбках на высоченных шпильках с разноцветными волосами и в куртках размеров на пять больше, чем следовало.
Все до одной стройные, фигуристые, но вот одеты так… я поймал себя на мысли, что из-за курток не по размеру они напоминают боевых жаб из игры на «Денди». Худые стройные ноги и массивный верх. Все дымят электронными сигаретами, пялятся в экраны телефонов.
На парковке стояли автомобили. Сплошь новенькие немцы с «блатными» номерами.
Пока я подходил ко входу подъехала черная тонированная в круг «бэха». Несмотря на закрытые окна, было слышно играющую музыку. Стекла вибрировали о басов. Всегда было интересно, как при такой громкости в принципе можно находиться внутри автомобиля.
— О-обещал, что я всю жизнь буду любить тебя, — запел мужской голосок, когда в машине опустилось окно. — Я рэпер, зай, мои слова не стоят ни… чего.
Вот тебе и идеалы, не мужское поведение здесь популяризировалось прямо в популярных песнях. Веди себя, как мудак, и ты будешь крут. Интересно, в какой момент «что-то» пошло не так?
Бумер тормознул прямо возле входа, едва не въехав в толпу девчат. Те запищали, разбежались. Пара девчонок за малым не оказалась под колесами. Из «бэхи» вывалилось пять тел в состоянии «в усос». Вышли вместе с клубами дыма, которым был укутан салон.
Самое интересное что охранник у входа даже не сделал замечания компании малолеток.
Я мельком скользнул глазами по номерам — буквы складывались в аббревиатуру «вор».
За рулем сидел малолетка в черных очках, несмотря на ночь. Он бросил тачку прямо у входа и пошел прямиком к дверям, минуя очередь. По пути шлепнул пару девчонок по заднице. Те будто были не против.
Я остановился в нескольких шагах от охранника. Рослый крепкий мужик, наушник в ухе, в руках планшет. Взгляд цепкий. Наконец, он опомнился и обратился к пятерке двадцатилеток.
— Молодые люди, переставьте, пожалуйста, автомобиль, — пробасил охранник более, чем вежливо.
— Тебе надо, ты и убери! — малолетка-водитель кинул ему ключи от «бэхи».
Охранник поймал, медленно покачал головой и протянул ключи обратно.
— Пожалуйста, уберите автомобиль. Я вас не пропущу, пока вы не поставите машину на парковку.
— Слышь, ты знаешь с кем разговариваешь? — начал возбухать водитель бумера. — Ты мои номера видел⁈
Охранник не ответил, все-таки сказал достаточно и перевел взгляд на меня.
— Тебе что? — спросил он.
— Мне на собеседование, — ответил я, стараясь не обращать внимание на малолеток.
— С кем согласовывал?
— Игнат.
Охранник кивнул, показывая, что я могу заходить. Но зайти я не успел. Молодой в очках, резко обернулся и у травился на меня.
— Слышь, а че этого без очереди⁈ — чучело в очках и с окрашенными волосами подошёл вплотную. — На хрен свали!
Я обернулся, смерил его взглядом. Заметил, что прямо на лице этого шалопая выбиты… слезы. Несколько черных точечек под глазом имитировали плач.
— Шаг назад сделай, — предупредил я.
— А то че? — он рассмеялся и подошел еще ближе, упираясь лбом мне в лоб.
Я сразу заметил, что у молодого есть пистолет — кофта чуть приподнята у пояса. Судя по всему, травмат. Молодой полез за стволом, видимо решив меня припугнуть, но дальше всё было на автомате.
Левый кулак вошёл ему под ребра. Я шагнул вперед, выбив корпусом опору, прижал его руку, уже державшую ствол. Провернул и парень повалился на асфальт.
Ему это явно не понравилось. Белоснежная куртка оказалась выпачкана, штаны тоже, а очки слетели на асфальт и разбились.
Толпа на секунду замерла. Кто-то уже вытащил телефон, снимая все на камеру.
— Жёстко… — донеслось слева.
Дружки этого умника, в отличие от бородачей, лезть не собирались. Сам молодой потянулся за пистолетом упавшим на асфальт, но я опередил и наступил ему на кисть.
Опешили не только толпа, дружки, но и охрана. Из клуба вылетело ещё несколько здоровяков, чтобы предотвратить драку.
Вместе с ними вышел мужчина лет сорока пяти, широкоплечий, в пиджаке. Лицо будто вырезано из старых армейских фото, челюсть массивная. А на руках — несколько вытатуированных колец.
Он глянул на меня.
— Ты на собеседование?
— Да.
— Проходи. Я Игнат, — он кивнул на дверь входа и дальше обратился к охраннику. — Лаша, молодежь успокой. Чтобы без звонков и стояния на реке Угре.
— Сделаю Игнат Вадимович.
— И поживее народ запускайте!
Я вошёл в клуб, не оборачиваясь. Внутри было громко и душно. Запах алкоголя, сладковатого дыма и чьих-то духов бил в нос, мешаясь с басами, бьющими по барабанной перепонке. Пространство переливалось светом экранов и зеркал. На потолке висел диско-шар. Толпа пьяного народа отплясывала на танцполе, другие сидели за столиками, некоторые были зашторены. На шестах танцевали девчонки в нижнем белье…
Девчонка в латексе изгибалась во всех мыслимых и не мыслимых позах на фоне стойки с кальяном. Бутылка текилы в руке, неприлично глубокий вырез явно не своих грудей. Фотосессия имела единственную цель — понравиться парням за соседним столиком. За ним сидела тройка армян, поблескивающих золотыми цепями, перстнями и браслетами.
Один из парней, весом ближе к 150 килограммам и ростом до 170 сантиметров, наблюдал за девчонкой и жадно теребил пуговицы на рубашке. Бедолага аж весь взмок.
— Как тебя зовут, красавица?
Я не стал наблюдать, чем закончится сценка и вслед за Игнатом пошел дальше. В девяностых такие тусовки назывались проще: панель.
У барной стойки было весело. Какой-то паренек в майке, покрытой поблескивающим бисером, орал на бармена. На нем повисла пышногрудая девица с губами, как у рыбы-фугу, пытаясь погасить «праведный» гнев. Последнее не особо получалось. Изрядно набравшийся паренек запустил бокалом в бармена.
БАМ!
Звон разбитого стекла и несколько бутылок недешевого алкоголя разбились в дребезги. Игнат даже не повёл бровью, как будто так и надо.
Как и с панелями, лишь могу повторить, что такие клоповники уже были в девяностых и уже тогда мне не нравились. Все здесь было не мое и не по мне.
— Сюда проходи, — Игнат провёл меня мимо барной стойки, к закутку, где музыку глушил низкий потолок и два вентилятора, бессильно гоняющие дым.
Там располагалась дверь в его кабинет. Небольшая комнатка с мониторами, откуда по камерам можно было увидеть все, что происходит в клубе в режиме реального времени.
— Секундочку, надо звякнуть, — Игнат присел за стол, достал мобильник и кому-то набрал. — Толя, на пятый столик выпиши алкоголь, ага две бутылки грохнул.
Пока Игнат разговаривал, я огляделся. Заметил на стене медали и кубки на отдельной полке. Все по вольной борьбе. Кстати заметно, ухо у Игната было ломано-переломано не один раз. Такое впечатление, что скалкой раскатывали.
— Будь здоров, — Игнат сбросил вызов и поймал мой взгляд на полке с наградами.
После посмотрел на надпись «Федерация бокса России» на моей олимпийке.
— Ну как, нравится тебе у нас? — хмыкнул он.
— Пойдет, — я сел на свободный стул, подставив его к столу.
— Смотрю ты спортсмен… — Игнат взял со стола эспандер, начал разминать кисть. — Судя по тому, как ты гаврика на входе убаюкал — действующий. Такие ребята мне нужны.
— Условия и сколько платят? — спросил я, переводя разговор к конструктиву.
Игнат вкратце обрисовал мне задачи, условия и оплату. Работать предполагалось по ночам — смена длилась с 10 вечера до 7 утра и совпадала с часами работы заведения.
— Если будешь работать здесь, — заговорил Игнат, опершись на стол и слегка прищурившись. — Веди себя правильно. Есть нюансы.
— Например?
— Тут всё пишется, каждый чих. Камеры есть в зале, в коридоре, даже в параше. Поэтому сам на рожон не лезь, даже если кто-то начинает. Пусть посетители хоть на голове скачут или дурь нюхают с барной стойки. Это не твоя зона. Понял?
Я молча кивнул. Он продолжил:
— За баб тоже не вписывайся. Они здесь сами за себя. Каждая знает, куда пришла, и зачем и к последствиям готова.
Игнат переложил эспандер в другую руку.
— И самое главное, не пытайся выяснять отношения с клиентами вне клуба. Понял? Это сынки. Мамы, папы у них уважаемые и серьезные люди. На этом месте уже двое долго не задержались. Один был принципиальный, второй борзый. Ты же не из них? Молодняк мне гонять не будешь?