«Вот оно! — насторожился Максим. — Сейчас она как-нибудь ловко заведет разговор о своей замечательной внучке Кристине. Наверное, они с бабушкой уже договорились и теперь по очереди будут меня окучивать».
— Ненавижу сводничать, — продолжила соседка. — Но если у тебя возникнут проблемы, я готова тебе помочь. Не пугайся, знакомить тебя со своими подружками-ровесницами я не стану, есть разные варианты, некоторые — просто чудесные.
«Так, уже горячо, — занервничал Печерников. — Сейчас прозвучит имя Кристина».
— Я была бы счастлива видеть рядом с тобой свою внучку, Кристину, — как ни в чем не бывало разворачивала свою мысль Виолетта Никодимовна. — Только вот такую спутницу я не то что тебе — врагу сейчас не пожелаю.
Максим изумленно поднял брови:
— Серьезно? А почему?
— Плохо я Кристину воспитала, а жаль.
Печерников, уже пару раз видевший девушку, мысленно согласился с соседкой. Свой вердикт Кристине он тогда же и вынес — симпатичная, но ужасно вздорная. От таких лучше держаться подальше.
— Может, с возрастом поумнеет, посмотрим. Но ничего, зато у нее есть очень милые подружки, которых я знаю с детства и которые с удовольствием познакомятся с таким видным молодым человеком. Ладно, это мы решим чуть позже.
Внезапно взглянув на часы, Виолетта Никодимовна вдруг воскликнула:
— Все, Максимушка, убегаю, опаздываю на массаж. Небось и Светлана уже заждалась.
Но у самой входной двери спохватилась:
— Стоп! Я же тебе хотела «Цветок лотоса» занести.
— Виолетта Никодимовна, давайте завтра, — взмолился Максим, который втайне надеялся, что соседка забудет свое обещание.
— Ничего не надо откладывать, — решительно оборвала его та. — Пошли со мной, я тебе сразу и отсыплю. Побольше.
И Печерников обреченно поплелся через лестничную площадку в квартиру напротив.
Едва соседка вставила ключ в замок, как дверь отворилась сама по себе.
— Вот тебе раз, — удивилась Виолетта Никодимовна. — Чего это она?
— Ага, — злорадно сказал Печерников. — Вот вы меня упрекали, что дверь не запираю. А сами?
— Так это не я, а Кристинка! Вечно спешит, вечно бежит куда-то. Никогда за собой ничего не уберет, чашку не помоет. А теперь вот повадилась еще и дверь бросать открытой. А может быть, опять ключи потеряла.
— Залезут воры, — продолжал иронизировать Максим. — Украдут чего-нибудь.
— Да у меня как раз и нечего красть, — махнула рукой Виолетта Никодимовна. — Сейчас сам убедишься. Ну, разве что Кристинкину технику, она дорогая вроде бы. Заходи. Ты же еще не был у нас ни разу? Вот и посмотришь.
В больницу, на встречу с Ольгой Святославовной Дымовой, Бублейников, всегда гордившийся свой исключительной пунктуальностью, немного опоздал. Все произошло из-за дурацкого телефонного звонка. Когда Ленечка, подобающим образом экипированный, уже стоял на пороге квартиры, раздалась трель городского телефона.
Бублейников удивился — этот аппарат постепенно становился в его квартире чем-то вроде музейной реликвии. Для связи его обычно использовали пожилые родственники, представители коммунальных служб или компаний, проводящих маркетинговые и социологические исследования. Бублейников большей частью игнорировал такие звонки. Начальство, сослуживцы, приятели и вообще все нужные люди общались с ним исключительно по мобильному.
Он и в этот раз не собирался брать трубку, тем более что времени было в обрез, однако замер в дверях, ожидая, когда телефон смолкнет. Обычно это случалось на шестом-седьмом звонке. Уйти, оставив аппарат звонящим, он почему-то не мог. Логика здесь отсутствовала, видимо, работали неведомые инстинкты. Однако радостные трели все не прекращались.
«Кто же это такой настойчивый? — удивился Бублейников. — Может, родители? Хотя нет, они же на даче. Тетя Женя? Дедушка? Торговцы биодобавками?» Неумолкающий звонок почему-то расстроил его, но стоять и гадать, в чем дело, было бессмысленно. Бублейников глянул на часы и решительно захлопнул дверь. «Кому надо — дозвонятся, — ожесточенно думал он, спускаясь по лестнице. — В конце концов, мне некогда. Вечером буду дома, тогда и отвечу. А для экстренных случаев предусмотрена мобильная связь».
Когда Ленечка выходил из подъезда, вдруг подал голос мобильник. Крайне не вовремя! Чертыхнувшись, Бублейников глянул на дисплей — кто там еще? Стоит ли разговаривать, а то ведь так и на встречу опоздать недолго. Однако вместо фамилии, имени или комбинации цифр высветилось слово «неизвестно».
Бублейников, уже на всех парах несущийся к своей машине, мысленно проклял шифрующегося абонента и бросил в трубку:
— Да! Говорите.
И в ответ вкрадчивый женский голос прошелестел ему прямо в ухо:
— Бублейников, не ходи никуда, худо будет!
Тот остановился как вкопанный. Знаменитая фраза из знаменитого романа, обращенная к нему лично, произвела на Ленечку странное впечатление. Не то чтобы он испугался, но по телу пробежали мурашки, а волосы как будто шевельнулись на голове.
«Ошиблись номером? Но она назвала меня по фамилии. Хулиганы? Телефонные террористы? Шутники из издательства? Кто-нибудь из тех, кого я упоминал в своих публикациях?»
Мысли стремительно сменяли друг друга, но надо было что-то делать, тем более что таинственная женщина оставалась на связи — он слышал ее учащенное, недоброе дыхание. Стараясь придать голосу как можно больше мужественности, Бублейников выпалил:
— Вы кто?!
— Тебе не нужно этого знать…
— Тогда катитесь подальше со своими дурацкими шутками!
— Бублейников, — снова заговорила незнакомка. — Тебе же русским языком сказали — не ходи никуда.
— Как это — не ходить никуда?
— Забудь про больницу.
— Я журналист, я в газете работаю! — неожиданно сорвался на крик Ленечка. — Представьтесь немедленно или я сейчас позвоню в ФСБ, и вас все равно вычислят.
Но когда он закончил эту грозную тираду, таинственный абонент был уже вне доступа.
Бублейников топнул ногой и гневно посмотрел на собственный телефон. Звонок оставил тягостный, неприятный осадок. Усевшись за руль, Ленечка еще некоторое время неподвижно сидел в машине, стараясь восстановить душевное равновесие. В конце концов он успокоился и решил не придавать значения странному звонку, списав все на происки недругов, которые не нашли более умного способа с ним поквитаться. «Может быть, кто-то другой хотел написать книжку за Дымову, а материал отдали мне. Заработок-то обещает быть хорошим!»
«Зря я так, — думал Бублейников, тащась по пробкам на Волгоградский проспект. — Надо было высмеять ее, ответить шуткой. Смех — самое страшное оружие для врага». Он решил, что, если звонок повторится, он поговорит с незнакомкой по-другому. И сразу же придумал, что именно он ей скажет.
Но сейчас нужно было полностью сосредоточиться на предстоящей беседе с девяностопятилетней Ольгой Дымовой. Если верить редактору, она редко бывала в адекватном состоянии. Впрочем, Ленечке по работе частенько приходилось общаться с сорокалетними чиновниками, находящимися в таком неадеквате, что трудно было понять, как они вообще исполняют свои обязанности. Так что навыки имеются!
Квартира Виолетты Никодимовны была очень похожа на ту, в которой сейчас проживал Максим, с той лишь разницей, что состояла не из одной, а из двух комнат, расположенных одна напротив другой.
— Проходи, не стесняйся, — подбодрила его хозяйка. — Вот это мои хоромы, а там — внучкины.
Печерников и без этого комментария уже понял, где чья комната.
У Кристины преобладала техника: в углу огромный телевизор, DVD-рекордер, музыкальный центр, два компьютера, один из которых стоял на низеньком столике у широкой, покрытой ярким покрывалом тахты, а второй — прямо на полу. Элегантный шкаф-купе, видимо, использовался как гардероб. Кроме того, здесь находилось несметное количество мягких игрушек, висели пейзажи в легкомысленных рамочках, а на двери красовался огромный плакат с легендарным Брюсом Ли. «Для девушки выбор довольно необычный», — подумал Максим, глядя на замершего в своей излюбленной позе мастера кунг-фу.
Комната Виолетты Никодимовны выглядела скромней и строже. Мебель она выбрала светлую — круглый стол, четыре стула, здоровенный книжный стеллаж до потолка, еще какой-то маленький столик, небольшой диван и два кресла. «И никакой техники, — сразу заметил Печерников, — только небольшая магнитола на тумбочке возле окна». Но поразило его другое. На всех свободных поверхностях — столешницах, диванах, стульях, креслах, подоконнике и даже на стенах были разложены и развешаны сплетенные то ли из ниток, то ли из веревок всевозможные поделки и украшения. Здесь были коврики, салфетки, панно. Максим с удивлением повертел в руках сделанный таким образом футляр для очков. Затем, отложив необычный очешник в сторону, взял симпатичную зверушку, похожую на зайца.
— Моими произведениями любуешься? — задорно поинтересовалась у него вошедшая в комнату хозяйка. — Это я не так давно освоила. Почти год ходила на занятия, зато теперь смотри, какие вещи получаются.
В голосе Виолетты Никодимовны слышалась неподдельная гордость.
— Народный промысел? — вежливо поинтересовался Печерников.
— Макраме, специальная техника узелкового плетения. Знаешь?
— Да, что-то слышал, — промямлил Максим. И, чтобы сделать приятное соседке, сказал: — Здорово. Очень красивые штучки.
— Это что! — оживилась Виолетта Никодимовна. — Я недавно сплела Кристине футляр для телефона и сумочку. А для Лидочки, твоей бабушки, на дачу — абажур для ночника и коврики на кресла. Обещала еще и шторы сделать, но это большая работа, как-нибудь позже.
— У вас тут, кажется, целая мастерская.
— Ну, скажешь, мастерская, — усмехнулась соседка. — Скорее, рабочий уголок. Вот столик, здесь специальная подушечка для плетения, веревки, шнуры, ленты. Там, в коробочке — булавки, используются как крепеж при работе, а вот здесь всякая декоративная мелочь — пуговицы, шарики, бусинки. Ими, видишь, можно украсить работу, а можно внутрь узелков заплести, для придания формы.