[419]), что может свидетельствовать в пользу заключения нового договора Кориатовичей и Мамая.
Показательно также, что, направив весной 1375 г. послов в Орду за ярлыком на «великое княжение», сам Михаил Тверской отправился «в Литву». Там, по справедливому заключению Б. Н. Флори, он, «несомненно, информировал о своих планах Ольгерда и Кейстута. О литовской реакции на его действия красноречиво свидетельствует тот факт, что по возвращении в Тверь, получив в июле 1375 г. из Орды ярлык, тверской князь объявил войну Дмитрию Ивановичу. В последующем рассказе ясно указывается, что в Твери "надеялися помочи от литвы и от татар"»[420].
Однако стремительные действия князя Дмитрия Ивановича сорвали планы его противников. В начале сентября 1375 г.[421] по заключенному договору Михаил Тверской признал Дмитрия Ивановича «братом старейшим» и обязался действовать вместе с ним против Орды и Литвы, к примеру, «боронити» земли великого князя Смоленского[422].
Однако уже осенью 1375 г. имели место нападения литовских и ордынских войск на земли союзников Москвы: Ольгерд «повоевал смоленскую волость», а войска Мамая сожгли Новосиль[423]. Однако эти акции не смогли серьезно изменить политическую ситуацию в регионе.
Провал литовской политики в Северо-Восточной Руси совпал с неудачами на других направлениях. В конце 1376 г. литовские князья во главе с Кейстутом попытались закрепиться в Галицкой земле. Однако война с соединенными под властью короля Людовика I Анжуйского Польшей и Венгрией закончилась в конце 1377 г. ВКЛ потеряло ряд городов на Волыни. Оставшиеся же на уделах в Подолии и Волыни Гедиминовичи признали себя его вассалами. Таким образом, как подчеркнул Б. Н. Флоря, «путь к экспансии на юго-запад оказался закрытым».
Во второй половине 1370-х гг. усиливается натиск на ВКЛ крестоносцев. Войска Ордена неоднократно подходят к ее столице — Вильно. Международное положение ВКЛ стало неблагоприятным, и литовские князья не могли оказать поддержки союзнику — Мамаю. Б. Н. Флоря отмечает, что «поражение, нанесенное московской ратью войскам
Мамая в битве на р. Воже (1378 г.)… способствовало дальнейшему ослаблению литовских позиций в Восточной Европе».
В разгар событий скончался великий князь Ольгерд. Престол занял его сын Ягайло, положение которого осложнялось обострившимися отношениями виленской и трокской группировок литовско-русского боярства.
Б. Н. Флоря, рассматривая внутриполитическую ситуацию в ВКЛ, приходит к следующим выводам. В правящих кругах Литвы «разногласия не касались восточной политики… так как политика Москвы угрожала господству обеих группировок над русскими землями и речь шла… о переделе сфер влияния, о возможной доле в "восточной добыче"… Важнейший шаг литовской внешней политики 1378 г. — поездка брата Ягайлы Скиргайлы на запад, предпринятая… с санкции трокского и виленского дворов, свидетельствует о том, что к этому времени руководители Великого княжества… приняли согласованное решение добиваться передышки в борьбе с Орденом, чтобы возобновить наступление на Москву… Одновременно… имело место путешествие князя Андрея Полоцкого по русским землям»[424]. Новгородская I летопись младшего извода отмечает: «На ту же зиму (зима 1377/78 г. — Авт.) прибежа во Пьсков князь Литовьскый Ондрей Олгердович и целова крест ко пьсковицам и поиха на Москву из Новаграда ко князю к великому к Дмитрию, князь же прия его»[425]. Приведенные сведения уточняет Псковская I летопись: «Прибежа князь Андрей Олгердович во Псков и посадиша его на княжении»[426]. Данное сообщение дополняется сведениями хроники орденского герольда Виганда из Марбурга: «Магистр [ливонский]… перешел к крепости Псков, где русские просили магистра дать себе правителя (regem), затем по совету прецепторов дал им в правители Андрея из королевского рода (de sere ine regio)».
Старший из сыновей Ольгерда Андрей как подручник отца в 1341–1348 гг. был князем Псковским, а позднее занял полоцкий престол. Употребление в Новгородской I и Псковской I летописях выражения, что Андрей Ольгердович «прибежал» в Псков, говорит о том, что полоцкий князь был вынужден срочно покинуть территорию ВКЛ[427]. По всей видимости, это было связано с конфликтом сыновей Ольгерда, после того как преемником был назначен сын от второго брака Ягайло. Старшие братья полагали, что у них нрав на трон больше, и не желали подчиняться Ягайло[428]. В конфликте с великим князем Андрей получил поддержку со стороны полочан, не желавших принимать присланного из Вильно князя Скиргайло.
Как считает Б. Н. Флоря, «в такой позиции полочан следует, вероятно, наряду с другими причинами видеть и отзвук недовольства боярства "русских" земель направленностью внешней политики Великого княжества».
Исследователь отмечает, что о том, что «Андрей Ольгердович стал псковским князем, сообщают два независимых друг от друга источника — псковская летопись и Виганд из Марбурга. Поэтому данный факт не может вызывать никаких сомнений»[429]. Таким образом, можно считать достоверным сообщение «Летописной повести», что накануне Куликовской битвы к Дмитрию Донскому пришел «князь Андрей Полоцкий и с плесковичи»[430].
Бежав из ВКЛ, Андрей Ольгердович стал врагом великого князя Литовского, и ливонский магистр мог способствовать его вокняжению во Пскове. Его роль не стоит преувеличивать, поскольку после пятилетней войны Ордена с Новгородом и Псковом вряд ли рекомендации магистра могли вызвать у псковичей большое доверие. По мнению Б. Н. Флори, «если сразу по выезде из Литвы Андрей Ольгердович был посажен на псковский стол, то, очевидно, он "выбежал" не один, а с достаточно большой дружиной, в числе которой должно было быть много полочан, если учесть, что к 1378 г. Андрей Ольгердович был полоцким князем свыше 30 лет. В составе его дружины эти полочане участвовали затем в Куликовской битве»[431].
Андрей Ольгердович из Пскова направился в Новгород, а оттуда — в Москву. А. Смолька предположил, что полоцкий князь хотел побудить Новгород и Москву к выступлению против Ягайло. По его мнению, Андрею Ольгердовичу удалось добиться успеха, и при его активном участии сложилась коалиция из Москвы, Новгорода, Пскова и Ордена, угрожавшая самому существованию литовской монархии. Первым действием коалиции исследователь считал поход московской рати на Литву в 1379 г. Борьба с угрожавшей Литве коалицией была основным мотивом, определявшим действия Ягайло и, в частности, его линию на сближение с Ордой. Однако мнение о существовании такой коалиции подверг справедливой критике Б. Н. Флоря. Исследователь отметил, что в первую очередь «соображения о союзе между Орденом и русскими княжествами опираются по существу лишь на сообщение Виганда об участии ливонского магистра в вокняжении Андрея Ольгердовича во Пскове. Отсутствие иных данных о взаимоотношениях Ордена с Москвой и Новгородом на рубеже 70–80-х годов XIV в. не позволяет делать из этого единственного факта каких-либо определенных выводов»[432].
Не менее спорно утверждение о союзе Москвы и Новгорода, направленном против Литвы. И. Б. Греков, анализируя политику Новгорода второй половины 70-х гг., справедливо указал на факты, которые такому утверждению прямо противоречат[433]. Б. Н. Флоря обращает внимание на запись Новгородской I летописи о том, что зимой 1379/80 г. «прииха в Новъгород князь Литовьскый Юрьи Наримантович», а в марте 1380 г. в Москву направилось большое новгородское посольство во главе с архиепископом Алексеем. Переговоры завершились тем, что Дмитрий Донской «к Новугороду крест целовал на всей старине новгородчкой и на старых грамотах»[434]. Исследователь, со ссылкой на А. Е. Преснякова[435], который, анализируя данный текст, расценил его как свидетельство «розмирья» между Москвой и Новгородом, приходит к выводу, что именно из-за этих событий и пришлось посылать в Москву столь представительное посольство. «Поскольку еще в 1375 г. между Москвой и Новгородом был не только мир, но и союз, а в последующие годы источники не отмечают каких-либо конфликтов между Москвой и Новгородом, то, судя по всему, "розмирье" было вызвано тем, что Новгород принял к себе на службу литовского князя как раз в то время (зима 1379/80 г.), когда между Москвой и Литвой шли, как мы увидим далее, военные действия»[436]. Однако необходимо отметить, что Юрий Наримантович являлся сторонником Кейстута и Витовта — противников Ягайло и Скиргайло.
Об этих боевых действиях сохранилось лишь свидетельство московской летописи: «Тое же зимы князь великий Дмитрей Иванович, собрав воя многы и посла с ними брата своего князя Володимера Андреевича да князя Андрея Олгердовича Полотьского да князя Дмитрея Михайловича Волыньскаго и иныя воеводы и велможи и бояре многы и отъпусти я месяца декабря в 9 в пяток, отпусти их ратию на Литовьскыя городы и волости воевати. Они же сшедъшеся взяша городъ Трубческы и Стародуб и ины многы страны и волости и села тяжко плениша, и вси наши вой, русстии полни, цели быша, приидоша в домы своя со многыми гостьми»