В эпоху Куликовской битвы на Руси продолжают использоваться различные типы шлемов — боевых наголовий, состоящих из венца, тульи и навершия. К венцу — основанию шлема — обычно крепилась кольчужная бармица, подшлемник и маска-личина. По технологии шлемы изготавливались из одной или нескольких стальных пластин, соединенных клепкой, сваркой или пайкой. Форму венцу и тулье шлема, сделанного из одной стальной пластины, придавали с помощью кузнечной обработки. По-прежнему в XIV в. находили широкое применение сфероконические, куполовидные и полусферические шлемы обтекаемой геометрической формы, которая при соприкосновении с мечом вызывала соскальзывание отвесных ударов рубящего оружия[705].
Основная тенденция в развитии шлемов проявляется в усилении защиты головы воина посредством увеличения толщины шлема, углубления его посадки на голову вплоть до линии скул. Именно в этот период входят в распространение так называемые цилиндроконические (шатровидные) наголовья[706]. Они часто имели высокий венец, значительную глубину (доходили до уровня скул) и дополнительные защитные элементы в виде нешироких полей, лицевого выреза, вырезов для глаз. Коническая тулья также хорошо предохраняла голову воина от рубящих ударов, а цилиндрический венец создавал дополнительное ребро жесткости в налобной части, что уравнивало боевую эффективность шатровидных и куполовидных шлемов. При этом шатровидный корпус шлема был проще и дешевле в изготовлении.
Шлемы русских воинов упоминаются в «Задонщине». Воины князей Ольгердовичей «под щеломы възлелѣаны»[707] (в другой редакции «вьзлелияны»)[708]. Андрей Полоцкий предлагает брату Дмитрию Брянскому, как в «Слове о полку Игореве» князь Игорь Святославич своему младшему брату Всеволоду Трубчевскому, «испиемь, брате, шеломомь своим воды быстрого Дону». Некоторые московские воины носили «шеломы немецкие»[709], «шоломы черкасские»[710]. Перед битвой «гремели князей русских… обышаки московские»[711]. Есть основания полагать, что в данном месте подразумевалось слово «шишаки» (в незаконченном варианте). А. Н. Кирпичников четко разграничивает «шеломы» и «шишаки» как разные виды боевых наголовий. «Шелом» — наголовье в колоколовидной высокой тульей и длинным шпилем, а «шишак» — низкий полусферический шлем без шпиля[712]. П. И. Савваитов отметил, что в духовной грамоте великого князя Ивана Ивановича (1359 г.) упоминается «чечак золот с камением», обоснованно связывая данный предмет (чечаг) с шишаками[713].
К верхней части шлема — тульи — крепилось навершие различной формы (острие, яблоко и др.) и дополнительное украшение в виде плюмажа (перья, султаны из конского волоса, флажки-яловцы). В «Сказании о Мамаевом побоище» упоминаются флажки на шлемах воинов: «Яловчики ж шоломов их, як пламень огненный колѣбашася»[714]. Детали шлемов, в основном богатых воинов, могли иметь украшения в виде граней тульи, орнаментально выполненных краев деталей шлемов. Некоторые шлемы золотились или покрывались серебряным позолоченным листом, что известно по археологическим находкам шлемов XIII в.[715] И в «Задонщине», и в «Сказании…» неоднократно упоминаются позолоченные шлемы русских воинов: «Рускии сынове поля широкыи кликом огородиша, золочеными шлемы осветиша», «Шоломы на главах их, аки утреняа зоря свѣтящеся»[716].
В «Сказании о Мамаевом побоище» упоминается еще одна возможная деталь шлема богатого воина — личина — подъемно-опускное забрало-маска, выкованная в виде человеческого лица: «Котятся шоломы позлащенный с личинами добрыми конем под копыта»[717]. Шлемы с масками характерны для контактирующих с Русью в ХII–ХIII вв. кочевников, однако известны два случая обнаружения целой маски и ее фрагмента при раскопках древнерусских городов Серенек и Изяславль[718]. На основании этих письменных и археологических данных можно предположить, что шлемы с полумасками использовались на Руси в XIII — второй половине XIV в. Возможно, на лобной части шлемов XIV в. могли крепиться чеканные пластины с изображениями святых. Это делалось, судя по археологическим и письменным данным, на шлемах ХII–ХIII вв. Однако неправомерно такие шлемы назвать «шеломами Архангельского образа», как это делает П. Васин, трактуя выражение из «Сказания о Мамаевом побоище»[719]. Так в православии назвали монашеские клобуки.
Долгое время считалось, что к середине XIV в. шлемы с наносниками выходят из употребления, а вместо них употребляются шлемы с редуцированными наносниками. Такой вывод делали на основании анализа миниатюр, фресок и икон, где изображены воины в открытых шлемах. Однако в 2000 г. в результате поисковых работ на Куликовом поле была найдена деформированная пластина, которую можно интерпретировать как фрагмент налобной части шлема с наносником[720]. Ближайшими аналогиями этой находки могут быть так называемый шлем «Украина» и наносник от шлема из Изборского (Труворова) городища. Они датируются концом XIII — первой половиной XIV в. Шлем «Украина» (в настоящий момент хранится в Эрмитаже) состоит из передней и задней пластины; его наносник откован заодно с передней пластиной[721]. Наносник из Изборского городища, в отличие от найденного на Куликовом поле, по-видимому, крепился к шлему отдельно. Он имеет ребро жесткости и отверстия в левой части и на нижнем конце, по-видимому, для крепления бармицы[722]. Таким образом, шлемы с цельнокованым и накладным наносником бытовали на Руси в начале XIV в. и, возможно, «дожили» до 1380 г.
В эпоху Куликовской битвы наиболее распространенными элементами дополнительной защиты головы воина были подшлемник и бармица. Подшлемник служил для амортизации ударов по голове воина, изготавливался обычно из кожи и сукна. Он мог надеваться на голову отдельно от шлема, быть вклеен в шлем или прикреплен к нему при помощи ремешков или клепок. Бармица — кольчужная сетка, защищавшая нижнюю часть головы, шею и плечи воина. Ее подвешивали к шлему несколькими способами — к подшлемнику, нижнему краю венца шлема, на внешней стороне венца шлема посредством колец, втулок или скоб. Бармица могла свободно висеть на голове или застегиваться под подбородком воина. Судя по одной из миниатюр Сильвестровского списка, в XIV в. к шлему, помимо бармицы, подвешивали металлические науши[723]. Надежности крепления шлема на голове служил ремень, он также застегивался под подбородком[724].
Для снаряжения русского боевого коня эпохи Куликовской битвы было характерно смешение конструкций снаряжения европейского и восточного типов[725]. В состав экипировки боевого коня входили седло, стремена, узда (узденница), удила, конский доспех, скребницы, подковы и попоны. Стремена имели прямую широкую подножку стрельчатого типа, соединявшуюся с округлой рамкой. Седла были двух типов — «кресла» рыцарского типа и легкие седла восточного типа на подстилавших их попонах. В конструкции конской сбруи применялись пряжки полукольцевидных, кольцевидных и смягченно прямоугольных форм. Иногда использовалось сразу несколько пряжек, предназначенных в том числе и для подпруги из двух ремней. Тогда же появились пряжки у стременных путлищ. Ременная упряжь украшалась накладными бляшками, наличие и количество которых зависело от знатности всадника.
Основным тактическим приемом ведения боя в XIV в. становятся кавалерийские атаки таранного типа, поэтому широко распространяется конский доспех. Если в ордынской коннице широко использовались конские доспехи из кожи или наборных пластин, то в русской тяжеловооруженной кавалерии коня мог прикрывать кольчужно-пластинчатый доспех. С XIII в. известны и конские маски (боевые наголовья), защищавшие голову коня[726]. Узда в XIV в. становится более сложной; применяется система ремней, охватывающих всю голову коня, что значительно повышало оперативность управления лошадью. Для ухода за кожей коня использовались однорядные и двухрядные металлические пластины-щетки (скребницы).
От поражения тела воина колющим, рубящим и стрелковым оружием в ближнем и дальнем бою использовались щиты[727]. На Руси их изготавливали (набирали) из досок (липовых, сосновых и др.) и обтягивали внешнюю сторону тканью или кожей. Тыльная сторона щита имела подкладку для руки и ремни для крепления щита к руке, а также для его транспортировки за спиной во время похода или в бою, когда воин действовал обеими руками. О форме древнерусских щитов эпохи Куликовской битвы можно судить по изобразительным источникам конца ХIII–ХV в.
Так, на миниатюрах Радзивилловской летописи изображено 154, из них 83 — круглых, 52 — миндалевидных, 12 — треугольных, 5 — овальных, 2 — овальной формы с заостренным концом и сильно выступающим умбоном, 2 — геральдические, с прямой верхней гранью и овальными боками. У святого Георгия, вырезанного из камня на Георгиевском соборе в Юрьеве-Польском (первая половина 1230-х гг.), небольшой миндалевидный щит с изображением льва, стоящего на задних лапах. Щит точно такой же формы и с таким же рисунком можно увидеть у святого Феодора Стратилата (великого князя Федора Ростиславича Черного?) на миниатюре из Федоровского Евангелия из собрания Ярославского историко-культурного музея-заповедника