Своевременное сосредоточение всех войск на берегу Дона перед началом Куликовской битвы — большой успех русских военачальников, подготовивший победу над Мамаем.
Между тем великий князь Дмитрий Иванович уже получил «прямые вести» о непосредственной близости ордынского войска. «Вестники сообщают, что татары приближаются ужасно в ярости», — отметил летописец. Другой летописец рассказывал: «В 6 день сентября прибежали семь сторожей в 6 часов дня, Семен Мелик с дружиною своею, а за ним гналось много татар, мало его не догнали, столкнулись с полками нашими и возвратились вспять, и сказали царю Мамаю, что русские, ополчившись, стоят у Дона, многое множество людей. И повелел Мамай своим воинам вооружаться».
Ордынские сторожевые отряды не напрасно гнались за дружиной Семена Мелика — он вез Дмитрию Ивановичу точные сведения о местоположении Мамая: ордынцы «на Гуснице, на броде стоят», всего в 8–9 км от реки Непрядвы. «Тут стражи нас узрели, — рассказывал Семен Мелик, — только переход в одну ночь между нами, утром Мамай должен быть на Непрядве-реке. Тебе, государю великому князю, подобает в этот же день полки приготовить к бою, чтобы не опередили татары. Теперь спешат татары!»
Война вступала в решающую стадию, противники сближались вплотную.
В придонской деревне Чернова собрались на последний совет русские князья и воеводы, соратники Дмитрия Ивановича. Нужно было решить, как поступить дальше: оборонять берег Дона, обрекая войско на пассивность и заранее отдавая инициативу Мамаю, или переходить Дон и биться с ним в открытом бою. Большинство хотело «пойти за Дон». Активные наступательные действия отражали настроения большинства воевод и простых воинов, и великий князь Дмитрий Иванович поддержал эти настроения. Переправа через Дон для боя с Мамаем логически вытекала из общего плана войны. Не для того русские полки покинули укрепления «берега» Оки, традиционный рубеж обороны Московского княжества, чтобы пассивно сдерживать ордынцев на одном из промежуточных водных рубежей, каким являлось верхнее течение Дона. Приняв наступательный план войны, выйдя на край Дикого поля в поисках решительного сражения с Мамаем, Дмитрий Иванович фактически предрешил донскую переправу. Совет был нужен для того, чтобы выяснить настроения военачальников и договориться об организации переправы.
Немедленную переправу через Дон диктовали соображения чисто военного характера. Трудно найти более удобное место для сражения с ордынской легкой конницей, составлявшей большую часть войска Мамая, чем Куликово поле. Великий князь Дмитрий Иванович преднамеренно двигался к этому месту, и переправа через Дон была одним из этапов этого целенаправленного движения.
Дмитрий Донской отлично знал особенности военной тактики степняков. Ордынцы обычно начинали сражение яростными атаками конных лучников, которые осыпали противника ливнем стрел, связывали его боем, а тем временем главные силы ордынской конницы начинали опасные обходные маневры, наносили удары по флангам, старались окружить противника. Нужно было помешать Мамаю использовать сильные стороны ордынской конницы, и это Дмитрий Иванович сделал удачным выбором места сражения.
Куликово поле с трех сторон было ограждено реками. С запада и северо-запада оно примыкало к правому притоку Дона — реке Непрядве, с севера — к самому Дону, с востока и северо-востока — к речке Рыхотке. Берега Дона и Непрядвы были крутыми, высокими, представляли непреодолимое препятствие для ордынской конницы. Мамай имел возможность наступать только с юга, со стороны Красного холма — отлогой возвышенности, расположенной почти в центре Куликова поля.
Куликово поле представляло собой обширную равнину, поросшую степными травами, прорезанную оврагами и долинами рек. Общие размеры Куликова поля достигали в ширину 8 км и 9 км в глубину, но ровная низинная часть — «поле боя» было значительно уже. В восточной части Куликова поля протекала речка Смолка, впадавшая в Дон, с глубокой долиной. На левом берегу Смолки, на возвышенности, находился густой лес, знаменитая Зеленая дубрава. Этот лес, а также русла Смолки и речки Курцы ограничивали здесь возможность маневра. С другой, западной стороны Куликова поля протекали речки Верхний, Нижний и Средний Дубяки — притоки Непрядвы. По их берегам тоже рос лес, долины были глубокими и обрывистыми. Так что удобное место для сражения большими массами войска между верховьями Смолки и Нижнего Дубяка было сравнительно небольшим, его протяженность по фронту не превышала 4–5 км, и русское войско могло закрыть его сплошным сомкнутым строем. Фланги русского войска оказывались прикрытыми естественными препятствиями. Обходные маневры ордынской конницы на Куликовом поле были вообще невозможны — позади русского войска оказывались Дон и Непрядва. Самими особенностями местности ордынцы были поставлены перед необходимостью прямого, фронтального наступления, которого они не любили и к которому легковооруженная конница Мамая была плохо приспособлена. Великий князь Дмитрий Иванович вынуждал Мамая принять бой в невыгодных для него условиях.
6 сентября за Дон переправились только сторожевые отряды: именно в этот день из-за Дона «прибежал» с важными вестями Семен Мелик. Общая переправа через Дон должна была начаться на следующий день. Началась она утром 7 сентября и продолжалась до темноты. Вечером воеводы уже начали расставлять полки по своим местам.
Переправа проходила организованно, по полкам, причем каждый полк переходил реку по своему мосту. Воины переправлялись полностью вооруженными, в доспехах и со щитами — ордынцы были уже близко, и возможно было неожиданное нападение.
Когда переправа закончилась, Дмитрий Иванович приказал разрушить мосты — отступать теперь было некуда, позади оставалась широкая и глубокая река. Такое решение великого князя с чисто военной точки зрения было наилучшим в данной обстановке. Разрушив мосты через Дон, Дмитрий Иванович надежно прикрывал свое войско от опасности тыловых ударов. А такая опасность была вполне реальной. Войско литовского князя Ягайло стояло уже на расстоянии одного дневного перехода от Куликова поля. Неожиданный рейд в обход русского войска могла совершить и ордынская конница, широко практиковавшая такие маневры. Прикрыв свой тыл рекой, Дмитрий Иванович применил новаторский для своего времени тактический маневр. По мнению военных историков, к признанию положительного значения реки для прикрытия тыла войска западноевропейская теоретическая мысль пришла только почти через три- столетия, в период так называемой Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.). В конкретной же стратегической обстановке, имея за плечами сразу двух опасных врагов — литовского князя Ягайло и рязанского князя Олега, Дмитрий Иванович принял наиболее разумное с военной точки зрения решение.
Русское войско переправлялось через Дон в 1–2 км от устья реки Непрядвы, близ современной деревни Татинка, Куркинского района, Тульской области.
По словам летописца, русские полки «вышли в поле чисто в ордынской земле на устье Непрядвы», совсем ненамного опередив Мамая: 6 сентября его войско находилось в одном дне пути от Куликова поля, а в ночь на 8 сентября подошло к Красному холму. Отсюда до устья Непрядвы, где переправлялись русские полки, было всего 6–7 км. Но ордынцы опоздали. Русские полки без помех закончили переправу и начали выдвигаться к югу, к самому узкому месту Куликова ноля, расположенному между долинами речек Смолки и Нижнего Дубяка. Они сосредоточивались и выстраивались за холмами, невидимые татарским дозорам, чтобы утром спуститься в низину и встретить ордынское войско. Противники стояли лицом к лицу. Решительная схватка приближалась.
По свидетельству летописца, «начал князь великий с братом своим Владимиром Андреевичем и литовскими князьями до шестого часу полки уряжать» (по современному счету времени это соответствует 10 часам вечера). Войска, таким образом, заняли свое место в общем строю до наступления темноты. Непосредственно расставлял полки на Куликовом поле Дмитрий Михайлович Боброк-Волынец, которого летописцы называли «нарочитым воеводой и полководцем и изрядным во всем».
Дмитрий Боброк приехал на службу в Москву из Волыни и быстро попал в число самых близких Дмитрию Ивановичу людей. Он женился на сестре великого князя Анне, сопровождал князя во многих походах. Вечером перед сражением Боброк «устраивал полки, где каждому полку подобает стоять». Это была большая честь и огромная ответственность. Именно на этом этапе войны особенно ярко проявились особенности военного искусства Дмитрия Донского как полководца, смело ломавшего традиционные тактические приемы, учитывавшего слабые и сильные стороны конкретного противника.
Русский строй был плотным и глубоким, способным выдержать сильную лобовую атаку. Он был расчленен по фронту и в глубину, что облегчало управление полками во время сражения. Дмитрий Донской выделил частный резерв, задачей которого было подкрепление опасных участков основного боевого строя, и сильный общий резерв, который должен был решить исход битвы. Неожиданностью для ордынцев явилось выделение сторожевого полка как особой тактической единицы во время генерального сражения. Сторожевой полк не просто выполнял функции боевого охранения, его задачи были шире. Выделение сторожевого полка, состоявшего из легкой конницы, выбивало из рук Мамая грозный, неоднократно проверенный ордынскими военачальниками прием — губительные налеты конных лучников на неподвижный строй противника. Быстрые ордынские всадники подскакивали к противнику, осыпали его ливнем стрел и так же быстро откатывались назад, чтобы снова повторить нападение. Они наносили большие потери, изматывали противника до начала общей битвы, вносили замешательство в его ряды. Иногда противник вообще не выдерживал обстрела и начинал отступать, и тогда главные ордынские силы устремлялись в преследование. Но на Куликовом поле ордынских лучников должна была встретить легкая конница сторожевого полка, чтобы связать боем и не допустить до пешей рати.