Судя по его улыбке, никакого сожаления он не испытывал. Ну, это естественно, он эфир проведет и отправится в отель, на белые простынки, к нормальной еде…
Юля на мгновение испытала легкое раздражение. В конце концов, они давно знакомы, мог бы немного им подыграть, еды подкинуть – подумаешь, правила. Но Черский был непреклонен и все кивал на контракты, мол, запрещают ему, и вообще держался холодно и отчужденно, как с чужими. Юля подумала: в Москве, при случае, непременно ему припомнит, а потом усмехнулась, отмахнувшись от этой мысли, как от назойливой мухи. Ну что она могла ему, звезде телеэкрана, сыну влиятельного олигарха, припомнить? Это как самому себе на голову плюнуть. Да и ничего он плохого не сделал, все в рамках проекта.
От команды требовалось выбрать пятерых, поскольку соседей было меньше. Испытывать судьбу отправились трое актеров: Илья Усов, Антон Ямпольский и, конечно же, Юля. К ним присоединились продюсер Сергей Островский и певица Данка, пышногрудая, пухлогубая красавица, отчаянная матерщинница, огонь-девка, душа компании. За бортом остались двое: блогерша Ася Панова и возрастной телеведущий Николай Греков. Шансов на проигрыш у команды не было от слова «совсем», и тем не менее…
Они проиграли. Юля даже понять не могла, что случилось. Это было так досадно, что во время объявления результатов, глядя, как ликующая команда соперников прыгает, обнимается и уходит с площадки, волоча тотем иммунитета и узел с вкусной добычей, Юля едва не расплакалась.
Сначала Данка, стартовавшая первой, свалилась с бревна, потеряв драгоценные секунды. Когда она, хромая, добралась до мишеней, соперник уже отстрелялся и мчал обратно, а Данка, получив в качестве снарядов три кокоса, промахнулась все три раза. Потом Островский, что пролезал в песчаной яме под бревном, умудрился застрять и долго, с матами, выкапывал себя из ловушки. Он тоже расстрелял свой запас снарядов безрезультатно. Юля бежала следом за ним, прошла дистанцию без единой помарки и сбила две мишени из трех. Надежда оставалась на Илью и Антона, но тут у команды соперников случилось какое-то чудо. Их предпоследний игрок, выстрелив из кокоса, умудрился совершить невозможное. Тяжелый орех попал в ножку легкого бамбукового стола и переломил ее, повалив все мишени. Это была катастрофа.
Раздавленные поражением и мыслями, что вечером им придется попрощаться с кем-то на голосовании, соплеменники погрузились в лодки и поплыли обратно на свой остров. Там они сварили рис с кокосовой стружкой, не решаясь средь бела дня дойти до своего схрона с продуктами, чтобы хоть как-то подсластить проигрыш. Разбившись на кучки, они с остервенением решали, кого сожрут на предстоящем вечернем голосовании, и когда за ними приплыла лодка, обреченно отправились к месту казни, втайне надеясь, что черные метки соплеменников не полетят им в голову.
Черский на церемонии стоял с тщательно отрепетированным траурным лицом, с напускным сочувствием спрашивал, что не получилось. Когда до Юли дошла очередь, она с тяжелым сердцем написала на мятой бумажке имя Николая. Уже через несколько минут она вместе с остальными бросилась в прощальные объятия к этому приятному большому мужчине, который не сделал им ничего плохого и вынужденно стал жертвой стихийного людоедского заговора. А вечером пошел дождь, будто тропики плакали, провожая одного из участников.
Антон, как истинный жаворонок, всегда просыпался первым. Никто ему не мешал наслаждаться восходом солнца, а еще именно ему поручалась деликатная миссия дойти до схрона с продуктами и незаметно под носом операторов принести его в лагерь. Утром, сделав вид, что отправляется в туалет, Антон добирался до тайника и притаскивал припасенную еду. Накануне после прощания с Николаем он и Илья вновь сплавали к тайцам-контрабандистам и закупились на предпоследние деньги всякой всячиной: консервами, сладостями и чипсами. Кроме этого, никаких припасов не было, разве что рис без соли и приправ, который уже в горло не лез.
Вернулся Антон очень быстро и торопливо растолкал сонных соплеменников. Пока на него таращили заспанные глаза, Антон, закрыв болтавшийся микрофон на шее, яростно прошипел:
– Ребята, нас обнесли.
К схрону, естественно, побежали все, не заботясь о том, что их стремительное перемещение не останется не замеченным операторами, но сейчас это уже не имело никакого значения. И точно, те похватали камеры и помчались следом, спотыкаясь о лианы и камни. Островитяне запыхавшись добежали до крохотной пещерки, где хранили продукты, и со злостью и огорчением увидели, что ведро, в котором все хранилось, пусто.
– И кто это мог быть? – зло спросил Илья.
– Может, операторы нас спалили? – предположила Данка и строптиво уставилась на ближайшего, что прижимал камеру к лицу. Оператор покраснел, но объектива от голодного племени не отвел. – Признавайтесь, это вы?
Операторы, естественно, не проронили ни слова, общаться со звездами им было строго запрещено. Юля покачала головой.
– Если бы это были операторы, нас бы уже Черский вызвал на допрос с пристрастием.
– Так он и вызовет! – запальчиво воскликнула Данка. – Сегодня же приедет и начнет воспитывать, просто не в ночи же ему было это делать? А продукты сперли, чтобы мы тут скандал устроили всем на радость.
– Может, это обезьяны? – предположил Сергей, опасливо оглянувшись на ближайшие деревья, где за людьми с интересом наблюдала серая макака.
– Обезьяны бы все раскидали, – возразил Антон. – А тут и ведро на месте, и даже кусок пластика, которым я дыру прикрывал, остался, камнем придавленный. Нет, обезьяны тут ни при чем. Это человек сделал.
– Но кто? – возмутилась Ася. – После испытания мы все оставались в лагере, друг у друга на глазах. Потом Антон и Илья отправились в заплыв, оставили продукты тут…
Ася замолчала и с подозрением посмотрела на парней:
– А были ли продукты вообще?
– Мы, по-твоему, врем, что ли? – вспылил Илья, а Антон примиряюще сказал:
– Да были, конечно, мы доплыли до берега и положили в пещерку. Как сейчас помню, еще завязали в оранжевый пакет. Значит, кто-то нас выследил и забрал все продукты. Может, это соседнее племя? До их острова не так далеко. Они могли приплыть сюда на лодке. Кстати, почему бы и нет? Может, им, как выигравшим, позволили мародерский забег.
– Но никто не знал, где мы храним еду! – возразил Илья. Антон скривился:
– Я тебя умоляю! Нас наверняка давно выследили. То, что мы не заметили слежки, не значит, что ее не было… Ладно, это все, конечно, печально, и есть нам с утра нечего, но что поделать… Идемте в лагерь…
– Смотрите! – воскликнула вдруг глазастая Юля и ткнула пальцем в небольшой участок земли перед пещерой, не заросший травой. На влажной земле отчетливо виднелся отпечаток подошвы. Все присели над ним, Данка даже потрогала отпечаток пальцем.
– Это берцы, – сказала Юля. – Наверное, такие же, как у нас, размер примерно сорок пятый. Антон, у тебя какой?
– Сорок третий, – с готовностью сказал Антон и показал ногу в резиновом шлепанце. Он поставил ногу рядом, и все увидели, что отпечаток намного больше. Как по команде перевели взгляды на ноги Ильи, а потом Сергея. Илья, невысокий и жилистый, имел сороковой размер, у Сергея тоже был сорок третий. Ноги девушек – еще меньше.
– Что мы имеем? – подытожила Юля. – У нашего налетчика сорок пятый размер. Скорее всего, это мужик. Он явился после того, как ребята легли спать, и забрал наши продукты. Так что обезьяна точно отпадает. Она бы не стала все оставлять в порядке и не обувалась бы в берцы.
Все снова обернулись к оператору, что застыл истуканом. На его ногах красовались армейские берцы песочного цвета, такие солдаты в пустынях носят. Оператор краснел, пыхтел, но держался мужественно, мол, хрен вы меня в чем-то обвините, господа хорошие. Даже если я, то не пойман – не вор. Несмотря на распаленную голодом кровожадность, островитяне понимали: оператор – создание бесправное, пойдет, куда скажут. А вот шарить по чужим тайникам вряд ли будет, у них самих колбаска имеется и прочие сухпайки, которыми они не делятся. Так что операторы отпадали.
– Идемте уже, – раздраженно сказала Данка. – Меня москиты уже сожрали. Что толку тут стоять, я есть хочу, а еда сама из воздуха не появится.
Они пошли, точнее, поплелись. Остались только Илья и Юля, которые все высматривали следы на жирной влажной почве, то и дело шлепая себя по голым ногам и плечам. Москиты и прочие мошки кусались, как бультерьеры, вырывая целые куски плоти, отчего кожа зудела и чесалась весь день. Еще парочка следов обнаружилась поодаль, перекрывая друг друга. Судя по ним, мародер двигался в сторону лагеря, а потом следы потерялись. На песчаном пляже отпечатков было слишком много: и босых ступней, и тапок, и берц, отыскать среди них нужные невозможно.
– Интересно, кто? – процедил Илья сквозь зубы. – Среди своих крыса завелась или пришлый? Выходит, зря я вчера плавал бог знает куда.
– Рано или поздно мы узнаем, – меланхолично сказала Юля. – Или сам на чистую воду выйдет, или в эфире посмотрим. Может, это вообще залетный таец.
– Ой, брось, на эту хрень бы не позарились, они ж закормленные. К тому же они поголовно в шлепанцах или босиком. Где ты видела тайца, обутого в армейские берцы? Мы и свои только на испытания надеваем. Если это кто-то из наших, то крысу на следующем голосовании сожрем, – решительно сказал Илья.
Юля не стала возражать. Ее тоже занимал вопрос, кто совершил этот набег, но разоблачить злодея пока не представлялось возможным, поэтому она успокоилась. Они добрели до лагеря, где Данка и Ася уже варили рис, стругая туда кокосовую стружку для вкуса. Антон с пластиковым ведерком выискивал среди камней крабов, и только Сергей валялся в тени, ничем не занятый.
Из джунглей на пляж вышла стая обезьян, покрутилась вокруг лагеря, но близко подойти приматы не отважились. Пару дней назад Сергей очень ловко швырнул палкой в одну, самую наглую, что покусилась на их немудреные запасы. Он, к собственному удивлению, попал, да так, что макака удрала с диким визгом, а остальные, отметив, что двуногие очень ловко управляются палками и камнями, решили оставить их в покое. В лагере обезьян побаивались. Они шныряли всюду, как крысы, глаза злые и дикие, как у волков, и не было в них ничего от добрых мультяшных персонажей.