Подойдя к картине, я заметила еще одну, висевшую возле прохода в комнату. Бревенчатая изба, покосившийся забор с облупившейся зеленой краской.
– Это ваш дом? – догадалась я.
– Он самый, – улыбнулась женщина.
– У вас талант! Отличная работа!
– Как догадалась, кто автор? – хитро прищурилась Ирина Юрьевна.
– Вы же сами сказали, что уехали в Петербург поступать…
– И точно, – рассмеялась она. – Живопись стала делом всей моей жизни.
– Выходит, сюда вы за Музой приехали?
– За вдохновением и уединением, – подтвердила хозяйка.
– И что, вы тут совсем одна? – уточнила Ксюха.
– Ну что же, по осени много дачников приезжало. Они мне о вашей семье и рассказали, кстати. А зимой только заезжие рыбаки время от времени появляются.
– Не страшно?
– А чего бояться? – удивилась женщина, кажется, совсем не разделяя опасений моей подруги.
– Замести может, зимы разные бывают…
– У меня на такой случай хороший запас красок, холстов и продовольствия, – спокойно ответила Ирина Юрьевна, но тут же подскочила: – Ой, девочки, что же я? Разливайте чай. – Она подвинула к нам две чайные пары. – А я за калакукко. В печку поставила, чтобы теплым вас угостить.
– Спасибо! – Я уже потирала руки, когда она появилась у стола с расписным блюдом, на котором лежал большой пирог, напоминающий внешне буханку ржаного хлеба.
– Такой огромный, – ахнула подруга. – Вы как будто гостей ждали…
– Как чувствовала, – кивнула женщина и улыбнулась.
Улыбка у нее была добродушная и совсем не страшная. Я вспомнила, как при виде Ирины Юрьевны мы рухнули в сугроб, и с трудом сдержала смех.
– Что такое калакукко, знаете?
– Конечно, – радостно ответила я. – Карельский пирог с рыбной начинкой.
– Ты, Елена, выходит, тоже здешняя?
– Она повар, – обиженно произнесла Ксюша.
– Вот оно что! Что же, и приготовить такой сможешь?
– Это вряд ли, – призналась я. – Просто слышала о калакукко, когда выпечку регионов России проходили в колледже.
– На самом-то деле этот рыбный пирог скорее финским считается. Впрочем, придумали его тогда, когда здесь, в карельских лесах, никаких границ не проходило.
– А где вы рыбу взяли? – бесцеремонно перебила женщину Ксюха.
– У рыбаков купила, были здесь пару дней назад. Хорошая такая форель. Я и уху карельскую сварила. Приходите на обед завтра, а сейчас давайте пробовать!
Ирина Юрьевна взяла в руки внушительных размеров нож, а я бросила взгляд на подругу. К счастью, ни один мускул на ее лице не дрогнул. Должно быть, она успела убедиться, что опасность миновала.
Пирог оказался божественно вкусным. Сочетание грубого ржаного теста и нежной рыбной начинки было необычным, но, судя по тому, как с удовольствием причмокивала Ксюша, понравился калакукко не только мне.
– Вкусно, – выдала она, отставляя тарелку и прихлебывая чай.
– Рецептом поделитесь? – подхватила я. – Или это секрет?
– Да какой там секрет, – усмехнулась женщина. – Признаться, в нашей семье его не готовили, и калакукко подарил мне этот дом.
– Это как? – удивилась подруга.
– Нашла тетрадь с записями рецептов на чердаке, – продолжила хозяйка. – Там и вычитала о нем. Первый раз еще по осени испекла. Уж очень хорошо вышло. С тех пор и готовлю.
– А можно на тетрадку взглянуть? – попросила я.
– Я ее там, наверху, оставила. Рецепт на телефон сфотографировала. – Хозяйка достала смартфон из кармана брюк, как бы желая подтвердить свои слова. – Переписать хотите? Связи-то нет, а то бы отправила.
– С радостью.
– Или приходите завтра на обед, можете на чердак залезть, там еще много необычных рецептов. Вам, как повару, должно быть интересно…
– У нас по плану лыжи, – начала было Ксюха.
– Придем, – перебила я ее тоном, не терпящим возражений.
– А может, и заночуете у меня? Могу на печке вас устроить.
– У нас своя теплая, – хмыкнула подруга и тут же спохватилась: – Ленка, подбрасывать дрова давно пора.
– Засиделись мы, – извинилась я. – Спокойной ночи!
– Жду вас завтра! – улыбалась хозяйка, провожая нас у порога.
В Ксюхином доме к ночи было лишь чуть теплее, чем на улице. Но печка, на которой мы устроились, успела достаточно нагреться. Мы лежали под двумя ватными одеялами, тесно прижавшись друг к другу.
Подруга все время ерзала, не давая мне уснуть.
– И ты всерьез собираешься к ней завтра?
– Почему бы и нет? Или ты взаправду на лыжах собралась по такому снегу?
– Уж лучше на лыжах, чем к Калакукко. – Так она успела за глаза прозвать новую хозяйку дома номер одиннадцать.
– Калакукко, кстати, ты трескала за обе щеки, – заметила я.
Спустя несколько минут Ксюха устало ответила:
– Ну и что, – и вдруг мерно засопела.
Я мысленно улыбнулась и, устроившись поудобнее, постаралась поскорее уснуть. В четыре утра мне предстояло встать по будильнику, чтобы подкинуть дров. Ксюхина очередь наступала лишь в восемь. Впрочем, судя по имеющемуся опыту, свою вахту с большой долей вероятности она могла благополучно проспать.
– Эй, – услышала я голос подруги снизу. – Просыпаться собираешься?
– А пора? – не открывая глаз, спросила я.
– Одиннадцать уже.
Как я и предполагала, ни в четыре, ни в восемь Ксюша на будильник никак не отреагировала, вставать мне пришлось дважды, и после второго подъема я с трудом смогла снова уснуть. С того момента прошло, кажется, не больше часа.
– Завтрак готов? – осведомилась я.
– Ватрушки и булочки с корицей. Уже погрела, между прочим. Даже кофе сварила.
– В печке?
– На газу.
– Эх, – вздохнула я и все-таки поднялась.
Умывшись из кружки над ведром, я устроилась за столом напротив подруги. В доме было тепло, а снаружи – ясно. Солнце улыбалось в окно, подсвечивая причудливые узоры, оставленные морозом на стеклах.
– Погода чудесная! Прогуляемся немного? – предложила я, когда мы доели остатки вчерашней выпечки.
– Давай, а после обеда можно и на лыжи встать!
Термометр показывал всего минус пять: неслыханная щедрость матушки-природы в здешних краях в январе. Тем не менее одеться мы решили потеплее, вооружились лопаткой и вышли на улицу.
Мы шли по единственной дороге, когда Ксюха остановилась у дома, выкрашенного в серый цвет. Рядом стоял внедорожник в тон.
– Тухкины тут, надо же! Я вчера и не заметила.
– Досюда мы и не дошли, – напомнила я.
– Хорошо, что они тут. Все же не одни.
– Они и в прошлом году здесь в праздники были.
– Ага, каждый год приезжают. Надо будет зайти к ним, узнать о новой соседке.
Будто услышав ее слова, сосед показался на крыльце.
– Валентин Александрович, добрый день! – радостно помахала ему Ксюша своей красной рукавицей.
– Девочки, привет! Вчера приехали?
– Ага.
– Мы с Галей сегодня шашлыки планируем. Зайдете через пару часиков?
– Мы уже приглашены на обед, – ответила подруга, бросив в мою сторону укоризненный взгляд.
– Никак к Ирине Юрьевне?
– Значит, вы с ней успели познакомиться.
– А то ж! Чудесная женщина. А какой художник! Я ведь и картину сыну в подарок у нее успел купить. Нашу улицу нарисовала, а на ней наш дом и дорога в осенней листве. Не на обед, так вечером приходите, покажу!
– Мы уже успели ознакомиться с ее творчеством, – фыркнула подруга.
– И как вам?
– Великолепно! – поспешила ответить я, прежде чем подруга успела сморозить очередную глупость.
Мы простились и направились к озеру. К счастью, благодаря рыбакам и Ирине Юрьевне с Тухкиными по снегу пробираться не пришлось. Дорожку так хорошо протоптали, что даже вчерашний снегопад не слишком ее подпортил.
Побродив по окрестностям еще около полутора часов, мы направились в сторону дома.
– Хорошо, что обед готовить не придется, – осторожно начала я, боясь, что Ксюша откажется идти к новой знакомой. – Может, сразу к Ирине Юрьевне?
Вопреки моим опасениям подруга только молча кивнула, и мы свернули в сторону одиннадцатого дома.
Хозяйку мы застали за ее любимым делом: она писала картину, расположив посреди комнаты мольберт, а на круглом столе краски. В доме царил химический запах растворителя и масла.
– Рада, что вы пришли, – сказала она, и слова ее изучали вполне убедительно.
– Спасибо, что пригласили.
– Сейчас я закончу и буду уху греть.
– Не спешите.
– На чердак-то полезете?
– Нет, – замотала головой Ксюша.
– А я полезу, – с готовностью отозвалась я.
Ирина Юрьевна проводила нас в сени к шаткой лестнице. Я решительно полезла вверх по ступеням и откинула крышку лаза. Ксюша мялась внизу.
– Лампочка там подведена, только в розетку нужно включить, слева, – подсказала хозяйка.
– Вижу, – заверила я и обратилась к подруге: – Ты со мной, трусиха?
Кажется, такое обращение ее задело, и она тут же взялась обеими руками за лестницу и начала подъем.
Солнечный свет проникал в небольшое слуховое окно, но лампочку мы все-таки зажгли. Я могла бы обойтись и без электричества, но за душевное спокойствие подруги немного переживала.
– Тетрадь с рецептами в старом коричневом чемодане, найдете, – услышали мы снизу голос хозяйки. – И лаз закройте, а то дует.
Я послушно опустила деревянный люк.
– Ну все, – обреченно прошептала Ксюша.
Я нахмурилась, вопросительно на нее взглянув.
– Нам отсюда не выбраться.
– Это еще почему?
– Запрет нас тут и дом подожжет, – клацая зубами, заключила подруга. – Как деревню свою.
– Не забывай, Тухкины знают, что мы здесь.
Кажется, эта светлая мысль подругу немного успокоила. Мы принялись озираться по сторонам. Чего здесь только не было: расписной сундук с облупившейся краской, портрет Ленина в покосившейся раме, стопки старых книг и журналов, давно осыпавшиеся банные веники и даже настоящая прялка. Около окна нашлось и веретено.
– Волшебная палочка. – Ксюша ткнула в него пальцем, сведя брови у переносицы. – Точно