Долгополов надавил на рычаг, катер взревел и полетел вперед, уходя от Исола Нера – проклятого Черного острова.
– Очухалась, дура? – спросил через плечо Антон Антонович. – Развратница! Оргии ей подавай, певуна Кис-Кис, демонов! Вот ведь олигархическая штучка, пороли в детстве мало!
Крымов усадил невесту на деревянную ступеньку лестницы у салона позади капитанского кресла. Рядом, с краешка, села и Марианна Логинова. Она крепко обняла подругу, за которую так переживала, по которой, как оказалось, соскучилась и которую уже простила.
– Что это было? – прошептала Рита. Ее голова лежала на плече у подруги юности.
– Все закончилось, милая, – гладила ее по щеке Марианна. – Все хорошо. Теперь все хорошо…
Крымов прислонился спиной к стене салона и посмеивался. Они только чудом избежали рокового столкновения. А что было бы, окажись этот монстр здесь, на борту? Не порази его молния? Вот вопрос.
– А где Вольдемар? – рассеянно спросила Рита. – Мой Вольдемар? Он спасся?
Долгополов ядовито прыснул.
– Боже, – пробормотал Крымов. – Женщины!..
– Не говорите так, – почти оскорбленно упрекнула его Марианна. – Ну влюбилась Риточка, и что с того?
– Вольдемар! – под рев катера зло хохотнул Долгополов. – Влюбилась она! Лет пятьсот назад сожгли бы ее на фиг на костре, как ведьму, или утопили, и правильно бы сделали, кстати.
– Какой вы жестокий, – упрекнула его Марианна.
– О-е-ей, сейчас распла`чусь, – отреагировал бодрый старик, отлично управлявшийся со штурвалом, как будто всю жизнь водил суда по морям по волнам.
Крымов глянул назад – черная тьма над островом отступала и рассеивалась так же быстро, как и сгустилась.
– Финита ля комедиа, – пробормотал он.
На дальнем кресле в салоне сидел очумевший молодой итальянец и с ужасом смотрел на все происходившее.
– А что наш капитан? – спросил Крымов. – Антон Антонович? Вы же его заколдовали, как я понимаю?
– Да ничего с ним не случится, – бросил через плечо старый предводитель летучего отряда. – Скажу пару ласковых на ухо – и очухается молокосос.
– Риточка, Ритуля, – заботливо приговаривала оказавшаяся такой душевной и сердобольной Марианна Логинова. – Лапочка, ты оклемаешься…
– Он такой красавец, Маришка, если бы ты знала, – мечтательно отвечала та, кажется, все еще плывя на дивном облаке своих любовных фантазий.
– Красавец! – рассмеялся Антон Антонович, бросив взгляд налево, где вновь открывались острова и тянулся Лидо. – Посмотрела бы она на своего красавца, когда тот занят работой в аду! Рога, копыта, хвост, пламя из пасти и поварской нож размером с ятаган. Вот потеха! Заикой осталась бы на всю оставшуюся жизнь! И перекосило бы дуру: сама бы людей пугала!
– Злой он, Ритуля, не слушай его, – приговаривала Марианна. – Несносный старик.
– А я и не слушаю, – блаженно ответила та, ткнувшись лицом в плечо подруги. – Маришка, какао хочу…
– Скоро будем в гостинице, и я сама тебе сварю твой любимый какао. Как раньше, когда у меня в общаге зависали. Помнишь?
– Ага, – Рита с мокрыми глазами поцеловала ее в щеку, – такой и хочу…
Спустя двое суток они сидели в саду у Долгополова и пили все ту же абрикосовую. Под чай и пирожки. Крымов курил после второй стопки неизменное «Мальборо», Антон Антонович, откинувшись на спинку плетеного кресла, подставил лицо апрельскому солнышку и сладко зажмурился.
Какие события захватили их в свой водоворот в течение этого короткого времени! Какой вихрь носил по земле! В какие шторма они только не ныряли, но выбрались живыми!
Крымов вспоминал прощание с Марианной на Казанском вокзале.
Она сказала:
– Очень рада с вами познакомиться, Андрей. Признаюсь, было страшно, но очень интересно. Я всегда буду вас немного ненавидеть, и нашего старого колдуна тоже, за то, что без спроса перевернули мою жизнь. – Она говорила это отчасти в шутку, отчасти всерьез. – Ну это же правда: вы не озаботились моими чувствами, окунули с головой в свой кошмарный мир. Но спасибо от всего сердца, что спасли мою подругу.
– Да это вы спасли ее, Марианна, – ответил Андрей. – От вашего голоса она ожила – без вас мы бы ее потеряли.
Антон Антонович стоял в стороне и говорил по телефону. Не было сомнений, что он беседовал со своим замом по нечисти – Кириллом Разумовским. Последние сутки он только и пересказывал ему роковые события все в новых и новых красках.
– Будете в Москве, звоните, – сказала Марианна.
– Соберетесь на Волгу – я к вашим услугам, – отвечал Крымов.
– И просто звоните, – подхватила та.
– Хорошо, позвоню, – кивнул он. – Да и у вас есть мой номер.
– Есть, – кивнула она.
Андрей обнял ее и поцеловал в щеку на прощание. Они уже собирались расстаться на такой трогательной и нежной ноте, но Крымов не удержался:
– Будьте осторожны с Маргаритой Маковской – она совсем не так проста, как хочет казаться, и уж точно не аленький цветочек.
– Спасибо, но я как-нибудь разберусь со своей подругой, которую знаю гораздо лучше вас, – опустив глаза, откликнулась Марианна. – Идите же – проводница вся извелась.
– Мой долг предупредить. И простите еще раз за все, – уже с подножки добавил он.
Поезд лязгнул и приготовился устремиться в путь – ровнехонько на юг.
Теперь Крымов сидел в том же саду у своего куратора, откуда меньше недели назад и начался их поход.
– Наливайте, – дал ценное указание Антон Антонович. – Слышите?
– Слышу, слышу.
Детектив разлил по стопкам абрикосовую, и они выпили.
– А демон-то, Мистер Аппетит, оказался хитер, – заметил Долгополов. – Какую точную кулинарную комбинацию продумал! Гениальную во всем! И уже второй раз, заметьте. Самые обычные пищевые ингредиенты в специальном сочетании, оказывается, могут убить человека. Как в одних пропорциях змеиный яд лечит, а в других убивает. Одни и те же грибы в одной местности считаются съедобными, а в другой – смертельно опасными. С ягодами совсем беда – проглотил волчью, и каюк. Да и с травами та же история. Не тот отвар хлебнул – и отбросил копытца. Разве мы знаем, что еще было добавлено в те или иные приправы? Все было так вкусно, что съедено подчистую. Сдается мне, для каждого было приготовлено именно то блюдо, которое и могло похоронить человечка.
– Да, – согласился Крымов, – в своем роде Мистер Аппетит – гений кухни.
– Еще какой! Но жаден, жаден! Бесприданница ему была не нужна. Он хотел не просто переселиться на землю, а оказаться тут баснословно богатым приживалой. Как же он пестовал эту девочку – еще с рождения. Думаю, он вел ее веками. Несомненно, венецианка Августина Франческа Морозини – это и есть наша капризная и развратная Рита Маковская. Вот ведь, любовь через века! Какой бесподобный, хитрый план, осуществить который демон Мистер Аппетит вновь оказался не силах. Но куда ему деваться? Он слишком заметен. За ним глаз да глаз! Кто его просто так отпустит из пекла?
– Меня мучает вопрос, который принципиально не захотела задавать себе наша милая и добрая Марианна. Рита Маковская знала о том, что творит? О том, что на кону? Что они с таинственным любовником губят кучу людей, ее родню?
Слушая его, Антон Антонович кивал.
– И знала, и боялась себе в этом признаться. Думаю так. Она просто слепо шла за тем, в кого втюрилась раз и навсегда – до конца времен. Не удивлюсь, если они попытаются повторить свой фокус еще лет через пятьсот или тысячу. Долго живу, многое видал. Все может быть!
Крымов разлил настойку по граненым стопкам.
– Но он же погиб. Там, у базилики, на Черном острове? Мы видели сами.
– Выпьем вначале?
– Выпьем, – кивнул Андрей.
Они выпили абрикосовой и закусили.
– Телесная оболочка красавца-сердцееда, несомненно, погибла – как тут поспорить с молнией? Но сам Мистер Аппетит вернулся на службу. Я ведь уже сказал: куда без него в аду? У него важная работа – с начала времен.
– А таинственное зеркало в поселке Заработкино? Что с ним?
Долгополов хитро рассмеялся.
– Неужели вы думаете, Андрей Петрович, что такое зеркало я мог бы оставить очередной дурочке на память? Конечно, нет. То есть зеркало-то осталось – на том же месте. Но другое.
– Другое?
– Ну да. Его заменила подделка, а само зеркало теперь на нашем складе.
– Каком еще складе, Антон Антонович?
– Земном складе от Небесной канцелярии, Андрей Петрович. – Долгополов вздохнул. – К небесам зеркало не пришьешь – оно материально! Да и не нужно оно там.
– И где же он, этот склад?
– Ну-у, вопросы вы задаете! У вас пока еще нет допуска такого уровня.
Крымов прихватил моченое яблоко и откусил добрую треть.
– А когда он будет, этот допуск?
– Когда будет, тогда и будет. Наливайте лучше, Крымов, еще по одной и не думайте о плохом. Денек-то какой, а? – кивнул Антон Антонович на голые верхи плодовых деревьев и светлое голубое небо. – Весенний, солнечный, теплый! Живи и радуйся!
Татьяна Устинова
Вишенка на торте
Однажды в какой-то телевизионной программе психологи и разные другие умные люди разбирали житейские ситуации. Я была в числе «экспертов», хотя особенным умом не блещу и психологом не являюсь. Я тихо сидела, ожидая, когда меня о чем-нибудь спросят, я тогда что-нибудь отвечу, и меня отпустят домой.
И меня спросили!
– Татьяна, – спросил меня психолог, тонко улыбаясь. – А кому в вашей семье достается самый красивый кусочек торта? Ну, тот самый, на котором вишенка?
Вопрос простенький, на «троечку» вопрос, подумаешь!..
Но я растерялась. Я не знала, что ответить. Я некоторое время смотрела на психолога, как коза, а потом проблеяла, что «не знаю».
Слушайте, я правда не знаю! То есть я понимаю суть, чувствую «второе дно», ловлю подтекст – психолог спрашивает меня сейчас, кто в семье «главный любимый»!
… У нас и тортов-то этих никто не ест, кроме меня. Ни вишневых, ни шоколадных, никаких. То есть я получаю весь торт целиком, вместе со всеми вишенками и шоколадными зайцами, если таковые присутствуют. Я никогда не могу его одолеть, он медленно черствеет, и на него приходится «налегать» нам вдвоем с помощницей Ритусей. Мужики мои не едят тортов, и точка!