Любовь ответила сразу же:
— Может быть, Звездочка. Или Безмятежность. Еще мне нравится имя Песня.
— Хорошие имена. Мне больше нравится Безмятежность.
Голос девочки слегка оживился.
Любовь остановилась и присела на корточки. Она развернула девочку лицом к себе и направила фонарик ей в грудь. Свет разделил лицо девочки, придавая ей вид полутрупа.
— Почему ты не присоединишься к нам? — спросила Любовь.
Девочка моргнула. По щеке скатилась слеза. Она уставилась в темноту за спиной Любови и сказала:
— Вы не поймете.
Любовь вздохнула.
— А ты попробуй.
— Я не могу остаться, зная…
— Зная что?
Слез стало больше.
— Зная, что мама с папой где-то там. Я скучаю по ним.
Любовь покачала головой:
— Но они живут неправильно. Если ты вернешься к ним, то никогда не станешь чистой. Ты умрешь, как и все остальные.
— Я только хочу снова быть с ними.
— Тебе здесь не нравится?
Взгляд девочки метнулся к Любови, потом прочь. В этом мимолетном взгляде Любовь увидела все, что ей нужно. Девочка ненавидит это место. Ненавидит их. Ее. Все, чем живет община. Она не одна из них. Что бы Любовь ни сказала, девочка никогда здесь не приживется. Она слишком ограниченная. Слишком испорчена прежней жизнью.
Давление в груди Любви ослабло.
— Пожалуйста, просто отпустите меня, — взмолилась девочка. По щекам струились слезы. — Я хочу домой.
У Любови затряслись руки. Она встала и дернула девочку к деревьям.
Глава 42Перлайн
Наши дни
Перлайн потерла глаза, в которые словно песка насыпали от постоянного смотрения в экран.
За время ее работы — которое составляло два года в отделе особо тяжких преступлений — убийства людей в Дорсете, связанные с деятельностью сект, составляли ноль. Пять лет назад в Шерборне изувечили трех пони, как подозревалось, во время сатанинского ритуала, но дело так и не было раскрыто, и в нем не упоминались маски. Кроме этого, не нашлось ничего интересного.
Она откинулась на спинку своего многострадального кресла, не обращая внимания на его скрип.
Диббс может быть прав: маскарад у кого-то дома. Преступник надел маску просто как часть костюма, ничего зловещего. Если не маскарад, то, возможно, какое-то мероприятие фетишистов, участники которых надевают маски, чтобы обострить ощущения и обеспечить анонимность. Должно быть, кто-то шел домой с вечеринки. Или выскочил покурить или подышать свежим воздухом — не то чтобы воздух был свежим, учитывая жару, — услышал шум в лесу и пошел проверить. Это правдоподобно.
Судя по всему, убийца прекрасно управляется с косой, что открывало новую версию. Перлайн поручила двум детективам составить список кос, проданных или украденных за последний год, и отследить каждую покупку. Шансы небольшие, но тем не менее существует вероятность, что поиски принесут результаты.
Перлайн потерла лоб. Стал бы кто-нибудь, будучи на маскараде или даже на более девиантном мероприятии, носить с собой косу как часть костюма? Это представляется маловероятным. Но, возможно, человек взял ее в доме, где развлекался (или живет), услышав подозрительный шум и решив использовать для защиты в случае опасности.
Другой вопрос, зачем кому-то коса, кроме фермера, к тому же старомодного. Но, если следовать этой логике, ответы может дать опрос людей, живущих рядом с лесом, а конкретно вопрос, не устраивалась ли в ту ночь вечеринка в этом районе. На данный момент обход домов ничего не дал. Похоже, никто ничего не видел и не слышал.
К ее столу подошел Касп, раздраженный и мрачный.
— Мне жаль, но ничего существенного. Я отправил вам рапорт на электронную почту. Сократил до самого важного, но, в сущности, такой вид масок, который убийца мог носить, а мог не носить, называется вольто или лярва. Есть шесть видов венецианских масок. Подробности вы также найдете в рапорте. Вольто на итальянском значит «лицо». Лярва в переводе с латинского «привидение». Обычно их носят с треуголкой и накидкой. Насколько я сумел найти, нет никакой связи между этим — или любым другим — типом венецианских масок и ритуалами. В наше время люди надевают их на маскарады и костюмные вечеринки.
— Ясно. Дай мне краткую историю. И под краткой я имею в виду мини кактус на твоем кухонном подоконнике.
Касп коротко кивнул.
— Считается, что история Венецианского карнавала восходит к военной победе венецианцев в двенадцатом веке. В честь этой победы на площади Сан-Марко устроили народные гуляния. В эпоху Возрождения праздник стал официальным. Маски всегда были важным элементом карнавала. Один ученый утверждает, что скрывать лицо на публике было ответом на одну из самых строгих классовых иерархий в европейской истории. Во время карнавала венецианцы могли одеваться, как хотели, а не согласно правилам, установленным законом для их профессии и социального класса.
— И наверняка их можно купить где угодно?
— Да. Когда я вбил в поисковик «купить венецианскую маску вольто», он выдал сто семьдесят восемь тысяч результатов.
— Ясно. Спасибо. Это отнимет у Хилла чертовски много времени. Ладно, продолжай искать случаи, которые могут иметь к нам какое-то отношение. Расширь поиск, включив всю страну.
Глава 43Лили
Наши дни
На грудь давил слон, мертвый разлагающийся слон. Лили втянула воздух и постаралась сохранять спокойствие. Ее одолевали мерзкие мысли, вызывая взрывы боли глубоко в теле. У Джона любовница, а Ханна и Грег пропали. И все это ее вина: если бы она уделяла больше внимания всем им, посвящала больше себя, меньше зацикливалась на своих потребностях, ничего этого не случилось бы.
Тоненький голосок говорил, что она нелогична. Отсутствие таблеток заставляет ее терять фокус.
Более громкий голос настаивал, что она эгоистичная стерва и заслужила все, что с ней произошло, что Ханна и Грег пропали и она ничего не может сделать, чтобы вернуть их.
Голоса препирались; к ним присоединился мамин, и он был любящим и добрым. Она говорила ей ехать домой. Уверяла, что полиция найдет ее деток. Что она все еще любит Джона, а он все еще любит ее. Только вместе они смогут пережить это. Он тоже страдает. Он хочет, чтобы они вернулись, так же сильно, как и она. Даже если он совершил ужасную ошибку, сейчас она нуждается в нем как никогда.
Некоторое время Лили сидела, не шевелясь. Голоса спорили, и в основании черепа зародилась головная боль, распространяясь в виски. Одна фраза рокотала громче и четче остальных. «Не останавливайся, пока не узнаешь».
Лили втянула в легкие горячий воздух.
Цепляясь за последнюю мысль, она открыла дверь машины и торопливо выбралась под палящее солнце.
Пойз Гибсон жила в доме из красного кирпича в одной из красивейших частей Гримстоуна. Крыльцо обрамляли горшки с цветами, а на стене висело подвесное кашпо в форме свинки, переполненное розовыми фуксиями сорта балерина.
Через несколько секунд дверь открыла женщина средних лет. По черным разводам туши вокруг глаз было видно, что она плакала.
— Здравствуйте.
Женщина была хорошо одета, в повседневные серые брюки и белую блузку. Она выглядела хрупкой.
— Миссис Гибсон?
— Да. А вы — ох — вы же мама Грегори, верно? Почему вы здесь?
— Мои дети пропали. Я пытаюсь помочь полиции найти их. Мне надо поговорить с Пойз.
— Ох. Ох. Конечно. Да. Полиция уже беседовала с ней, но пожалуйста, входите. Боже, надеюсь, мой сын не причастен к этому. Нет, конечно нет. Он не стал бы…
Лили шагнула в аккуратную, чистую прихожую. Слова женщины заставили ее замереть на месте.
— Что вы имеете в виду?
Миссис Гибсон схватилась за лицо. В глазах блестели слезы.
— Полицейские приходили поговорить с Пойз и искали Майка. Они нашли его пару часов назад. Он задержан. Мне не говорят, за что.
По бокам от нее появились две маленькие девочки, обняв ее ноги.
— Странно.
Лили всматривалась в женщину, пытаясь определить, скрывает ли она что-нибудь. Миссис Гибсон вытерла слезы и показала на девочку справа от себя.
— Это Пойз. Спрашивайте все, что нужно. Пойз, ответь на все вопросы миссис Вудс.
Пойз выглядела встревоженной. Миссис Гибсон посмотрела на младшую девочку и сказала:
— Петл, пожалуйста, иди к себе в комнату и поиграй немножко.
Младшая девочка развернулась и убежала наверх.
Дом был чистым и пах свежепостиранным бельем. Миссис Гибсон отвела всех на кухню, посадила за стол и взяла дочку на колени. Пойз была невзрачным ребенком с привычкой сосать волосы.
Лили села напротив пары, не в состоянии унять дрожащие руки.
— Ты знаешь Аврору?
— Да. Она учится в моем классе. Она лучшая подруга Грега.
— Здорово. Что ж, Аврора сказала, что у Грега есть тайная подруга, которая передает ему тайные письма. Эта подруга сказала Грегу, что у нее дома живет фея. Ты не знаешь, кем может быть эта тайная подруга? Хорошенько подумай, прежде чем ответить.
Пойз покачала головой:
— Я не знаю. У Грега нет других друзей. Мальчики его не любят. Я знаю, что он верит в фей, потому что он всегда пишет о них в своих сочинениях. Аврора тоже верит в фей. Я нет. Феи не настоящие. Только глупые люди верят в фей.
— Расскажи мне немного про Аврору. Какая она?
Пойз сморщила носик:
— Она странная. Она врет ради внимания.
— Про что она врет?
— Про фей. Она всем говорит, что они существуют, а их нет. И Деда Мороза нет.
— Она врет учителям?
Пойз нахмурилась и высунула язык. Через мгновение она охотно закивала.
— Да! В пятницу она соврала мисс Миллс, что у нее болит голова. Она сделала это, чтобы не читать.
— Мисс Миллс — помощница учителя?
— Да. Она очень хорошая, — сказала Пойз.
— Откуда ты знаешь, что Аврора соврала?
— Ей хотелось продолжать строить лодку «Титаник». Мы все строили ее вместе. Было очень весело.
— Грег тоже строил?