средневекового Новгорода и украшенную типично православным крестом. Очевидно, новгородская семья точно так же стремилась обезопасить своего ребенка и для этого избрала самый главный символ христианской религии. Однако из этого сравнения вытекает тот вывод, что в глазах русского народа солнечный орнамент приравнивался по своей магической силе к церковному кресту, но, в отличие от главного символа новой религии, просуществовал на колыбелях гораздо дольше. Ребенок рос, учился ходить и сидеть за столом, и вот мы уже видим солярный орнамент на специально изготовленном для него стульчике. Такой же орнамент украшал и санки, на которых ребенок зимой катался на улице. Изображение трех солнечных кругов, совмещенных с крестами, на спинке кресла для взрослого человека также было найдено археологами. Аналогичным способом украшался и стол, за которым сидели взрослые, поскольку пищу на нем могли осквернить злые духи (рис. 5). Стол же, как уже отмечалось выше, обычно ставился в красном, обращенном к восходу солнца, углу дома. Сама посуда, в первую очередь ковши и солонки, точно так же покрывалась солнечным узором (рис. 6). Как мы видим, на ковшах помимо знаков солнца зачастую помещали и изображения тех животных, на которых дневное светило совершало свой путь по небосводу — коней и уток. Солярная символика могла присутствовать не только на внешней, но и во внутренней стороне посуды. Так, в Киеве была найдена зарытая между 70-ми гг. XII в. и 1240 г. чаша из серебра, на днище которой был изображен крест в шестилепестковой розетке. В том, что здесь перед нами не христианский, а солярный символ, убеждает то, что в ту же эпоху, в том же регионе (клад у с. Каменный Брод Радомысльского у. Киевской губ.) была спрятана аналогичная серебряная чаша с гравированным изображением птицы. От более позднего времени сохранилась расписная чашка с приближенной к натуральному изображению солнца. Если к этим археологическим и этнографическим данным мы добавим упоминавшийся в древнерусском поучении «злой», с точки зрения проповедников новой религии, обряд, согласно которому крестьяне, очевидно перед началом трапезы, «ножемъ крстять хлебъ, а пиво крстять чашею», то мы вправе будем заключить, что и каждодневная общая семейная трапеза была насыщена солнечной символикой.
Эта же символика сопровождала у славян и процесс труда, причем как мужчин, так и женщин. Выше уже приводилась украинская песнь XIX в., в которой женщина просила бога-солнце помочь ее милому во время пахоты. Топоры, украшенные солнечным орнаментом, могли использоваться как в военных, так и в мирных целях (рис. 7). Однако этим распространение данного орнамента отнюдь не ограничивалось. Так, например, во время раскопок средневекового городища псковских кривичей Кампо был найден ряд каменных плиток для отливки украшений, на которые были нанесены разнообразные рисунки. Среди них на четвертой плитке (по нумерации С. А. Таракановой) было вырезано изображение солярного знака в виде двух концентрических кругов с расходящимися от них мелкими лучами и четырехконечным крестом, вписанным во внутренний круг, а на пятой плитке — более грубое изображение уже двух солярных знаков{146}. Помимо того, что оно свидетельствует о распространении солнечного культа среди литейщиков городища Камно, данное обстоятельство лишний раз указывает на тесную связь между Дажьбогом и его отцом, богом-кузнецом Сварогом. Поскольку для этого мастерам была необходима высокая температура, жар огня кузнечного горна на Земле вполне мог ассоциироваться с жаром солнца на небе. В качестве типологической параллели можно привести легенду североамериканского племени цимшиан, согласно которой тайны обработки меда были впервые переданы тому человеку, который женился на дочери сына Солнца. Сын Солнца открыл эти секреты своему зятю, который в результате этого обогатился. Зная их, зять сына Солнца стал не только первым кузнецом, богатейшим из богатых, по и первым вождем своего племени. Понятно, что мужчина должен был защищать свою семью, свой дом и свое имущество. Солярная символика разнообразных видов наступательного и оборонительного оружия будет рассмотрена отдельно.
Рис. 4. Ворота, украшенные солнечным орнаментом
Рис. 5. Предметы быта с солярным орнаментом
Рис. 6. Ковши и солонки с солярным орнаментом
Рис. 7. Славянские средневековые боевые топоры с солярной символикой
Дневное светило и скотоводство
В представлении наших предков, солнце оберегало не только самого человека и его дом, но также и принадлежавшую ему домашнюю скотину. В этом отношении весьма показателен белорусский заговор, произносившийся при выгоне скота в поле: «Красно солнце и ясен свет, и с лунами ясными, и звездами частными, и с зорями огненными, и ранней росой и с вечерней, и сушу и море освещаешь и мать сыру землю согреваешь! И с весенним теплом и с летним огнем и угрей, упарь землю, распусти зелену траву в лесах, лугах, канавах, кустах. И сохрани ты моих малых животов от всякого лиходея! Даруй моим животам плоть и еду, покрой их шелковой пеленой, а лиходея забей огненной стрелой, огнем пламенем. Идити, матушки, в чистое поле, в зеленые луга! Там вам еда — трава зеленая, там вам питье — вода студеная. И угрей их, красно солнце, а домой приведи, ясен месяц. И соблюди их, красно солнце, от лихого человека, царя полевого, от царя водяного, от царя лесного, от его деток-царевичей, чтобы они домой коров не водили и царевичей молоком не поили. И сохрани их от стрелы огненной, от зверя бегучего, от гада ползучего, от змеи шипучей»{147}. В ритуалах первого выгона скота в поле большую роль играл топор, связь которого с дневным светилом была показана выше. Для сохранности скота в одних местах топор перекидывали через стадо крест-накрест, осеняя его этим древним языческим символом солнца; в других местах через стадо с одной стороны бросали топор, а с другой — яйцо, после чего их закапывали на поле; в третьих — вокруг стада пастух тащил лезвие заговоренного топора, который после этого он всаживал в ворота, становился на него и молился, а затем гнал скот на пастбище через эти ворота. На Севере Руси стадо прогонялось между двумя кострами, а на пастбище закапывался целый набор магических предметов, в число которых входил и топор. «Чистый» огонь в сочетании с уже начинавшимся терять свой истинный смысл магическим использованием топора мы видам и на Западной Украине, где гуцульский пастух всаживал топор в левую стенку своей хижины, добывал огонь трением двух сухих кусков дерева, клал головешку у ворот, через которые прогонялось стадо, и кропил его водой, в которую он с молитвой бросил угли от этого святого огня.
Егорий-Ярило
Следует отметить, что на Руси скот в поле выгоняли в день св. Георгия — 23 апреля/6 мая. Если в приведенном белорусском заговоре уберечь скотину просили красно солнце, то в другом заговоре с аналогичной просьбой обращались к Георгию: ««Храбрый ты наш Егорий, ты паси нашу скотину, в ноле и за полем, в лесу и за лесом, от волка хищного, от медведя лютого, от зверя лукавого». Пастухи говорили: «Хоть все глаза прогляди, а без Егорья за стадом не усмотришь»{148}. В книге про Дажьбога мы уже видели один случай пересечения символики этого языческого божества и «двоеверного» образа Егория-Юрия, каждый из которых наделялся народной традицией райскими ключами, с помощью которых весной отмыкалась земля. Связь народного святого Егория с началом весны отразилась во множестве пословиц и поговорок: «Егорий землю отмыкает»; «Егорий весну из-под спуда выпускает, зеленую траву выгоняет»; «Егорий с теплом, а Никола с кормом»; «Егорий с водой (с росой), а Никола с травой»; «Егорий храбрый — зиме ворог лютый»; «Юрий на порог весну приволок»; «Не бывать весне на святой Руси без Егория», в то время как сербы по этому поводу говорили: «Нет лета без Юрьева дня»; «Пришел Егорий, и весне не уйти»; «Егорий с летом, а Никола с кормом»; «На Егорьевской неделе прилет ласточек, а отлет в три Спаса». Поскольку этот святой был связан с первым выгоном скота, то по погоде в этот день гадали о будущем благополучии домашних животных: «На Юрия дождь — скоту легкий год».
Однако связью с началом весны, райскими ключами и защитой домашнего скота от хищников параллели между языческим божеством и народным святым не исчерпывались. Обращает на себя внимание, что в русских загадках солнце называется именно Егором:
Взойдет Егор на бугор — выше леса, выше гор,
С бугра спускается — из глаз скрывается{149}.
«Отдельные случаи обозначения солнца собственными именами редки, но выбор имен явно не случаен, — отмечает при исследовании данного аспекта славянских загадок З. М. Волоцкая, — таковы рус. Миколка, Егор; белор. Ягор, обращает на себя внимание совпадение с именами наиболее почитаемых в народе святых»{150}. Если с Егорисм Храбрым все ясно, то Миколка — это искаженное имя Николая Угодника, воспринявшего многие черты языческого бога Волоса, тесно связанного со светлой половиной суток и, соответственно, с дневным светилом. Поскольку другими именами солнце в славянских загадках не обозначается, из этого следует вывод о тесной связи с ним двух указанных персонажей народной «двоеверной» традиции. Выше уже отмечалась связь Дажьбога с пахотой. С другой стороны, у восточных славян на Егорьев день приходился не только выгон скота в поле, но и запахивание пашни: «Юрий начинает работу, Юрий (зимний) и кончает»; «Егорий — ленивая сошка» или «На Егория выезжает и ленивая соха»; «Ранний посев с Егорья, средний с Николы Вешнего (9/22 мая), поздний — с Ивана Предтечи (25 мая/7 июня) до Тихона (16/29 июня)»; «С Егорья начало сева яровых». По погоде на посвященный этому святому день определяли будущий урожай яровых хлебов: «На Егория мороз — будет просо и овес»; «На Егория мороз — под кустом овес»; «Па Юрия мороз — гречихи воз»; «На Егория роса — будут добрые проса». Подобные совпадения заставляют предполагать, что во время народного