вляется указанием на то, что восьмая жреческая функция объемлет остальные семь, являясь высшей по отношению к ним. Один гимн упоминает, что с помощью молитвы Ману даже победил некоего демона Вишишипру (РВ V, 45,6). В качестве первого жреца Ману оказывается тесно связан со священным огнем и олицетворяющим его богом. В гимнах неоднократно подчеркивается, что Ману установил Агни как домашнего бога (РВ III, 2, 15; VI, 16, 9) и, соответственно, все последующие жрецы, возжигающие при священных церемониях огонь, следуют в этом сыну Вивасвата, о чем прямо говорится в посвященному богу огня гимнах:
Подобно Ману, мы хотим устроить тебя,
Подобно Ману, мы хотим (тебя) зажечь.
Или:
Агни, зажженного (некогда) Ману, подобно Ману,
Мы хотим всегда возвеличивать для обряда.
С другой стороны, Агни в своей ипостаси жертвенного костра, являясь «родственным» первому жертвоприношению первого человека, осуществляет чрезвычайно важную функцию контакта между человечеством и богами, делая людей «заметными» для богов (РВ IV, 1, 9). И заслуга установления связи между людским родом и бессмертными божествами, обеспечивающего его потомкам не только процветание, но само их существование, также принадлежит сыну Вивасвата. Именно Ману устанавливает службу богам (РВ III, 26, 2) и через это добывает те жизненные блага, которые под предводительством бога, в данном случае Рудры, хотят снова добыть его потомки:
То счастье и благо, что добыл себе жертвой
Ману-отец, —
Мы хотим достигнуть его под твоим
предводительством, о Рудра!
Однако наибольшее значение для нас представляет тот факт, что сын Вивасвата был прародителем индийских арисв, которые называли себя «племенами Ману» (РВ VI, 14,2) и, следовательно, отчетливо осознавали свое происхождение от бога солнца. Благодаря этому они отдавали себе отчет в собственной светоносной природе.
Вон те самые лучи солнца,
К которым были причастны отцы наши, —
отмечает ведийский риши. Знают они и о свете, «что заложен в сердце» (РВ VI, 9, 6). Наконец, в другом гимне они прямо утверждают следующее: «Три арийских народа светоносны» (РВ VII, 33, 7). Правда, следует отметить, что традиционно всю совокупность индийских племен риши обозначали как «пять народов» (РВ I, 176, 3; V, 32, 11 и др.), в связи с чем предыдущее утверждение следует понимать или как указание на то, что три индоарийских племени были более светоносны, нежели оставшиеся два, или как результат идущего в данном четверостишье обыгрывания мистического числа три. Судя по всему, скорее верно последнее предположение, поскольку еще в одном гимне говорится о «блеске, что у пяти народов» (РВ VI, 46,7). С этим оборотом явно связана и та просьба, с которой к Агни обращаются авторы другого гимна:
Наш блеск пусть ярко сияет между пятью народами,
Высоко, словно солнце, неодолимо!
Близкую к этому просьбу об индивидуальном превосходстве и опять-таки с солярным подтекстом, обращенную на этот раз не к Агни, а к Марутам, встречаем мы еще в одном гимне:
Я прошу вас о богатство, о сразу помогающие,
Благодаря которому мы простерлись бы над мужами,
словно солнце.
Насколько мы можем судить, осознание своей собственной солнечной светоносной природы было связано у индийских ариев и с пониманием ее божественной сущности. Косвенно об этом свидетельствует утверждение одного из гимнов, понимающего грех, совершенный против божеств, как результат возобладания человеческой сути, что предполагает наличие в людях еще и иной, божественной по своей природе сути. Весьма показательно, что гимн этот обращен к Савитару, еще одному богу солнца в ведийский период, который наделяется способностью освобождать людей от греха:
Если по неразумению мы совершили (грех)
против божественного Рода,
По слабости воли, когда возобладала
человеческая суть,
О Савитар, среди богов и среди людей
Сделай ты нас тут безгрешными!
Сурья является еще одним солярным божеством в индийской мифологии. Взятое в мужском роде, его имя, собственно, и обозначает «солнце». В этом качестве он в первую очередь создаст свет и дарует все светлое пространство:
Пересекающий (пространство), всем видный,
Создающий свет — (вот каков) ты, Сурья,
Ты даруешь все светлое пространство.
Пламенновласого Сурью везут на колеснице семь рыжих кобылиц (РВ I, 50, 8; IV, 13, 3; V, 45, 9), что, возможно, соотносится с семью днями недели. Тем не менее в других гимнах говорится об одном коне солнца (РВ I,180,2), и даже приводится его имя — Эташа (РВ VII, 63, 2). Следует отмстить, что в ряде случаев Сурья может описываться не как антропоморфный бог, а, например, как «помещенный посреди неба пестрый камень» (РВ V, 47,3) или глаз Митры-Варуны. Бог солнца лучом измерил границы неба и земли (РВ VIII, 25, 18) и является «наблюдателем всего мира» (РВ IV, 13, 3). В космической своей ипостаси Сурья как «столп неба, он охраняет небосвод» (РВ IV, 14, 5), а в социальном плане он оказывается «общей опорой людей» (РВ VII, 63,1). Ведийские риши так описывают непреодолимую тягу своих соплеменников к солнечному свету, свидетельствуя об их духовной эволюции:
Мы поднялись из мрака,
Взирая на свет все выше.
К Сурье — богу среди богов
Мы отправились, к высшему свету.
В этом качестве Сурья является «господином племен», заветом которого следуют люди (РВ VIII, 25,16), а он, в свою очередь, «охраняет образ жизни каждого» (РВ X, 37,5). Его просят о счастье, богатстве и защите (РВ X, 37, 10–11), и, в качестве небесного защитника людей, дневное светило уничтожает колдовские силы зла:
С востока восходит солнце
Видимое для всех, убивающее невидимых,
Загрызающее всех невидимых
И всех колдуний.
Взлетело то солнце,
Много, все спаляя,
Адитья с гор,
Видимый для всех, убивающий невидимых.
Сурья «со всей (своей) силой» отдает человеку во власть ненавидящего его врага, уничтожает болезни сердца и желтуху (РВ I, 50, И—13), а также опасный яд (РВ I, 191, 10–16). Интересно отметить, что в двух последних случаях в гимны включены тексты заговоров, что косвенно свидетельствует о значительной древности и восточнославянских заговоров с участием дневного светила. Со славянским Дажьбогом Сурью сближает и то, что он является «основой богатств, собирателем благ» (РВ X, 139, 3), которые он дает людям. Подобно славянскому богу солнца, Сурья также связан с речью. Он именуется поэтом (РВ V, 44,7), а в другом месте говорится о напеве, «растущем (и) солнечном» (РВ I,173,1). Эта связь с речью подчеркивается и тем, что дочерью Сурьи является Савитри, персонификация священного стихотворного размера гаятри{378}, который, правда, в другом гимне связывается с Алт (РВ X, 130, 4). Впрочем, как мы уже видели выше, бог огня в индийской мифологии неоднократно соотносился с богом солнца. В связи с именем дочери Сурьи, перекликающегося с именем другого индийского солярного бога Савитара, следует отметить, что мифология всячески подчеркивает взаимную связь между этими двумя олицетворениями дневного светила. Если дочь Сурьи зовут Савитри, то, в свою очередь, дочь Санитара зовут Сурья, женский род от названия солнца. Связь между двумя богами подчеркивалась и более непосредственным образом. Так, говоря о Сурье, автор ведийского гимна отмечает, что «этот бог мне (всегда) казался Савитаром» (РВ VII, 63, 3) и во втором и четвертом четверостишиях данного гимна характеризует Сурью как «побудителя людей» — эпитет, обычно приписывающийся Савитару. В другом гимне Сурья опять отождествляется с Савитаром (РВ X, 139, 3). Возвращаясь к связи бога солнца с речью, следует отмстить, что с ним связывается и выраженная в словах слава. В одном гимне, посвященном Марутам, данное понятие напрямую сравнивается с богом солнца:
(Того,) чья слава всего за один день обходит
Вокруг неба, как бог Сурья.
В другом гимне его автор прямо говорит о необходимости для людей прославлять Сурью:
Поклон глазу Митры-Варуны!
Мощно служите богу этой истиной!
Светлому знаку, рожденному от богов, видному
издалека, Сыну неба Сурье произнесите (хвалу)!
Если мы сопоставим эти примеры ведийской поэзии с хеттским гимном солнцу, из этого будет следовать то весьма важное для нас заключение, что понятие славы соотносилось с дневным светилом еще со времен индоевропейской общности и наличие аналогичной связи в славянской традиции не является случайностью.
Сурья также именуется «дыханием жизни движущегося и неподвижного (мира)» (РВ I, 115, 1), и он «вызвал процветание существ» (РВ X, 170, 1). В связи с этим следует отметить, что в РВ неоднократно говорится о том, что Сурья «заполнил оба мира (и) воздушное пространство» (РВ X, 139, 2), «заполнил небо и землю, воздушное пространство» (РВ I,115,1; IV, 14,2), «(своим) величием заполнил обе половины вселенной» (РВ VIII, 25,18). Несмотря на это положите Сурьи в ведийской традиции далеко не главенствующее. Более того, гимны неоднократно упоминают о его столкновении с Индрой, закончившемся побед