Сами коллегиаты по случаю праздников получали от принципалов бесплатные угощения и небольшие подарки. Такой подарок (sportula), обычно съестное и небольшая сумма денег, дарился в плетеной корзиночке в дни государственных праздников, Нового года, а также праздников самой коллегии. Подобный подарок не был унизительным в глазах гражданина, но воспринимался как естественная забота и попечение высших о низших. Эта система социальных связей, покоившаяся на староримском институте клиентелы, сохранялась и при Империи, когда каждая провинция, город и коллегия имели своего покровителя, а общим патроном всего населения страны был император. Представление об императоре как всеобщем патроне римского народа играло немалую роль в поддержании императорского культа. Подарок, полученный от патрона коллегии или городского магистрата, мог восприниматься и как подарок от императора, патрона и заступника всей Римской империи. В Сармизегетузе Марк Аврелий Фортунат, отпущенник, судя по широко распространенному в рабской среде имени Фортунат, член третьей декурии в ремесленной коллегии, посвятил алтарь за то, что получил двойной такой подарок (CIL, III, 1494).
Упоминания о простом народе, плебсе, для императорской эпохи крайне редки. Лишь однажды в Дакии, в Сармизегетузе, плебс поставил на собранные деньги (plebs аеге conlato) посвятительный алтарь в честь Марка Опеллия Адьютора, который поочередно исполнял все городские должности в городе: квестора, эдила, дуумвира с судебной властью, а также был префектом в ремесленной коллегии (IDR, III/2, № 116). Квинт Аврелий Терций, декурион в Сармизегетузе, за предоставление ему жреческой должности фламина дал в 142 г. 80 тыс. сестерциев ad annonam publicam (CIL, III, 1448). Обычно это было частное пожертвование для уплаты городом полагающихся с него государству податей или зерно, розданное гражданам в случае неурожая. Семья Аврелиев была одной из богатых в Сармизегетузе — она имела на некрополе города собственный мавзолей (его диаметр составлял 21 м).
Привилегией самого императора и членов императорской семьи, которую он осуществлял прежде всего в отношении городской общины города Рима, было сооружение общественных бань[189]. Термы, как и форум и коллегии, также были своеобразной частью общественной жизни римлян; общественные термы посещали самые разные слои римского общества. Хорошо известно, какое множество сюжетов в эпиграммах Марциала связано с термами Рима и сколь разнообразны социально-психологические типы столичного общества, запечатленные в них. Один из эпизодов «Сатирикона» Петроний также перенес в термы: здесь встречались все слои римского общества, и разбогатевший отпущенник, подобно Тримальхиону, мог демонстрировать там и свое богатство (Тримальхиона из терм несли на носилках четверо здоровенных молодцов), и свои вкусы и способности (он играл в мяч, пил вино, и его растирали три массажиста) (Sat., 27–28). Общественные бани Рима мог посетить и император: общеизвестен анекдот с Адрианом, который, увидев в бане ветерана без раба для услуг, подарил этому ветерану и рабов, и деньги (SHA, Hadr., 17, 6). Когда Плиний Младший просил Траяна разрешить ему построить термы в Прусе, то это не являлось свидетельством его административной беспомощности, как иногда считают. Плиний отлично знал, что общественные термы в провинциях наместник мог возводить только с разрешения императора (Ер., X, 23, 70).
Ремонт или восстановление общественных терм, обрушившихся от времени или пострадавших от военных катастроф, были делом общественным, что отмечалось постановкой специальных строительных надписей или вотивных алтарей. На лимесе Дакии, в небольшой военной крепости на севере провинции, были отремонтированы термы, и префект стоявшей там конной части, Элий Целер, посвятил алтарь Фортуне Возвращающей ob restitutionem balnei[190]. Для Паннонии известно, что одни термы для II Вспомогательного легиона построил в канабе Аквинка Александр Север, когда куратором строительства был консул Флавий Марциан (CIL, III, 10489). Другие термы, большие (tbermas maiores), пострадавшие во время событий кризиса III в. и долгое время лежавшие в развалинах, восстановил в 268 г., улучшив их входы и зал с колоннами, император Клавдий П. Он распорядился, чтобы бани были предоставлены в пользование легионеров, поручив наблюдение за этим всаднику Клеменцию Сильвию и префекту II легиона Аврелию Фронтину[191]. В Аквинке было, по крайней мере, 15 терм, из них четыре бани — общественными[192]. Общественные бани могли насчитывать от 15 до 20 помещений с несколькими бассейнами с постепенно понижающейся температурой воды. Такие термы имели залы для гимнастических и спортивных упражнений, а также для игры в мяч; при термах были библиотеки и комнаты для бесед.
Непременной принадлежностью каждого более или менее крупного провинциального города были театр, амфитеатр, цирк, ипподром. Об их ремонте и восстановлении заботились как частные лица, так и провинциальные власти. Так, известно, что в III в. прокуратор Поролисской Дакии Тиберий Клавдий Квинтиан распорядился заново отстроить разрушившийся от времени амфитеатр города Поролисса (совр. Мойград) (CIL, III, 836). Гай Домиций Смарагд, декурион в Карнунте, построил на свои средства каменный амфитеатр в канабе XIV Сдвоенного легиона, вмещавший, как полагают, восемь тыс. человек.
Черветри. Некрополь Бандитачча.
В амфитеатрах происходили гладиаторские игры и сражения с дикими зверями. В Вируне (близ совр. Клагенфурта) выступали во II в. рабы-бестиарии и рабы-гладиаторы, принадлежавшие местной богатой семье Альбиев. К гладиаторским играм относится редкое граффито из Вируна: [libertatem meruimus hie ser]vi fuimus domi: «свободу мы заслужили здесь, рабами мы были дома» (очевидно, в Италии)[193]. На алтаре из Теурнии (совр. Шпитталь), посвященном Немесиде, были изображены три бестиария в битве с медведем и Диана с чашей. На рамке алтаря вверху была вырезана надпись: «Сираск, Валериан, Евтих, (рабы) Альбия Максима, Немесиде Августе (посвятили)»[194]. В начале IV в. в Сирмии еще в 374 г. был построен театр, где выступал гладиатор из племени вандалов, сражавшийся ранее на арене Рима и Фессалоник.
Набор рабов в гладиаторы и наблюдение за ними находились в руках государства, и осуществлялась эта служба специальным прокуратором, которому могло подчиняться несколько провинций. Так, Цезий Антиан в первой половине III в. был procurator famil(iarum) glad(iatorum)r в ведении которого находились обе Паннонии, Далмация, а также области Италии — Эмилия и Транспадана (ILS, 9014; ARP, р. 129).
Амфитеатры раньше были построены в канабах, чем в муниципиях. Так, амфитеатр в канабе Карнунта (вначале деревянный) был построен во второй половине I в. Во II в. он был переоборудован в каменный на средства уже упоминавшегося Гая Домиция Смарагда; арена амфитеатра была 71,3 X 44,25 м. Амфитеатр в муниципии Карнунте был построен в середине II в. и имел арену 68 м Х 50 м. Каменный амфитеатр в канабе Аквинка впервые упоминает надпись от 145 г.; он имел арену 89,6 Х 66,1 м. Амфитеатр муниципия Аквинка датируется серединой II в.; его арена была 53,36 X 44,54 м; западнее амфитеатра находились казармы гладиаторов. Большой амфитеатр был в Скарбанции (125 X 85 м). Здесь ветеран XV Аполлонова легиона был ответствен в I в. за проведение гладиаторских игр (magister ludorum) (APR, p. 173).
Для канабы Интерцизы (совр. Дунауйварош) мы можем предполагать цирк еще в IV в. Раскопки раннехристианского некрополя в Интерцизе открыли черепицу, служившую в качестве крышки составленного из черепиц гроба[195]. На этой черепице до обжига, по мягкой глине, была нарисована молодая девушка в короткой, как у детей, тунике, с вышитой каймой. В правой руке девушка держит пальмовую ветвь — символ награды, в левой — колесо со спицами. Уже было замечено сходство в образе этой девушки с обликами акробаток на мозаике позднеимператорской виллы Пьяцца Армерина в Сицилии. На этой мозаике были представлены две акробатки — одна с такой же пальмовой ветвью в руках и в такой же одежде, другая — с таким же колесом. Такое колесо употреблялось в цирке и в гимнастических залах. Прическа девушки из Интерцизы сходна с прическами женщин на фресках римских катакомб конца III — середины IV в. и не встречается ни ранее, ни позднее. Волосы у девушки из Интерцизы разделены посередине на пробор и связаны бантом на голове, их пряди спадают вдоль щек — прическа, которая характерна для Рима середины IV в. и даже для Паннонии. Изображение девушки взято, скорее всего, из жизни, и именно из жизни Интерцизы, где очевидно, в IV в. в цирке выступала какая-то акробатка.
Немногие данные относятся к театральной жизни римских городов на северной границе империи. Так, для Аквинка известно, что актеры имели здесь собственную коллегию. Тит Флавий Секунд суфлер (monitor) посвятил алтарь Genio collegio scaenicorum (CIL, III, 3<±23) В надписи из Сискии (совр. Сисак) упомянут magister mimariorum Лебурна, раб или отпущенник (CIL, III, 3989), что свидетельствует о существовании коллегии мимических актеров в городе. В Норике, столице провинции, театр был построен в правление Адриана. В надписи из Вируна назван Тит Флавий Элиан — homerista. Как считает издатель надписи этот гомерист стоял во главе труппы актеров-гомеристов, и сама надпись, сохранившаяся только в своей нижней части, представляла собой театральную афишу[196]. Как известно, гомеристами назывались актеры, разыгрывавшие сцены из гомеровских поэм на основе их текста. Большей частью они представляли сражения греков и троянцев. Зрители, не знавшие греческого языка, держали в руках латинский текст либретто. Представления гомеристов носили пародийный характер и по своему натурализму были сходны с представлениями мимов и биологов (так называли актеров, изображавших жизнь), при этом допускались фривольные и двусмысленные намеки. У Артемидора приведен анекдот о том, как некий врач Аполлонид, пускавший кровь при заболеваниях, называл свое занятие δμηρίζβιν: подобно гомеристам, он ранил многих людей (Artemidor. Onirocr., IV, 2).