Культура древнего Рима. В двух томах. Том 2 — страница 46 из 97

[200]. Но культ императора как некая религиозно-политическая доктрина ведет свое начало от тех божеских почестей, которые были оказаны римским сенатом Цезарю. Как известно, сенат после убийства диктатора вынес несколько решений об увековечивании его памяти, прежде всего решение о его обожествлении, т. е. о причислении к сонму богов (CIL, IX, 2628). Цезарь был объявлен divus, и на форуме ему был определен храм «божественного Юлия», получивший жрецов и дававший право убежища, подобно культовым местам, основанным Ромулом. Поскольку Цезарь, будучи причислен к богам, переставал быть частным лицом, то его потомкам запрещалось носить при похоронных процессиях в числе изображений своих предков изображение Цезаря (Dio Cass., XLVII, 19, 2–3). Статуя Цезаря и статуя Венеры-Родительницы были установлены на ипподроме. Новые победы римского оружия должны были справляться прежде всего как победы Цезаря. Было постановлено праздновать день его рождения, и всякий уклонявшийся от этого должен был считаться проклятым в глазах Юпитера и самого Цезаря. День рождения Цезаря был передвинут на один день, чтобы не совпасть с играми в честь Аполлона. День, в который Цезарь был убит, был объявлен днем несчастливым (dies nefastus), и в этот день не должны были происходить заседания сената. Помимо своей непосредственной цели — объединить сторонников Цезаря для окончательной борьбы, эти меры имели также религиозно-политическую окраску.

Дальнейшее развитие эти установления, как и императорский культ, получили в правление Августа, обожествление которого началось еще при его жизни. Уже само имя Август («умножающий»), пожалованное ему сенатом в 27 г. до н. э., имело значение некоей божественной силы (numen). Оно отличало обычно божество и выделяло Августа из числа простых смертных[201]. Одновременно в сенате ему был поставлен золотой Щит. У дверных косяков дома Августа с двух сторон были прибиты две лавровые ветви; над входом в дом был повешен дубовый венок как награда за спасение граждан (corona civica)[202]. Золотой щит, гражданский венок и два лавровых дерева с 27 г. до н. э. постоянно присутствуют на монетной чеканке Августа[203]. В 12 г. до н. э., когда Август получил жреческий сан великого понтифика, рядом с его домом на Палатине был построен новый храм богини Весты, так что боги домашнего очага Августа, Веста и пенаты, стали теперь рассматриваться как боги всего римского государства, а он сам — как глава фамилии в государственном масштабе[204]. Тогда же почитание гения Августа (Genius Augusti) было возведено в государственный культ. Учреждение культа Гения Августа и Ларов (Lares Augusti) последовало в связи с разделением города Рима, которое происходило с 12 г. до п. э. до 7 г. до н. э., на 14 городских районов с 265 кварталами (vici): в каждом из них почитались Lares Augusti и Genius Augusti, и таким образом культ Гения императора Августа получил распространение во всей столице. Еще ранее, в 29 г. до н. э., Август позволил сооружать в свою честь — сначала только в восточных провинциях — храмы вместе с богиней Ромой, в которых изображениям Августа воздавались жреческие почести[205]. После смерти Август получил отдельный храм и специальную коллегию жрецов (sodales augustales) для отправления его культа, выбиравшихся из представителей высших слоев — сенаторов и всадников. Дом в Ноле, где Август умер в 14 г. н. э., был объявлен культовым местом, день его рождения и день его женитьбы на Ливии были объявлены государственными праздниками, сопровождавшимися жертвоприношениями (Dio Cass., 51, 19, 2). Официальные и частные обеды и пиршества должны были сопровождаться жертвенными возлияниями в честь Августа. Его статуя была поставлена в храме Марса на форуме.

Почитание Августа началось еще в 12 г. до н. э. — сначала только в провинциальных городах, а затем и в городах Италии. В провинциях менее романизированных императорский культ был введен раньше, чем в провинциях более романизированных. Вначале Август почитался вместе с каким-нибудь из богов римского пантеона (обычно Геркулесом, Меркурием, Конкордией), но затем императорский культ принял санкционированные государством определенные формы. При Флавиях происходит слияние культа богини Ромы, здравствующего императора и культа умерших императоров. Появившееся в правление династии Юлиев — Клавдиев понятие божественной правящей династии (domus divina) находит свое выражение также в виде Aeternitas — «космической долговечности империи и императора»[206]. Эта идея получила еще большее развитие при Северах, когда в терминологии III в., относящейся к императору, постоянно присутствует «Вечный мир», «Вечная Победа», «Вечное счастье» (Pax Aeterna, Victoria Aeterna, Felicitas Aeterna)[207].

Первостепенное значение в развитии императорского культа имело то, что на императора было перенесено понятие божественной силы и природы божества, его numen[208]. Если ранее mimen прилагалось только к богам, как numen Iovis, например (божественная сила Юпитера), и только в исключительных случаях — к римскому народу и сенату, то со времени Августа numen отличает и императора, т. е. личность императора стала считаться носителем божественной мощи и силы и, соответственно, всеобъемлющих функций божества. Его деяния, его воля, проявление его власти расценивались как явления божественного характера, и он сам выступал как носитель божественной власти. Эту божественную природу император получал и вследствие обожествления после смерти, что было акцией сената, и вследствие того, что каждый здравствующий император был «сыном божественного» (divi filius) и внуком и правнуком своих божественных предшественников, в действительном кровном родстве с которыми он, как известно, мог и не состоять и обычно не состоял. Как имеющий божественных предков, здравствующий император был богом и имел свой numen[209].

С божественной природой императора соединялись и такие добродетели и общественно-политические понятия, как Согласие, Счастье, Благая судьба, Слава, Доблесть, Вечность, Мир, Победа. В конечном итоге в императорском культе объединились две тенденции: сакральная, когда культ был выражением религиозности, и государственно-политическая, когда культ стал свидетельством проявления верности и преданности императору, что нашло свое отражение в появляющейся при Северах формуле: devotus (и даже devotissimus) numini maiestatique eius[210]. Этот акцент на личной преданности императору свидетельствовал не только о завершившейся к III в. сакрализации императорской власти, но и о том, что всякий гражданин империи был прежде всего подданным императора.

При Северах настойчиво развивалась мысль о божественной природе всех членов правящей династии — domus divina, хотя сама эта идея наличествовала уже во II в. Практически отсутствующая в надписях II в. формула in honorem domus divinae широко представлена в эпиграфических памятниках времени Северов, которые проводили целенаправленную политику обожествления представителей императорской династии. Императорский культ получил новую опору в идее связи императорского дома с армией. После победы Септимия Севера над Парфией в 195 г. императрица Юлия Домна получила титул «мать лагерей» (mater castrorum)[211]. Это означало, что отныне в каждом военном лагере вместе с изображением императора должно было находиться и изображение императрицы[212]. Впервые такой титул стал известен для императрицы Фаустины, жены Марка Аврелия, постоянно сопровождавшей его в военных кампаниях. Он был дан ей в Паннонии в 174 г. в связи с победой над сарматами. Для Фаустины этот титул известен только на монетах, и она получила его незадолго до своей смерти[213]. Императрице Юлии Домне этот титул был пожалован в 195 г. в связи с победой над Парфией. В действительности за этим актом стояли политические мотивы, так как уже принятием предков Коммода в число своих предков, а также актом обожествления Коммода, что сначала было провозглашено в армии, а затем и в сенате, Септимий Север хотел утвердить законность своей династии. Возведением императрицы в титул mater castrorum подчеркивалась ее связь с войском, а в сфере религиозной Юлия Домна оказывалась законной преемницей жены Марка Аврелия[214]. Отныне титул mater castrorum присутствует часто в надписях императриц III в.

После смерти Севера в 211 г. во время совместного правления Геты и Каракаллы, когда оба брата, как известно, проявляли враждебность и подозрительность в отношении друг друга и каждый имел свой собственный двор, Юлия Домна получила титул «мать отечества и мать сената» (mater patriae et mater senatus). В период единоличного правления Каракаллы в официальных надписях она именовалась как mater castrorum et senatus et patriae. Титул mater patriae соответствовал титулу императора pater patriae и не имел аналогий в раннее время[215]. Монетная чеканка и надписи как на западе империи, так и на востоке прославляли императрицу Юлию Домну, отожествляя ее с Исидой, Кибелой, Новой Герой и Деметрой, с Небесной богиней; монеты с ее изображением имели легенду Seculi Felicitas. Септимий Север и оба его сына — Каракалла и Гета — именовались на Востоке «Новыми Солнцами»