Посвящения in honorem domus divinae, а также pro salute imperatoris многочисленны и в городах на Дунае. В большинстве своем они принадлежат императорской администрации, воинским частям, а также городским магистратам и муниципальной аристократии. Декурион в Сармизегетузе Марк Помпоний Север и патрон в коллегии кузнецов Марк Урбий Валериан построили здание коллегии, посвятив его здоровью императора Антонина Пия (IDR, III/2 № 6). Во здравие императора Каракаллы дуумвиры и квинквеиналы Аквинка — Флор и Меркатор — восстановили на свои средства в 214 г. пришедший в ветхость храм Немесиды (CIL, III, 10439). Во здравие Сеитимия Севера некие Луций Септимии — Валерий и Валериан — отремонтировали в Карнунте за свой счет пришедшее в ветхость святилище Митры (CIL, III, 4540). Публий Турраний Фирмин, ветеран из канцелярии наместника, отремонтировал в 216 г. на свои деньги помещение для хранения военных знамен и императорских изображений (exciibitorium ad tiilelam signornm et imaginum sacrarum — CIL, III, 3526). Августалы в колонии Саварии Квинт Клавдий Секунд и Квинт Клавдий Лукан подарили городской общине изображение Гения колонии и храм для него (CIL, III, 4153). Магистры коллегии Гения Верхней Паннонии Квинт Гавий Максим и Квинт Торий Присциан, а также писцы этой коллегии Публий Элий Эксуперат и Аврелий Пекулиарис подарили коллегии в 228 г. изображение богини Победы (CIL, III, 4168). В 204 г. Юлий Евангелиан, командовавший когортой мавров в Дакии, восстановил на свои средства пришедший в ветхость «храм отеческих богов» и посвятил это деяние «здоровью непобедимейших наших императоров Септимия Севера и Каракаллы и Геты Цезаря, а также двух август — Юлии Домны и Плавтиллы и префекта претория Плавтиана, отца нашей августы Плавтиллы». Августал в Сармизегетузе Марк Корнелий Стратоник поставил алтарь Гению пата Миции in honorem domus divinae. За здоровье «наших августов» посвятил алтарь Юпитеру Наилучшему Величайшему декурион столицы Дакии Гай Юлий Марциан (CIL, III, 1407). Эти примеры — не единственные.
Для дунайских городов известно о существовании особых коллегий, почитавших императорские победы и здоровье императора, а также коллегий, почитавших императорских Ларов и заботившихся о сохранении в надлежащем порядке изображений императоров. Одна из наиболее ранних таких коллегий, возникшая в Италии, существовала и на Дунае — Великая коллегия императорских Ларов и императорских изображений (collegium magnum Larum et imaginum dominorum nostrorum Caesarum), носившая полувоенный характер: во главе коллегии стоял трибун Гай Валерий Теттий Фуск. Бывший в Петовионе декурионом и префектом в ремесленной коллегии, отправлявший также жреческую должность авгура, он приобрел на свои средства отдельные места для погребения членов этой коллегии, за что ему была предоставлена должность трибуна (CIL, III, 4038). В Аквинке была коллегия, избравшая предметом своего почитания императорское здоровье — collegium cultorum salutis augustae.
Активная деятельность этой и других подобных коллегий приходится на время Северов, с которыми связано большинство соответствующих свидетельств. В Аквинке возникла специальная коллегия (collegium victorianorum), почитавшая императорские победы. В 223 г. в правление Александра Севера эта коллегия построила на сборы коллегиатов здание для пиршеств и банкетов. Коллегия имела свое знамя и небольшое святилище. Она вела регистрацию своих членов и подразделялась на декурии (в надписи их названо шесть). Магистрами коллегии и ее патроном были лица с правом римского гражданства; некоторые из них, как Тит Септимий Инген, получили римское гражданство в правление Септимия Севера. Постройка трапезной, как и вся сообщающая об этом надпись, была посвящена на благо и здоровье императора Александра Севера[217]. Подобная коллегия существовала и в Дакии. Марк Кокцей Луций посвятил алтарь Victoriae augustae et Genio collegii eius (CIL, III, 1365).
Императорские победы популяризировались всеми доступными средствами. В день Нового года, в памятные дни династии народу раздавались в цирке или в амфитеатре большие пряники с рельефными изображениями, представлявшими императора в одежде великого понтифика или триумфатора, а также членов императорской семьи. Керамическое производство в Аквинке, связываемое с именем местного мастера Ресата, выпускало в 60-х годах II в. рельефные керамические формочки (их диаметр достигал 20 см и немногим более) с изображением соответствующих той или иной дате сцен, использовавшиеся пекарями для выпечки пряников. На таких пряниках изображались целые картины. Так, на одной из дошедших таких керамических формочек был представлен Марк Аврелий в одежде триумфатора, въезжающий на колеснице в триумфальную арку: его лошадь ведет легионер, копье императора занесено над поверженным варваром; Победа увенчивает императора венком, внизу и наверху — вражеское оружие[218]. Другая подобная формочка имела изображение богини Тутеллы и латинскую надпись: «Если император в безопасности, мы живем в золотом веке» (Salvo Augusto aurea saecula videmus), внизу — «Славе» (Honori). Так на уровне провинциальных вкусов далекой пограничной северной провинции была представлена навязчивая идея Римской империи, что каждый император несет с собой еще большее благополучие для государства и именно при нем его подданные живут в золотом веке.
В согласии с идеологией императорской эпохи действовали и коллегии, объединявшие молодежь. Одной из таких коллегий, происхождение которой связано с именем Августа и с установлением императорского режима, была коллегия юношества (collegium iuvenum или collegium iuventutis). Впервые такая коллегия была образована самим Августом в Риме из молодежи знатных родов с намерением воспитать в соответствующем направлении молодое поколение римлян[219]. Но своему характеру это была полувоенная, полурелигиозная организация. Юноши, члены этой коллегии, учились верховой езде и обращению с оружием, охоте и фехтованию. Свое искусство они демонстрировали перед старшими на триумфальной площади или в цирках и амфитеатрах. Относительно деятельности коллегии юношества в Риме известно, что в коллегии происходили ежегодные конные спортивные состязания с оружием в руках — Iusus Troiae. Их описание оставил Вергилий (Aen., V, 553–603). Официально патроном таких коллегий, как и всего юношества империи, состоял кто-нибудь из членов императорской семьи. Так, в правление Марка Аврелия его сын Коммод был princeps iuventutis.
В провинциях состав коллегии юношества был пестрым в социальном отношении и в этническом. В коллегию входили и местные уроженцы с правом римского гражданства, и отпущенники. Известная для Вируна, столицы провинции Йорик, эта коллегия насчитывала около 120 человек, среди них были и отпущенники. В Паннонии такая коллегия существовала по крайней мере в трех городах провинции: в Петовионе, Карнунте и Бригеционе. В Петовионе квесторы коллегии юношества, управлявшие ее имуществом, Геллий Марцеллин, Публии Антоний Терций и Элий Валерий, поставили алтарь за здоровье всей коллегии, ее префектов — Ульпия Марцеллина и Элия Марцеллина, а также «отцов» коллегии — Максима и Урса (CIL, III, 4045 = HS, 341). Эти «отцы» коллегии были ее почетными членами и, может быть, духовными наставниками. В соответствии с общей традицией деятельности богатых граждан в пользу юродов они несли, очевидно, и какие-то материальные затраты в пользу подобных коллегий. В Бригеционе коллегия юношества упомянута в дарственной надписи. Элий Мартин, магистр коллегии, подарил ее членам статую Геракла за то, что удостоился в коллегии должности магистра (CIL, III, 4272). В Карнунте коллегия юношей имела своим покровителем и объектом почитания Юпитера Долихена (inventus colens Iovem Doiichenum). Коллегия участвовала в строительстве храма Юпитера Долихена, посвятив это деяние на благо императора Адриана[220].
Отправление императорского культа, помимо муниципиев, происходило также на общеировннциальных собраниях представителей зиати городов. Такие собрания происходили ежегодно в один и тот же определенный день в самом богатом городе провинции, на форуме, в каком-то из общественных зданий или под открытым небом[221]. Во главе такого собрания стоял верховный жрец императорского культа всей провинции и культа богини Ромы, защитницы и покровительницы города Рима и, соответственно, всей империи — sacerdos arae Augusti et Romae. Общепровинциальные собрания были органом представительным и не имели никакой реальной административной власти. В Дакии такое собрание заседало в Сармизегетузе, в Верхней Паннонии — в Саварии, в Нижней Паннонии — в Горсии. Провинциальное собрание выносило решения об установке статуй императорам, почетные декреты в честь наместников провинции (спустя два месяца после окончания срока наместничества). Оно могло также привлечь к ответственности наместника, для чего требовалось согласие всех депутатов. Собрание утверждало бюджеты для храмов и их персонала, решало вопрос о посылке депутаций в Рим, выбирало из числа присутствующих верховного жреца императорскою культа на следующий год.
Но главной целью провинциальных собраний было отправление общепровинциального императорского культа, сопровождавшееся пышными и торжественными церемониями. В дни заседания собрания у алтаря Августа и Ромы совершались жертвоприношения за здоровье императора и всей правящей династии, ставились посвятительные алтари, возносились моления и давались обеты. В этих торжествах участвовал хор, происходили сценические игры, спортивные, музыкальные и литературные состязания, на которые приезжали из других провинций[222]. Пышные церемонии требовали огромных затрат, и покрывались они прежде всею из средств самого верховного жреца императорского культа, который был председателем собрания и принадлежал к всадническому сословию. Собрание и его аппарат содержались за счет средств самих юродов. Такие общепровинциальные собрания в декретированных ими посвятительных надписях в честь императора и правящей династии именовали себя как «блистательнейшая и преданнейшая провинция» (splendidissima et devotissima provincia). Так, относительно провинциального собрания Дакии известно, что в 161 г. оно вынесло решение почтить наместника провинции Публия Фурия Сатурнина за то, что «с момента своего прибытия в провинцию и до того времени как он оставил ее, он так расположил к себе всех вместе и каждого в отдельности своей благожелательностью и даже облегчил повинности, что счастливейшая и обязанная его милостям, а также всецело преданная ему провинция охотно поставила этот памятник»