Иконописные каноны – плод многовекового труда не только иконописцев (изографов), но и святителей, Отцов Церкви. В 691 г. состоялся Пято-Шестой, или Трулльский, собор, на котором в правилах 73, 82 и 100 Христианская церковь начала выработку канонов. Седьмой Вселенский собор, состоявшийся в 787 г., утвердил догмат иконопочитания и обозначил место и роль священных изображений в богослужебной церковной практике. Очевидно, в это же время начали создаваться иконописные подлинники, зафиксировавшие канонические изображения священных событий и святых. Одним из самых ранних иконописных подлинников считается написанный на греческом языке отрывок из «Древностей церковной истории Ульпия Римлянина о наружном виде богоносных отцов», датируемый 993 г. Подлинник обычно содержит словесное описание святого или события. Если в иконописном подлиннике содержится и живописное изображение, он называется лицевым подлинником. Так, «Менологий императора Василия II», составленный в конце X в., содержит, помимо жизнеописаний святых, 430 цветных миниатюр, которые служили образцами для иконописцев. Лицевой подлинник на Руси было принято называть «образчик», «персональник». Русские иконописцы пользовались подлинниками в нескольких редакциях: «Строгановский», «Болыпаковский», «Гурьяновский», «Сийский» и др.
Иконографию часто воспринимают как некое идеальное изображение, не имеющее отношения к реальности. На самом деле есть разное понимание реализма: если светский художник изображает только видимую физическую реальность мира, пропущенную через его личное восприятие, изображает этот мир, то иконописец изображает мир иной, живущий по иным законам, мир, где нет пространства, времени, смерти. Через картину мы общаемся с автором, его идеями и эмоциями, через икону – с Богом и его святыми. Поэтому, по учению Православной церкви, для создания иконы недостаточно личного опыта одного человека, это можно сделать лишь с привлечением огромного тысячелетнего духовного опыта Церкви и тех, кто столетиями создавал иконы. Поэтому Церковь поручает писать иконы по образцам, оставленным святыми иконописцами и тем самым несущим в себе их духовный опыт, их восприятие и понимание первообраза, отражающегося на иконе. Смысл иконы и ее ценность, по учению Церкви, заключаются не в ее внешней красоте, но в духовной красоте первообраза, в его подобии Богу.
В связи со всем сказанным выше отчетливо видно, насколько опасны для самой иконы как явления культуры гиперболизация некоторых отдельных деталей, ремесленное отношение к иконе как таковой, что мы отчетливо видим сегодня в современной иконописи. Часто встречающиеся сегодня иконы с гладкими, идеально выписанными шкатулочными персонажами, богатой орнаментикой, обилием золота и украшений – это тот тип иконописи, которая не нуждается в осмыслении. В ней нет глубины, все на поверхности, в нее нельзя погрузиться, так как все, что создает эту глубину и сложность, удалено сознательно. Сознанию верующего там не за что зацепиться, так как такие иконы созданы не для молитвы, а для «благолепия», то есть это некие красочные пятна на стенах храма, иллюстрации к тем или иным историческим сюжетам из Библии, Священного Предания, агиографии.
Такая икона становится продуктом для потребления, продуктом, создающим иллюзию содержания, суррогатом, не способным напитать человека, но успешно обманывающим его. При этом современные иконописцы часто объясняют эту безжизненность «каноничностью», строгим следованием правилам иконописи, хотя канон – это просто инструмент, которым работает мастер, а не смысл иконы. Канон и традиция существуют для того, чтобы давать свободу, а не превращать иконописца в узника чего-то старого и замшелого, чему следуют из страха перед свободой. Густав Малер очень точно говорил, что традиция – это передача огня, а не поклонение пеплу.
Идеально точное следование колориту, прорисям, масштабу, сюжету не создает иконы, так как там не видно ни Бога, ни молитвы к Нему самого иконописца. Ведь тот, кто стоит перед иконой, – простой созерцатель, зритель или молящийся верующий – должен стать соучастником происходящего, сомолитвенником святого, изображенного на иконе, чувствовать Истину и видеть ее. В то время как прописанные с «мстительной тщательностью», лубочные, шкатулочные изображения святых и евангельских событий самым наглядным образом свидетельствуют, что все, зафиксированное в Библии и трагической истории Церкви – всего лишь красивая сказка.
Самые первые иконы, по преданию, возникли еще во время жизни самого Иисуса Христа и непосредственно после Него. По преданию, царствовавший в городе Эдессе правитель Авгарь, страдавший от болезни, послал живописца, чтобы он нарисовал портрет Иисуса Христа. От этого портрета правитель надеялся получить исцеление, однако живописец был не в состоянии сделать это по причине сияния лица Христа. Тогда Иисус Христос, приложив кусок материи к Своему лицу, отпечатал на куске материи Свой образ и послал его Авгарю. Согласно другому преданию, апостол Лука восковыми красками (энкаустика) написал первые иконы Божией Матери с Христом-младенцем на руках и самого Спасителя. До настоящего времени существуют иконографические типы, идущие от этих самых первых икон, – Спас на убрусе и Богоматерь «Умиление».
Новым этапом развития христианского искусства стали росписи катакомб, где начиная с I по III в. (период гонений на христиан) появляются аллегорически-символические изображения (якорь, рыба, агнец и др.), а также целый ряд изображений сцен из Ветхого и Нового Завета. В подземном кладбище Ермия были найдены изображения доброго пастыря, исцеляющего бесноватого отрока, Ионы, выброшенного на берег китом, и другие. В катакомбе Марцеллина и Петра находится изображение поклонения волхвов Богомладенцу, которого держит Богоматерь. Смысл отдельных древних изображений иногда становится ясным только при сопоставлении с другими, среди которых они находятся, как, например, в серии из трех изображений: рыбак, вытаскивающий рыбу из воды, – крещение – расслабленный, несущий свой одр. Первое изображение является символом обращения в христианство, а затем показывается через крещение исцеление от грехов и недугов (Рим, катакомба Каллиста). Именно в катакомбах начинается освобождение от античных изобразительных традиций и складывается в основных чертах характер христианского искусства. Теперь образ сводится к минимуму деталей и максимуму выразительности. Подавляющее большинство фигур изображаются обращенными лицом к молящимся, так как важно не только действие и взаимодействие изображенных лиц, но и их внутреннее состояние.
Уже с первых веков христианское искусство насквозь пронизано символами, без знания и понимания которых невозможно постичь очень многие особенности этого искусства. Это было связано с тем, что та духовная действительность, которую оно выражает, не может быть передана иначе, чем символами. Однако в первые века христианства символика эта в большой мере сюжетная. Так, например, чтобы указать на то, что женщина с ребенком – Богоматерь, рядом с ней изображается пророк, показывающий на звезду (Римская катакомба Прискиллы, II в.) как указание на то, что крещение есть вступление в новую жизнь, крещаемый, даже взрослый человек, изображается отроком или младенцем и т. д. В общем же и целом процесс становления христианского искусства можно назвать христианизацией античного искусства, основанного на языческих традициях.
После окончания гонений в IV и V вв. уже появляются большие монументальные росписи. В этот период устанавливаются большинство главных церковных праздников и в основных чертах соответствующие им композиции икон, которые в Православной церкви существуют и по настоящее время. Многие иконографические сюжеты (например, по сторонам изображения Спасителя помещаются греческие буквы альфа и омега как указание на единосущие Иисуса Христа Богу Отцу, изображение Божией Матери на троне с Богомладенцем) возникают как отражение и выражение борьбы с ересями, которая шла на вселенских соборах. Таким образом, постепенно создается новое – как по содержанию, так и по форме – искусство, которое в образах и формах материального мира передает реалии мира Божественного. Это искусство, так же как богослужение, выражает учение Христианской церкви и развивается параллельно с богослужением. Поэтому зачастую понять иконографический образ, разобрать смысл и значение его деталей невозможно, не зная соответствующей ему службы, а для иконы святого, кроме того, и его жития.
Для понимания иконописи важно помнить и еще одно принципиальное соображение. Икона есть только образ, она не тождественна Богу, и поэтому она не идол, а только лишь священное изображение Бога. Именно поэтому икону почитают, почитают как священное изображение, но никогда не поклоняются ей, поскольку поклонение присуще лишь одному Богу. Хотя необходимо признать, что в народной среде встречались и встречаются случаи отношения к иконе как к самому Богу.
Так же как Библия, икона передает исторический факт, событие Священной истории или историческое лицо, изображенное в его реальном, телесном облике, и, так же как и Священное Писание, указывает на участие Бога в данной исторической деятельности. Таким образом, через икону, так же как через Библию, мы не только узнаем о Боге, но и познаем Бога. Икона предназначена помочь молящемуся в его обращении к святому или самому Богу, она обращается к человеку, призывая его к общению с Богом. Обращенность иконы к молящемуся подчеркивается многими элементами, в частности, тем, что святые обычно изображаются лицом к молящемуся в три четверти оборота. В профиль они почти не изображаются, даже в сложных композициях, поскольку профиль прерывает общение – нам и в повседневной жизни почти невозможно общаться с человеком, стоящим к нам в профиль. Поэтому в профиль изображаются люди не святые (например, пастухи), а также противники Бога и святых – демоны, Иуда, римские солдаты, распинающие Христа, или солдаты, убивающие новомучеников ХХ в.
Икона ни в коем случае не стремится вызвать у человека какие-то эстетические чувства, привлечь его гармонией, цветовой гаммой, пропорциями. Это вполне объяснимо, так как задача иконы состоит не в том, чтобы вызвать в человеке то или иное естественное человеческое переживание, а в том, чтобы подчинить всякое чувство, так же как и разум, и все другие свойства человеческой природы, молитве, общению с Богом. Безусловно, икона передает и реальные чувства, и свойства человека (смущение Божией Матери в Благовещении, ужас апостолов в Преображении и т. д., знания, деятельность (святителя, монаха, князя, воина, врача), которые святой преобразовал в духовный подвиг. Но в иконе всякое проявление человеческой природы осмысливается и находит свое подлинное значение только перед Богом. Отсюда гармония иконы. Икона есть воплощение молитвы иконописца и ответ на молитву верующего, «костыль духовности», по выражению Павла Флоренского.