С XII в. связано литературное творчество князя Владимира Мономаха, написавшего незадолго до своей смерти, уже, по выражению того времени, «сидя в санях» (на санях в любое время года везли на погребение знатного покойника), свое знаменитое «Поучение детям», ставшее одним из любимых произведений русских людей раннего Средневековья. Жанр «Поучения…» М. Бахтин точно интерпретировал как «поступок» и «исповедь-самоотчет», то есть автор воспринимал создание своего текста как особое духовное делание, определяющее способ спасения души. Помимо собственно поучения детям Мономах рассказывает в тексте собственную автобиографию и завершает «Поучение…» письмом троюродному брату Олегу Святославичу Черниговскому.
Свой текст князь адресует не только своим потомкам, но также и всем, кто, как он выражается, «хочет понять и прочесть». Князь рассказывает в «Поучении» о своих военных походах и насчитывает 83 больших похода, не считая мелких, а также 19 мирных договоров с половцами. Владимир Мономах объясняет, каким должен быть настоящий князь на войне и в повседневной жизни – он должен следить за всем в доме сам, а не полагаться на тиуна или дружинника, во время военных походов ему не надо есть лишнего и много спать. Мономах, обращаясь к Олегу Святославичу, предлагает ему мир и дружбу и обещает не мстить за смерть сына, убитого в бою с Олегом: «Дивно ли, оже муж умерл в полку».
Однако князь Владимир Мономах пишет свое «Поучение» не только для того, чтобы передать свое понимание житейского устройства мира. Князь, как и митрополит Иларион, рассуждает о сути христианской веры. «Прежде всего, – пишет он, – Бога ради и души своей страх имейте Божий в сердце своем». Князь напоминает библейские слова о том, что начало мудрости – это страх Божий и надо это сохранять. Далее он говорит: «Научись, верующий человек, быть благочестию свершителем», научись, по евангельскому слову, «очам управлению, языка воздержанию, ума смирению, тела подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела, Господа ради; лишаемый – не мсти, ненавидимый – люби, гонимый – терпи, хулимый – молчи, умертви грех». И дальше князь пишет очень современные слова: «Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте трех дел тех (дела милосердия. – Б.Я.), не тяжки ведь они; ни затворничеством, ни монашеством, ни голоданием, которые иные добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию».
После принятия христианства на Руси появился искренний интерес к местам, где разворачивались события, описанные в Новом Завете. В Иерусалим отправилось множество паломников, в числе которых были люди самых различных сословий – купцы, бояре, епископы, монахи, которые оставляют многочисленные описания своих паломничеств. Эти описания получают название «Хождений». Исследователь Т.Ф. Волкова отмечает, что «Хождения» постепенно сложились в особый жанр русской литературы с традиционными приемами описания ландшафта, местности, климата, животного и растительного мира, городов, реликвий и т. д. Создается своеобразный литературный канон, как в иконописи или архитектуре, которому вскоре начинают следовать описания не только святых мест, но и описание паломничеств в любой монастырь или город.
Подобно тому как житие любого святого есть не буквальное жизнеописание, а своеобразная «литературная икона», создаваемая по определенным канонам таким образом, что в нем сквозь определенные биографические черты должен быть виден образ Иисуса Христа, так и в описании любого паломничества в то или иное святое место Русской земли можно видеть образ Святой земли с Иерусалимом. Одно из первых и наиболее знаменитых «Хождений» было создано игуменом Даниилом, побывавшим в Иерусалиме в 1100-х гг. Он оставил подробное описание святых мест, поклонной горы, Золотых ворот, реки Иордан и окрестностей Иерусалима. Игумен Даниил молился у Гроба Господня, поставил там лампаду от всей Русской земли и совершил пятьдесят литургий «за князей русских и за всех христиан». Эта рукопись имела широкое хождение, читалась и переписывалась. Об этом свидетельствует тот факт, что начиная с XV в. известно более 100 списков «Хождения». Интересно то, что прочитавший и переписавший «Хождение» считался как бы совершившим паломничество. Об этом свидетельствует приписка к рукописи Даниила: «Буди же всем почитающим писание се, благословение от Бога и святого Гроба Господня и от всех мест сих святых; примет бо мзду равну с ходившими до святого града Иерусалима и видевшими места сии святая вся».
С началом феодальной раздробленности, когда начался политический распад государства и его ослабление именно литература, по мысли Д.С. Лихачева, заменила собой государство, взяв на себя громадную общественную ответственность и послужив важнейшим фактором сохранения культуры и будущего возрождения единого государства. Именно поэтому в конце XII – начале XIII в. продолжают появляться яркие сочинения, среди которых «Слово» и «Моление» Даниила Заточника (побывав в заточении и пережив страдания, он размышляет о смысле жизни, о гармоничном человеке, об идеальном правителе). «Гусли бо строяются персты, а тело основается жилами, – пишет Даниил, – дуб крепок множеством корениа; тако и град наш твоею державою. Зане князь щедр отець есть слугам многим: мнозии бо оставляють отца и матерь, к нему прибегають. Доброму бо господину служа, дослужится слободы, а злу господину служа дослужится большей работы». Интересным литературным памятником XII в. является «Послание митрополита Климента» – первого митрополита всея Руси без поставления константинопольского патриарха. «Послание» сохранилось в рукописи XV в. и дает интересный материал для понимания уровня культуры и образованности людей Киевской Руси.
«Слово о полку Игореве»
Непревзойденным памятником древнерусской литературы является, безусловно, «Слово о полку Игореве», рассказывающее о походе северских князей в 1185 г. во главе с путивльским князем Игорем Святославичем против половцев. Незадолго до этого северские князья отказались участвовать в походе против половцев, который был предпринят их родственником – киевским князем Святославом Всеволодовичем. С самого начала участники похода были встревожены знамением – затмением солнца, но решили продолжать двигаться дальше. Первый бой был удачен для русских, но вскоре удача изменила им – половцы разбили русские войска и Игорь Святославич попал в плен, из которого бежал с помощью некоего Овлура.
«Слово о полку Игореве» дает очень живые характеристики князей Ярослава Осмомысла и Всеволода Большое Гнездо. Ярослав восседает на «златокованом столе», он «подпер Карпатские горы своими железными полками». «Грозы твоя по землям текут… стреляеши с отня злата стола салтани за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганаго кощея, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святьславлича». Всеволод Большое Гнездо может «Волгу веслы раскропити, а Дон шеломами выльяти». Исключительное значение имеет и тема единства Русской земли – автор скорбит о распаде единства Русской земли, он убежден, что можно бороться против набегов половцев только всем вместе.
«Слово о полку Игореве» уже не первое столетие вызывает многочисленные дискуссии об его авторстве и подлинности. Это связано с тем, что подлинник «Слова…» был утрачен. Оригинал этого памятника был найден в конце 1780-х гг. обер-прокурором Священного Синода, коллекционером графом Мусиным-Пушкиным. Граф издал «Слово…» в 1800 г. и этим спас его для потомков – в 1812 г. во время знаменитого московского пожара в доме графа на Разгуляе (здание сохранилось) собрание рукописей Мусина-Пушкина сгорело вместе с оригиналом «Слова…», в огне погибла и большая часть оставшегося почти не распроданным тиража первого издания. Однако сегодня дискуссии о подлинности «Слова…» прекращены, так как подлинность несомненна и многократно доказана. Что же касается авторства, то вопрос остается открытым.
Уникальным памятником литературы XIII в. становится «Слово о погибели Русской земли». Оно, к сожалению, представляет собой только отрывок не дошедшего до нас произведения, посвященного монголо-татарскому нашествию на Русь. Оно было написано с 1238 по 1246 г. и по поэтической структуре, и в идейном отношении близко к «Слову о полку Игореве». Оба памятника близки тем, что в них сочетается похвала и плач: похвала утраченному величию Русской земли и плач о её трагедии. Русская земля предстает в «Слове…» изумительно красивым, благодатным местом. «О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами Божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская! Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев, до немцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга, где обитают поганые тоймичи, и за Дышащее море; от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы – то все с помощью Божьею покорено было христианскому народу, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей в колыбели пугали. А литовцы из болот своих на свет не показывались, а угры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко – за Синим морем. Буртасы, черемисы, вяда и мордва бортничали на великого князя Владимира. А император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял. И в те дни, – от великого Ярослава, и до Владимира, и до нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия, князя владимирского, – обрушилась беда на христиан…»
Вот все, что дошло до нашего времени. Примечательно, что в этом тексте Русская земля предстает не в виде дикого, разоренного, запустелого пространства, а как образ совершенного, гармоничного мира, в котором всем есть место – и князю, и птице, и зверю, и дубраве. Важно и то, что автор ставит рядом понятия «земля Русская» и «вера христианская».