Эта идея вырастает тогда, когда наконец Русь превратилась в мощное единое государство и одним из важнейших факторов создания теории «Москва – Третий Рим» была глубокая убежденность общества того времени в исключительной чистоте русского православия, в сознании собственной богоизбранности. Поэтому уже в вышеупомянутых «Сказаниях» и других памятниках, трактующих эту теорию, встречаются указания на тщательное соблюдение обрядов и чистоты веры. Москва, черпающая свои духовные силы из Иерусалима, должна была быть идеальной в этом отношении.
Важнейшим литературным памятником этого времени становится «Казанская история», описывающая процесс овладения городом Казанью, взятой Иваном Грозным в 1554 г. «История» полна параллелей, ассоциаций, намеков на схожесть и разницу политических и духовных судеб Иерусалима, Константинополя, Москвы и их владык. Образ царицы Сумбеки, воплощающий женственную сущность Казани, построен на реминисценциях из апокалиптических книг Библии – книг пророков Исаии, Иеремии и Откровения Иоанна, ее плач на реке при оставлении града цитирует Апокалипсис: «Горе тебе, граде кровавый! Горе тебе, граде унылый! И что еще гордостию возносишися, уже бо спаде венец с главы твоея!» (Откр. 18:2–4,10–11,14). Гибнущая Казань сравнивается с Иерусалимом («И предана бысть яко Иерусалим в наказание Навуходоносору»), а ее покорителя Ивана Грозного Бог послал «яко Тита… разорити град Иерусалим». Сама Казань в «Истории» иногда приобретает сходство с осажденным турками Константинополем в 1453 г., а ее взятие расценивается как эпохальное событие вселенского значения, практически завершающее круг мировой истории.
Еще одним литературным памятником, очень точно отразившим настрой эпохи, стала «Степенная книга», повествующая о русской истории с древнейших времен до 1560 г. Она была написана по инициативе святителя Макария для Ивана Грозного. Составителем «Степенной книги» стал протопоп Благовещенского собора Московского Кремля, духовник Ивана Грозного Андрей (будущий митрополит Афанасий). Изложенное в «Степенной книге» видение Василия Блаженного о том, как Владимирская икона Богоматери собиралась покинуть город и была остановлена лишь молением преподобных Сергия Радонежского и Варлаама Хутынского явно отражает эсхатологическую тревогу общества, боязнь наказания, ожидание конца в любой момент. По мнению М. Плюхановой (считающей, что «Степенная книга» есть «идеальное изображение Московского царства как царства-града-Иерусалима, скопление святости, святых и святынь»), данный сюжет должен был служить напоминанием о том, что Москва в любую минуту может быть покинута своими святынями (как ими был оставлен Иерусалим, Царьград, Киев, Владимир) и окажется обреченным, богооставленным градом, за чем естественным образом последует Страшный суд.
ХVI в. стал временем расцвета публицистики, одним из главнейших вопросов которой становится вопрос о царской власти. Именно о нем ведется дискуссия Федора Карпова и Ивана Пересветова в 40—50-х гг. этого столетия. Иван Пересветов обосновывает жесткость и бескомпромиссность царской власти (не случайно некоторые исследователи считали, что под именем Пересветова скрывается сам Иван Грозный). В отличие от Пересветова, Ф. Карпов подчеркивает, что «милость без правды малодушество есть», а «правда без милости мучительство есть».
Наиболее ярким явлением русской публицистики XVI в. стала известная полемика князя Андрея Курбского и царя Ивана Грозного, начавшаяся после бегства Курбского в Литву в 1564 г. В посланиях обсуждаются самые различные вопросы, в том числе и о власти, о правах и обязанностях государя. Иван Грозный стоит на позициях жесткой власти, рассматривая подчиненных как холопов. Курбский считает, что основной долг государя – заботиться о благе подданных. Замечателен стиль посланий Ивана Грозного – ясный текст, написанный живым, ярким, ироничным языком пронизывает большое количество исторических и библейских параллелей и сравнений, что показывает царя как человека высокообразованного. Важно понимать, что это не была переписка в традиционном значении этого слова, когда письмо отправителя в конверте доставляют адресату и он, распечатав, читает текст. Эти письма были схожи с тем жанром, который мы называем сегодня «открытые письма» – пока они доходили от Курбского Грозному и обратно, их читало множество людей (поэтому есть много списков писем), обсуждало их, принимало ту или другую сторону. Это был очень важный публичный спор, формирующий общественную среду, возбуждающий мысль, мнение и действие. Среди таких споров можно, к примеру, вспомнить дискуссии Д. Бруно и Г. Галилея или Ф. Степуна и С. Трубецкого.
Иван Грозный слушает письмо Андрея Курбского
Помимо этой переписки Ивану Грозному принадлежит ряд посланий к монахам Кирилло-Белозерского монастыря, английской королеве Елизавете, шведскому королю Юхану III, опричнику Василию Грязному и, наконец, написанный незадолго до смерти «Канон Ангелу Грозному». Также незадолго до смерти Иван Грозный написал в Кирилло-Белозерский монастырь письмо, которое оказалось последним его письмом в обитель. Письмо было обращено ко всей монастырской братии, даже к «крылошанам», то есть к поющим на клиросе церковным певчим, и к «лежням по кельям», то есть к прикованным к постели немощным старцам. «Ног ваших касаясь, князь великий Иван Васильевич челом бьет», – писал Иван Грозный. Он просил их молиться об освобождении «от настоящия смертной болезни» и возвращении здоровья, о даровании отпущения грехов «моему окаянству». Умолял простить его, если он в чем-нибудь перед ними виноват, и в свою очередь прощал их вины. В конце письма перечислялось, сколько милостыни послал царь игумену и инокам, да «на корм», да «за ворота» нищим, да «на масло», чтобы дольше горели лампады. «А сю есьми грамоту запечатал своим перстнем», – говорилось в последней строке.
А. Курбский известен также как автор «Истории о великом князе Московском» об Иване Грозном и истории Флорентийского собора. Д.С. Лихачев писал: «Иван Грозный – это в какой-то мере первый писатель, сохраняющий неизменным свою авторскую индивидуальность, независимо от того, в каком жанре он писал. Он не считается ни с этикетом власти, ни с этикетом литературы. Его ораторские выступления, дипломатические послания, письма, рассчитанные на многих читателей, и частная переписка с отдельными лицами всюду выявляют сильный неизменный образ автора: властного, ядовитого, саркастически настроенного, фанатически уверенного в своей правоте, все за всех знающего. Это сильная личность, но жестоко подавляющая другие личности, личностное, ренессансное начало».
В это же время на Руси трудился знаменитый писатель и переводчик преподобный Максим Грек (в миру Михаил Триволис). Он родился в Греции, получил великолепное образование в Италии, блестяще знал не только свой родной греческий язык, но и латынь, итальянский, еврейский. Он жил на Афоне и в ответ на просьбу посла из Москвы от великого князя Василия III был отправлен в Москву для перевода толковой Псалтири, а также разборки и упорядочения княжеской библиотеки. Приехав в Москву, он очень быстро овладел русским языком и начал делать переводы книг с греческого и латинского на русский. Через некоторое время он был обвинен в том, что сознательно искажал при переводе священные и богослужебные тексты, а также во множестве других прегрешений и был заточен на шесть лет в Иосифо-Волоколамский монастырь «обращения ради и покаяния и исправления», где находился в тяжелейших условиях без всяких сношений с внешним миром. Позднее его перевели в Отрочь монастырь в Твери, где он смог опять работать, а затем в Троице-Сергиев монастырь, где он умер и был погребен.
Максиму Греку принадлежит очень много сочинений самого разного жанра, вошедших в собрание его сочинений под названием «Послания». В одних он отвечал на конкретные вопросы духовного и политического плана, в других обличал увлечение астрологией. Его послания оказали очень большое влияние на русское общественное сознание того времени.
В XVI столетии продолжает развиваться летописание: под руководством митрополита Макария создается огромный труд – десятки летописей сводятся в единый комплекс «Лицевой летописный свод», оформленный 16 000 миниатюр («лиц» – отсюда название) – самое крупное летописно-хронографическое произведение средневековой Руси. Лицевой свод дошел до нас в 10 томах. Первые три тома свода посвящены всемирной истории. Русская история, изложенная в семи томах, начинается с 1114 г. и обрывается на 1567 г. (окончание утеряно, но, по-видимому, было доведено до 1568 г.). Том, содержавший начальную русскую историю, не сохранился. Лицевой летописный свод создавался по заказу Ивана IV Грозного в 1568–1576 гг. в Александровской слободе, ставшей во времена опричнины политическим центром Русского государства, постоянной резиденцией царя. Почти законченный к 1575 г. текст и иллюстрации с изложением истории правления Грозного (за 1533–1568 гг.) подверглись по указанию царя существенному пересмотру: в многочисленных приписках, сделанных неизвестным редактором на полях рукописи, содержались обвинительные материалы против лиц, которые подверглись опалам и казням во времена опричного террора. По неизвестным причинам работа над сводом не была завершена: миниатюры последней части свода выполнены лишь в чернильном очерке, но не раскрашены, отредактированный текст был переписан не полностью; бумага свода была передана на нужды Печатного двора в Александровской слободе и использовалась в 1576 г. при печатании Псалтири.
Помимо этого был создан «Летописец начала царства», в котором описаны первые годы правления Ивана Грозного и где доказывается необходимость установления царской власти на Руси. Тому же Макарию принадлежит двенадцатитомный труд «Великие Четьи-Минеи», в которых по дням года, в соответствии с богослужебными текстами, распределены многочисленные жития, поучения, сказания. Наряду с летописанием дальнейшее развитие получили исторические повести, в которых рассказывалось о событиях того времени. Это повести «О Казанском взятии», «О прихождении Стефана Батория на град Псков» и др. Создавались новые хронографы.