Третий уровень дома, олицетворявший собою мир духовный, небесный, горний, представлял собою верхний этаж или чердак. По замечанию Н. Костомарова, «вообще чердаки или верхние этажи делались светлее и убирались красивее средних», скорее всего, для того, чтобы подчеркнуть особую, небесную природу данного помещения. Подобные помещения назывались, как уже говорилось, «горницами» или «повалушами». Часто эти названия смешивались, так же как и горница или повалуша могла быть расположена выше обычного жилого этажа, а могла быть просто отдельным помещением, рядом с повседневными жилыми покоями. Однако она всегда отличалась как убранством, так и предназначением. В этих комнатах отдыхали, оставляя повседневные заботы, или принимали гостей, то есть выходили из обычного круга повседневности, соприкасались с миром иным. Отдыхая здесь после обеда, уносились в причудливый мир сонных видений, а принимая гостя, сталкивались с пространством внешним, противоположным домашнему. Подчеркивая внутреннюю сущность этих помещений, верхние этажи обычно увенчивались фигурной, ярко раскрашенной, иногда даже позолоченной кровлей, что должно было символизировать неотмирность, неземную красоту, райское сияние подобных покоев.
Такое значение дома как вселенной подчеркивалось и внешней орнаментацией. Причелины, оформлявшие крышу, имели символические резные изображения солнца на восходе, в зените и на закате, то есть рисовали целую картину суточного движения солнца вокруг земли. Также резьбой на ставнях, наличниках и причелинах, помимо солнца, символически изображались водные струи, звезды, земля, причем каждое изображение в общей схематической структуре запечатляемой на доме вселенной имело свое определенное место. То есть это была система, воспроизводящая макромир, «созданный руками человека микрокосм повторял картину мира, возникшую в представлениях предков славян» (Б. Рыбаков). Таким образом, дом олицетворял собою всю вселенную, весь мир, схематически выстраивал его картину.
Теперь необходимо рассмотреть образ дома как символа храма. Православный храм, как уже говорилось, является очень сложным комплексом символов, главнейшим из которых является символ храма как образа Царства Небесного, как образа мира, преображенного Христом (по словам святого Симеона Солунского, «и самый торжественный чин освящения храма представляет нам его таинственным небом и Церковью первородных»). Поэтому и дом, будучи образом храма, уподоблялся во многом не только внешним признакам храма, но и соединялся с первообразом духовными связями.
Прежде всего, в структуре дома, так же как и в структуре храма, можно выделить три части, имевшие различное духовное значение. Как в храме этими частями являлись притвор, центральная часть и алтарь, так в доме можно выделить сени, собственно дом и красный угол. Как притвор в храме был доступен каждому, подготавливал человека в вхождению в собственно храмовое пространство, так и сени в доме вводили пришельца в домашнее пространство. При этом они почти никогда не использовались под жилье.
Как уже говорилось, собственно дом, как правило, имел богатое внешнее и внутреннее убранство. Снаружи на фронтонах, на стенах около окон, на оконных наличниках и ставнях делались изображения листьев, трав, узоров, птиц, зверей и пр., что объединяло внешнее убранство дома с оформлением древних русских храмов – Дмитриевского собора во Владимире, Георгиевского собора в Юрьеве-Польском, имеющих также необыкновенно богатый растительный орнамент. Прообразом этого орнамента, по мнению М. Кудрявцева, было райское Древо жизни и вообще Эдемский сад, и, безусловно, его символическое значение не менялось при перенесении с храма на дом.
Внутри же богатые дома в XV–XVII вв. обивались красной и золоченой кожей, а иногда и напрямую расписывались сценами из церковной истории. То есть в этих изображениях и украшении можно видеть «замену» храмовых росписей, и предназначение их очевидно: снаружи защитить пространство дома от внешних, нечистых сил, а внутри – создать особую атмосферу пребывания в ином мире, имитировать «неземную», райскую красоту, что совпадает с осознанием дома-храма как рая, Царства Небесного. Б. Рыбаков отмечает, что в числе многих сакральных изображений, существовавших внутри дома, было, как правило, изображение солнца на матице – главном срединном брусе потолка, которое иногда заменялось восьмиконечным крестом. Солнце в христианском сознании всегда ассоциировалось с Христом, именуемым «Солнцем праведным», «Солнцем правды», и его изображение всегда находится в куполе православного храма. Таким образом, и в доме создавалось подобие храмовой росписи, где изображение солнца на матице означало Иисуса Христа, что подчеркивается тем, что восьмиконечный крест и солнце в ряде случаев взаимозаменяемы.
Помогало создать особую атмосферу наполненности дома иным, неземным светом и оформление оконниц. Слюдяные оконницы (слюду в изобилии привозили «из корел») в богатых домах создавались с большим вкусом, покрывались обильной росписью разноцветными красками, включавшей в себя изображения птиц, зверей, трав и листьев. Существовали специальные мастера, которые делали оконницы. Поэтому, даже когда на небе не было солнца, проникавший в комнату свет приобретал оттенки росписи оконницы и создавал впечатление освещенности комнаты неземным, райским светом. В памятниках русской литературы встречаются описания такого света. «И свет бысть в месте том самосиянен, яко не мощи человеку исповедати», – писал новгородский архиепископ Василий в «Послании о рае» (XIV в.)., а в «Сказании об Индийском царстве» XVI столетия чудесный нетварный свет озаряет палаты пресвитера Иоанна: «В нощи… аки день, а в день аки злато».
В православных храмах на откосах окон с внутренней стороны обычно изображаются небесные ангельские силы, невидимо охраняющие внутренне пространство от внешних сил. С внешней стороны изображение ангельских сил заменял собою наличник, верхняя часть которого, исполненная в виде треугольника, полукруга или передающая форму пламени, отражала небесный огонь, составляющий сущность ангелов. Поэтому и окно в доме украшалось богаче всего, причем в этих украшениях можно видеть мотивы, буквально совпадающие с храмовым декором. Верхняя форма наоконного наличника, как правило, также была полукруглой или треугольной. Круги – символы солнца, изображаемые на ставнях и включаемые во внешнее убранство окна, как и в храме, – олицетворяли огневидные небесные силы, символом которых могли быть также и волнообразные и зигзагообразные линии и другие знаки, по предположению М. Кудрявцева «изображающие не только небесные силы, но и различные проявления их действия».
Одним из главных элементов дома как храма был стол, который становился символом церковного престола. На его святость указывали, в частности, случаи украшения стола сценами из Священного Писания, но, безусловно, главным свидетельством его сакральности являлся не его внешний образ, а отношение к нему в народной среде. Существует множество фактов, свидетельствующих, что обычному столу придавалось сакральное значение (подробнее об этом говорится в главе, посвященной средневековой пище), и, таким образом, стол в доме подчеркивал и дополнял символическое значение дома как храма.
Аналогом алтаря в доме-храме был красный (красивый, святой – по аналогии с воротами) угол – наиболее чтимое место, где стояли иконы и помещались различные святыни – крещенская вода, веточки освященной вербы, четверговые и венчальные свечи и т. д. Красные углы присутствовали обычно во всех комнатах, а в зажиточных домах, кроме того, существовали отдельные молельни, называемые образницами (божницы, крестовицы), занимавшие целую комнату. В них ничего не содержалось, кроме образов, аналоев, священных книг и всего, что было необходимо для домашнего богослужения. У бояр и знатных лиц существовали свои домовые церкви с собственным клиром. В этом случае сама молельня или алтарь домовой церкви выполняли функции главного домашнего алтаря.
Таким образом, во внутренней структуре дома можно видеть все основные элементы православного храма. Этот символизм подчеркивался и традицией подметать избу на ночь, чтобы «ангелам чисто прохаживаться». Однако можно проследить и некоторые внешние черты такого уподобления. Необходимо повторить, что на многих богатых домах, царских дворцах крыша помимо традиционного обычного двускатного покрытия часто устраивалась либо в виде шатра, либо в форме так называемой «килевидной бочки» (в разрезе повторявшей очертания храмового верха – «луковицы»), либо «перебитой килевидной бочки», то есть двух «килевидных бочек», как бы наложенных крестообразно одна на другую. Килевидная бочка же символически, по мнению М. Кудрявцева, означала «знамение молитвенного горения к Богу», то есть ее духовное значение буквально также соотносилось со значением храмового купола.
Е. Трубецкой, рассматривая символику православного храма, отмечал: «Наша отечественная «луковица» воплощает в себе идею глубокого молитвенного горения к небесам, через которое наш земной мир становится причастным потустороннему богатству… Это завершение русского храма – как бы огненный язык, увенчанный крестом и к кресту заостряющийся». Покрытие же в виде «перебитой бочки» вообще почти буквально создавало храмовую главу – достаточно только мысленно было соединить внешние срезы «бочек». Иногда покрытие крыши приобретало почти полное сходство с «луковицей» храма – таково было покрытие одного из главных помещений царского деревянного дворца в селе Коломенском. Нередко дворцы знати и хоромы богатых людей сочетали в себе все виды покрытий крыши, поражая современников обилием и разнообразием кровель.
При этом необходимо учитывать и то, что кровли, как уже упоминалось, ярко раскрашивались и даже золотились, как купола на храмах (известно, что терем супруги Дмитрия Донского Евдокии именовался «златоверхим». Такое же название в народе носил и Благовещенский собор Московского Кремля. Интересно отметить, что в данном случае названия крыши терема и верхней части храма терминологически совпадают. Подкупольный барабан храма с главой (куполом) назывался «верхом»). Сочетание этих кровель придавало богатому дому вид целого городка. То есть внешними формами дома подчеркивалось не только его значение как храма, но также и его образ как города, а всему сооружению целиком, с учетом многогранности внешней и внутренней символической нагрузки, придавалось значение иконы рая, Царства Христа.