православного подхода выслушать, понять, воскресить человека. И скажу вам как человек Запада, где в течение тысячи лет Церкви уже нет, и где западная духовность потерпела полный крах, который в XX-м веке обнажился, но был в ней издавна. И теперь Запад, западные просвещённые люди всё более и более тянутся к Православию, тому Православию, которое было неверно понято в этих родных ему краях. И мы рискуем оказаться сейчас в позиции евреев, которые сами потеряли традицию, которая была дана их роду. Говорю это для того, чтобы подобного не случилось снова, и прошу Бога, чтобы не только западные люди нашли истину, но чтобы и вы обновились богатством, которое является вашим наследием, нашим наследием.
Итак, на Западе, где Церкви уже нет, мне кажется, что эта наука психология — своего рода милость Божия для мира, для которого Бог уже не существует. И существует пара-Церковь, пара-священство, я бы так сказал, не хочу говорить «псевдо» — хотя, возможно, следовало бы.
То есть что такое психолог? Это человек, к которому ты можешь прийти, выложить ему всё и знаешь, что при этом не будешь судим и что по профессиональным соображениям он будет хранить тайну твоей «исповеди». Отцы священники, это наша прерогатива! Мы должны быть не только в состоянии заменить психолога, но и превзойти выше всякого ожидания то, что может сделать психолог для своего клиента. Почему? Потому что у нас есть Тайна, есть Бог, Которым мы можем поделиться. И снова скажу вам: хоть немного войдём в Тайну Божию, я не знаю, до какой степени. Я видел массовые воскресения, я видел, как через одного человека, обратившегося к Богу, воскресли из мёртвых десятки семей на Западе и здесь.
Итак, скажу: конечно же, к священнику! Но, простите меня, братья священники и архиереи, мы должны признать и эту правду: мы находимся настолько в плохом состоянии, что уже не помним своего призвания. И тогда народ, сбитый с толку, идёт, куда может и к кому может. Скажу вам и это: психология, которая, насколько я знаю, началась с господина Фрейда и продолжилась господином Юнгом и другими, имена которых известны сегодня, причинила много зла человеку, но опять-таки если рассматривать с точки зрения истории, то даже в этом человек ищет себя, ищет своё истинное бытие. Скажу вам, что есть много психологов — по крайней мере, на Западе я это видел и думаю, что ещё больше у нас в исконно православных странах, — которые находят и открывают много истин. Если вы вглядитесь, эти истины были известны когда-то в Церкви, и мы, к нашему стыду, уже не живём ими и не применяем их.
Знаете, я считаю, что мы все являемся одним человеком, моя исповедь — это твоя исповедь, моя жизнь — это твоя жизнь, мы разделяем одну и ту же судьбу. Я хотел бы призвать вас всех, как одного человека, обновиться в Духе. Не говорю это для того, чтобы вы, миряне, осуждали священников, говорю, чтобы вы молились за нас, чтобы Бог просветил нас и мы могли бы просвещать вас. Говорю это для моих братьев священников, чтобы они знали, что мы находимся в ужасном падении, и чтобы они брали пример и справа, и слева, и от Отцов, и в психологии. И будем научаться и из мира правды, и из мира греха, поймём из всех свидетельств с помощью Божьей и обратимся, как говорится в Апокалипсисе, к одной из Церквей: «Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (Откр. 2:5).
О том, что всё связывается и разрешается в Духе
Вы сказали однажды: «Всё связывается и разрешается в Духе». Объясните нам, пожалуйста.
Отец Рафаил: Да, я сказал и это. Всё, что делает человек, начинается невидимо, то есть в тайне его сердца. Когда ты положил в сердце «это», Бог увидел. И если ты решился на «это», очень возможно, что это начнёт когда-то осуществляться в твоей жизни. Посмотрите, я приведу вам пример. Один монах, грек, сказал мне однажды: «Я поругался с монахом из другого монастыря и каялся после этого, и хотел попросить прощения. Но он уже не хотел меня слушать, настолько он был обижен. И я спросил себя: как мне быть? Завтра-послезавтра я должен уехать, я хочу приступить к Святому Причастию, но я обидел моего брата. Как я смогу приблизиться к Причастию, как мне продолжать покаянную жизнь, если мой брат не хочет принять меня? Я хочу попросить у него прощения, а он даже не хочет слушать». Я вспомнил слова из Литургии Василия Великого по-гречески — сожалею, что наш перевод этого не отражает, — в поминовении после освящения Даров, после слов «Помяни, Господи, тех, кого ты оправдал царствовать на земле» говорится так: «Возвести в их сердцах доброе для Твоей Церкви и для Твоего народа». Монах тоже вспомнил это изречение и сказал: «Господи, возвести в его сердце о моём покаянии; скажи ему, что я раскаиваюсь о содеянном, прошу прощения и прощаю его». Потом он рассказал мне: «В нашу следующую встречу как будто бы никогда не было „туч на небе“ между нами, всё исчезло, и наше примирение уже свершилось». Когда я услышал эту историю, я многим людям советовал то же самое, и почти каждый раз случались подобные чудеса.
Монахиня, которая была новенькой в одном монастыре, говорила: «Отче, я боюсь всех (она была очень чувствительна и ранима, особенно боялась одну монахиню, которая была немного старше и авторитетнее). Когда я вхожу на кухню, меня охватывает страх, я не знаю, что делать». Я посоветовал ей молиться так: «Господи, положи в её сердце доброе слово обо мне». И однажды она прибегает ко мне и: «Отче, отче, знаете, что случилось? Она пришла, меня охватил страх, и я сказала: „Господи, скажи ей, что я её люблю!“ И не знаю, отче, это совпадение или что другое, но она по-хорошему посмотрела на меня и сказала мне доброе». Год назад, когда я видел её последний раз, у неё было такое же светлое лицо, как тогда, десять лет назад, она была умиротворённой, и мне думается, что эти «совпадения» продолжались.
Итак, связывается и разрешается в Духе, в тайне сердца. И, пользуясь случаем, скажу и это: думаю, мы должны стараться делать то же, что наши предки, разумеется, делали, потому что были хоть сколько-то близки Богу; для каждого дела они призывали Бога, видя опасность: «Господи!»… И говорили что-то Богу. Видишь грех в себе: «Господи, посмотри, что во мне, не оставь меня в этом!» Видишь кого-то, кто опечалил тебя, и не можешь примириться с ним: «Господи, скажи что-нибудь в моём сердце в защиту моего ближнего!» И так далее. Призывайте Бога. Мы говорим, что Иисус Спаситель — единственный Посредник между Богом и человеком (см. 1 Тим. 2:5). Дерзну сказать, что Богу нравится посредничать между людьми. Призывай Бога быть посредником между тобой и твоим врагом, между тобой и теми, с кем ты в ссоре, и увидишь, как я говорил кому-то недавно: «Бог не существует». Конечно, нет! Он лишь делает вид, что не существует! Притворись и ты, что поверил, и увидишь, как и Бог «притворится», что существует! И будем провоцировать подобные «совпадения».
По сути, пользуюсь случаем сказать: научимся, братья, призывать Бога во всех обстоятельствах, просить Его совета, благодарить Его, когда Он подаёт нам просимое, спрашивать Его, что значит то или это, и все наши недоумения поведаем Ему. Вначале «Господи!» пусть будет в нашем сердце, а затем всё остальное. Если хочешь увидеть своего духовника, а он находится в ста метрах от тебя, ты должен преодолеть эти сто метров, и может, кто-то другой задерживает его, или тебе нужно позвонить ему. С Богом ничего подобного. Прямо сейчас ты можешь сказать: «Господи!», и ты установил связь, как говорил кто-то со спутником. «Господи!», — и увидишь, как этот Бог «притворится», что существует!
О том, что в наших краях Православие недопонято
Отец Рафаил, вы сказали, что в наших краях Православие недопонято и недостаточно проживается. Мы хотели бы, чтобы вы поподробней рассказали об этом.
Отец Рафаил: Да, я рад этому вопросу. То, что случилось со мной, случилось со многими на Западе: нам не хватало всего того, что мы считали добрым, и мы начали искать. В этих поисках мы нашли намного больше, чем ожидали сами. В моём случае, когда я говорю вам, что пережил Православие как саму человеческую природу, это было то «намного больше», чем я ожидал. Я спрашивал Бога в глубине сердца: «Господи, но почему же Православие должно быть более истинным или более мудрым, или более глубоким, или ещё что-то, чем протестантизм, который, как мне казалось, я открыл для себя». И Бог показал мне, что Православие не было «более», не было более мудрым, более истинным — оно было самой человеческой природой! Поэтому оно «более» чего бы то ни было. Любая религия, любое заблуждение, любой идеал — это человек в поисках себя, и лишь Православие — это именно то, чего ищет человек!
В наших краях случается подобное тому, что было с евреями в Ветхом Завете: осознавая данным им божественным откровением, что они являются избранным народом, они возгордились. Естественно, что грех стал «подгребать жар под свою лепёшку». Глас Слова Божия, то есть Иоанн Креститель (тропарь называет его Гласом Слова, гласом, вопиющим в пустыне), в первом своём слове проповедовал: «И не думайте говорить в себе: „отец у нас Авраам“, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф. 3:9).
Подобные слова применимы сегодня для всего Православия на его родине — у нас, и, возможно, у русских, и у греков я столкнулся с подобной же ситуацией. Парадоксально, но то, что случилось в истории и в Ветхом Завете, повторяется сегодня. Множество заблуждений на Западе, в диаспоре и между всеми православными; человек ищет себя, где-то чуть-чуть находит, где-то теряет, но часто осмысление того, что есть Православие, во много раз сильнее даётся там, где его нет. И человек ищет не там, где следует, потому что «это лежит на всех дорогах» и принимается как привычное: и здесь есть церковь, и там, улицы и площади переполнены священниками, если хочешь исповедаться — тебе есть куда пойти. Всё к твоим услугам, но из-за того, что принимаем всё за привычное, мы теряем. Потому что грех «подгребает жар под свою лепёшку», а грехом является безразличие, равнодушие, гордость, что мы являемся «таким-растаким народом», Божьим народом.