1. Слово «пост-модерн» употребляется в наше время невероятно часто. При этом мало кто может связно сказать, что это такое. Пока лишь ясно, что под этим понимается лишь то, что Модерн, который привел Европу (включая ее заокеанские продолжения) к тому, что именно европейские ценности и технологии, стали господствовать в мире, пришел к концу. И что приходит на смену европейской (или западной) цивилизации? Среди самых крупных порождений нынешней эпохи – новые этнические проблемы, порожденные новым Великим переселением народов, то есть массовой межконтинентальной иммиграцией.
2. «Нация – это ежедневный плебисцит!» – говорил Э. Ренан. Этнос есть не столько состояние, сколько процесс. Развитие этносов продолжается и на наших глазах. В начале XXI века мы можем своими глазами наблюдать рождение новых этносов, потенциально способных превратиться в новые политические нации, и при этом можно наблюдать закат и падение прежних великих наций, надорвавшихся в своем развитии. Эти процессы проходят в Европе, где основные этносы сложились еще в средние века. На сегодняшний день можно наблюдать развитие нового европейского национализма, присущего как «старым» нациям, так и новым европейским этносам. Увеличивающееся цветное население европейских стран все больше ощущает себя новыми этнокультурными общностями, уже не связанными с исторической родиной, зато имеющее множество родственных черт с другими цветными общностями. Одновременно вновь поднимается «классический» национализм европейских наций, носящий характер самозащиты коренной нации.
3. Хотя исследованиям европейского национализма уже много веков, но сам национализм никогда не может быть полностью исчерпанной темой. Национализм является «вечной» научной темой философских и политологических исследований, но вряд ли, учитывая объемность всего, связанного с национализмом, когда-нибудь будет дано ему исчерпывающее объяснение. В этом смысле, все классические теории национализма неизбежно устаревают и нуждаются в научном обновлении.
В странах Европы в условиях интеграции национализм считался чем-то устаревшим. Увлеченные процессом интеграции, исследователи считали, что Европа перешла уже в «постнациональную стадию» развития. Можно вспомнить статью М. Догана с программным названием «Угасание национализма в Западной Европе», датированную еще началом 90-х гг. XX века (Социс 1993: 34–42).
М. Леонард в книге «XXI век – век Европы», вышедшей в 2006 году, с воодушевлением перечислив достижения единой Европы в области экономики и социального развития, обошел красноречивым молчанием этнический фактор, грозящий взорвать Евросоюз.
4. Провозглашение независимости Косово является не только и не столько правовым или политическим вопросом. На деле речь идет о прецеденте в международном праве, который грозит подорвать весь мировой порядок. Напомним, что косовские албанцы – это не нацменьшинство, а диаспора, то есть иммигрантская община. Фактически это означает, что теперь с полным одобрением международного права пришельцы могут выгнать хозяев с их земли и создать свое общество. Правда, пришельцы побеждают только там, где прежние хозяева находятся в расслабленном состоянии, лишены воли к борьбе и не способны оказать сопротивление. Но в странах Запада как раз и отсутствует воля не только к борьбе, но и даже к жизни. Богатые и расслабленные жители Запада предпочитают не служить в армии, не выполнять грязную работу и не иметь много детей, чтобы те не мешали наслаждаться жизнью. При этом, благодаря хорошему развитию системы здравоохранения, продолжительность жизни в странах приблизилась к 80-ти годам.
Особенно поражает демографический упадок таких стран, как Италия, Испания, Греция, которые еще 30–40 лет тому назад отличались быстрым ростом населения и сами поставляли сотни тысяч эмигрантов в богатые страны северной Европы. Теперь же Италия и Греция превратились в самые «дряхлые» страны мира. Цифры непреклонны и в католической Испании. Здесь рождаемость упала с 2,86 детей в 1970 году до 2,21 в 1980 и сейчас составляет 1,28, то есть страна по этому показателю входит в последнюю десятку мира. Необходимый для сохранения численности населения уровень рождаемости составляет 2,1 ребенка на одну женщину.
В некоторых странах он заметно выше: в Сомали – 6,91, в Нигерии – 6,83, в Афганистане – 6,78, в Йемене – 6,75. В конце этого списка показателей рождаемости США – 2,07, примерно на уровне, необходимом для сохранения численности населения, но значительная часть рождающихся в США детей имеют цветных родителей. В Ирландии такой показатель составляет 1,87, в Австралии – около 1,76. Канада с ее показателем 1,5 занимает место уже заметно ниже необходимого уровня. Германия и Австрия, у них показатель – около 1,2 – находятся в конце смертельной спирали. В России и Италии (1,2), в Испании (1,1) показатель примерно в два раза меньше, чем это необходимо для поддержания численности населения. До 2025 года численность населения Италии сократится на 22 процента. К 2050 году европейцев будет на 100 миллионов меньше.
Одновременно с сокращением уровня рождаемости идет постарение общества. Этих стран с далеко зашедшим постарением населения скоро не будет, разве что они найдут мужество, чтобы пойти на изменения. В 1970 году доля промышленно развитых стран в населении планеты была в два раза больше, чем у мусульман: 30 к 15. В 2000 году их доли сравнялись: примерно 20 к 20. То есть, сегодня мир стал больше исламским, чем тогда. С той поры мусульман стало больше на 20 миллионов человек (по официальным данным).
Вот как выглядит постарение Европы. В Германии количество пенсионеров в 2010 году составит более 20 % населения, в Великобритании – 16 %, во Франции – 20 %. Заметим, что практически все пенсионеры являются представителями коренных национальностей стран Европы, в то время как все увеличивающаяся доля детей имеют хотя бы одного родителя из иммигрантов.
Население Европы в 1995–2000 гг. уменьшилось бы на 4,4 миллионов (1,2 %), если бы не приток приблизительно 5 миллионов мигрантов на протяжении этого периода. Население Германии сокращалось бы, начиная с 1970 г., если бы не приток иммигрантов. В конце 1990-х гг. иммиграция обеспечивала не менее трех четвертей прироста населения в Австрии, Дании, Греции, Италии, Люксембурге, Испании и Швейцарии. Количество иностранцев, проживающих в Финляндии, Ирландии, Италии, Португалии и Испании, в 1990-е гг. удвоилось. Но, даже с учетом ежегодного прибытия в Европу 600 тысяч иммигрантов на период 2000–2050 гг., население континента все равно уменьшится за указанный промежуток времени на 96 миллионов человек.
Царящий в странах Запада гедонизм во многом способствовал падению воли к борьбе и жизни коренного населения западных стран. Так, именно декадансом всего французского общества можно объяснить поразительно слабую боеспособность Франции в 1940 году, когда почти без сопротивления ее армия в 5,3 миллиона человек капитулировала перед Германией. По той же причине распалась Британская империя. Суровые завоеватели четверти Земного шара, британцы к 60-м годам превратились в упадническое общество, желающее наслаждаться жизнью. Объясняя отступление Британии из Африки, зять У. Черчилля Дункан Сэндс, занимавший пост Секретаря по делам Содружества в правительстве Макмиллана (1957–1963), бесхитростно заметил: «Мы, британцы, утратили волю править».
Но кто-то должен все же делать ту работу, которую не хотят выполнять пресыщенные аборигены западных стран. И вот на Запад ринулись гастарбайтеры из голодных стран, чаще всего бывших колоний стран Европы. В результате происходит постепенное замещение населения стран, испытывающих демографический кризис и принимающих иммигрантов. Рано или поздно «замещающая» иммиграция приводит к переходу всей полноты экономической, культурной и политической власти в руки пришельцев. Процесс вытеснения расслабленных хозяев выглядит так: сначала пришельцы начинают робко требовать себе равных прав, затем требование равенства приводит к требованию создания особых преимуществ для них, затем пришлые жители начинают навязывать свои культурные и религиозные предпочтения. Наконец, пришельцы просто выгоняют или превращают в угнетенное меньшинство прежних хозяев.
5. В настоящее время Европа прошла уже несколько стадий этого процесса. Сначала ведущие страны континента привлекли к себе для выполнения «грязных» работ гастарбайтеров. Затем, по мере того, как иммигрантов становилось в результате продолжающейся иммиграции и высокой рождаемости все больше (а к началу XXI века в ключевых странах Европы цветные иммигранты и их потомки составляют уже по 15–20 % населения, причем в Лондоне, пригородах Парижа, Роттердаме и Антверпене европейцы стали расовым меньшинством), началась «политкорректность» и политика «мультикультурализма». Между тем, именно рассуждение об уважении ко всем культурам является именно свидетельством того, что теперь западные культурные ценности уже отторгаются цветными жителями Европы.
Но «мультикультурализм» как раз и не является творческим использованием достижений иных цивилизаций. Это просто признание того, что западная культура уже не впечатляет многих жителей самого Запада. Словесные рассуждения о «правах меньшинств», «уважения к разнообразию» и пр., которые используют западные политиканы, не могут скрыть того факта, что на Западе просто из нужды пытаются делать добродетель.
6. Но когда в обществе нет духовных скреп, то такое общество рассыпается. Вот и сейчас во многих странах Запада уже, в сущности, нет нации, есть только совокупность различных меньшинств – расовых, конфессиональных и пр. до сексуальных включительно. При этом в сытых и богатых странах Европы даже нет стимула чего-либо менять. Зато в жизнь вступает весьма многочисленное и амбициозное молодое поколение цветных граждан, готовое к борьбе за наследство умирающей Европы. Они не идентифицируют себя со страной проживания, равно как и с исторической Родиной, откуда приехали их родители. Это уже новая потенциальная нация.
7. И, разумеется, в современной Европе не хотят помнить о том, как исчезли целые нации из европейцев, живших за пределами Европейского континента. Да, когда-то европейцы открыли и освоили все континенты. Многие европейцы расселялись за морями и океанами, создав заморскую Европу. Между тем, всего лишь за последние полвека исчезли целые переселенческие нации европейцев, живших за пределами Европы. Где теперь французы Алжира, которые покинули свою страну, в которой проживали по 4–5 поколений, и которых насчитывалось 1,2 миллиона (15 % всех алжирцев) в 1962 году? Из числа франкоалжирцев вышли философы Альбер Камю и Жан Лансьер, экономист, один из певцов глобализации Жак Аттали, модельер Ив Сен-Лоран, и многие другие знаменитые французы. Почти одновременно с ними покинули Египет греки и итальянцы. В середине 70-х годов бежали из Анголы 600 тысяч португальцев. В наши дни приходит к концу история белых родезийцев, которых было 300 тысяч три десятилетия назад, и последние сотни которых бегут из Зимбабве, спасая свою жизнь. Последние дни переживают белые южноафриканцы. Героические буры, некогда в одиночку сражавшиеся против всей Британской империи, и полвека жестко правившиеся черным большинством в условиях мировой изоляции, теперь расслабились. Город Кейптаун уже стал одним из международных центров гомосексуализма. Не правда ли, удивляет то, что белые южноафриканцы уступили власть черным и постепенно смиряются с тем, что вскоре разделят судьбу родезийцев? В самом ближайшем историческом времени исчезнет Израиль, основанный европейскими евреями, выигравший все войны у арабов, но задавленный их демографическим давлением и собственным гедонизмом.
8. Но теперь европейцы столкнулись с теми же проблемами у себя на Родине. Быстрота заселения старинных европейских государств новыми жителями не может не впечатлять.
Так, в Великобританию цветные стали прибывать в 1948 году. В 1951 году их было на туманном Альбионе 74 тысяч, в 1961 году – 336 тысяч, в 1981 году – 2,2 миллионов, 1991 г. – 3 миллиона, 2001 г. – 6,6 миллионов. Только за 2001 2003 гг. цветное население увеличилось с 6,6 до 7,1 млн, в то время как белое население за тот же период сократилось на 100 тысяч человек. В первые годы нового века в Великобританию прибывало до 200 тысяч иммигрантов в год. В 2006 году прибыло уже 235 тысяч иммигрантов. Население Великобритании в 2004 году достигло 60 миллионов человек. Но практически весь прирост населения обеспечивают иммигранты. По доле лиц, родившихся за границей и постоянно проживающих в стране, Великобритания уступает только Австралии и Израилю. Однако, помимо данных по иммиграции, необходимо также учитывать данные рождаемости. Большинство пенсионеров Англии – обычные англосаксы, но в числе родившихся на Британских островах цветных около трети, а в Лондоне – свыше половины. И вот что показательно – вторым по популярности именем, который получили младенцы мужского пола, родившиеся на Британских островах в 2006 году, стало имя Мухаммед (The Times 2007). Первое место в именах маленьких британцев занимает имя Джек, но надо учесть, что в Англии проживают сотни тысяч негров с Карибских островов, для которых имя Джек является самым популярным. В свое время всех афро-карибцев в Англии именовали «черными Джеками». В Англии легально проживает около 3 миллионов индусов, свыше 250 тысяч китайцев. После 1989 года на берега Альбиона устремились сотни тысяч выходцев из Восточной Европы и прежнего СССР. Сейчас одни поляки дают 12 % всех легальных иммигрантов на Британские острова. Считается, что в Лондоне проживает не менее 300 тысяч русскоязычных граждан прежнего СССР. Впрочем, «новая белая» иммиграция уже подходит к концу по причине исчерпания эмиграционного потенциала восточноевропейских и постсоветских государств, и цветная волна вновь накрывает Великобританию.
В условиях быстрого роста мусульманской диаспоры британские власти уже не решаются задевать чувства мусульман. Пресловутая «политкорректность» на Британских островах принимает уже американские черты, в результате чего возникают такие вещи, как «альтернативное Рождество» 2006 года, когда с приветствием к нации выступила мусульманка в чадре. А как оценить предложение главы англиканской церкви Роуэна Уильямса ввести «элементы» шариата в британское право? Между тем, когда речь идет о шариате, то невозможно взять только его «элементы». Как нельзя быть «немного» беременным, так нельзя и вводить «элементы» шариата.
Во Франции коренные французы близки к превращению в нацменьшинство в собственной стране. Эта страна стала страной иммиграции еще в конце XIX века, успешно ассимилируя новых жителей. На рубеж тысячелетий Франция вышла, имея, согласно переписи 1999 г., 3 260 тысяч иммигрантов (5,6 % населения), плюс 550 тысяч натурализованных иммигрантов. Но дети иммигрантов юридически являются «французами». Во Франции начала XXI века насчитывается не менее 500 тысяч алжирцев, марокканцев – 450 тысяч, югославов – 460 тысяч, сенегальцев – 390 тысяч, поляков – 370 тысяч, малийцев – 360 тысяч, конголезцев – 250 тысяч. Иностранное население концентрируется в больших городах. В одном Париже проживает не менее 120 тысяч выходцев из Индокитая. Выходцев из Алжира, Марокко и Туниса во французской столице соответственно 196, 129 и 48 тысяч. В некоторых кварталах французских городов иммигранты воссоздают свое прежнее общество с клановыми войнами, кровной местью, многоженством, похищением невест.
В Германии, которую уже окрестили Германистаном, также можно видеть формирование германотурецкого мусульманского этноса. Население ФРГ сейчас составляет 82,5 миллиона человек. По разным оценкам, к 2050 году его численность уменьшится до 75–60 миллионов. За минувшие 30 лет число жителей страны сократилось на 5,5 миллиона. Ситуацию спасает только приток мигрантов из мусульманских стран, где традиционно популярны многодетные семьи. По официальным прогнозам, в немецкой семье в среднем по стране будет воспитываться не более 1,4 среднестатистического ребенка. Для обеспечения жизнеспособности государства необходимы 2,5.
Уже сегодня мусульмане – заметный элемент немецкой жизни. В столичном Берлине половина молодых людей в возрасте до 20 лет являются мусульманами. Мусульмане составляют 12 % населения Франкфурта-на-Майне, христианское население которого за последние 50 лет уменьшилось почти наполовину. Схожая ситуация наблюдается практически во всех крупных городах Германии.
В Нидерландах с 15-миллионным населением уже проживает свыше миллиона мусульман, несколько сотен тысяч китайцев, негров, индонезийцев и прочих цветных. Город Роттердам уже получил репутацию первого в Европе крупного города, в котором белые стали расовым меньшинством. В Амстердаме и Гааге цветные составляют уже свыше трети населения. Цветное население Голландии растет с невероятной быстротой. Так, число мусульман за 1980–2000 гг. выросло в 7 раз.
Даже в Италии, в которой уже не осталось столь характерных для кинофильмов многодетных семей, можно наблюдать ту же картину исламизации. В Милане самым популярным именем, которое получили новорожденные в городе, стало имя Мухаммед. На втором – Ахмед, на третьем – Хамид, на четвертом – Омар. Лишь после, в списке появляются итальянские имена (MIGnews. com 2008).
Такова демографическая парадигма Европы.
9. Итак, к рубежу тысячелетий на густонаселенных землях ряда европейских государств формируются новые этносы из числа потомков иммигрантов из прежних колоний. Арабы во Франции, пакистанцы и индусы в Англии, турки в Германии – это все уже новые этносы, утратившие многие черты коренных этносов своей исторической Родины, в частности, язык, но и не влившиеся в состав принявшей иммигрантов нации. Не случайно самоидентификация цветных европейцев носит характер «возвращения» к своей исконной религии, для большинства – ислама. Заметим, что «исламский ренессанс» более характерен для цветных уроженцев западных стран, в то время как их собственные родители обычно не проявляют религиозного рвения. Матери большинства мусульманок, выходивших на уличные демонстрации в Париже в защиту хиджаба, сами хиджаб никогда не носили.
Удивляться этому не приходится. В форме защиты мифологизированной традиции проявляется национализм новых этносов. Как отмечает Э. Смит, «национализм – совсем не то, чем он кажется самому себе. Культуры, которые он требует защищать и возрождать, часто являются его собственным вымыслом или изменены до неузнаваемости» (Смит 2004: 74). При этом сама западная цивилизация уже не может привлечь к себе многих собственных граждан заморского происхождения. Ведь ранее западная цивилизация несла христианство, железные дороги, демократические принципы. Теперь же в основном западная культура ассоциируется только с массовой культурой, однополыми браками и «биг-маками».
По мнению К. Дойча, национализм играет компенсаторскую функцию, создавая чувство единства и защищенности маргиналов во враждебной среде чужого общества. Теперь новых европейцев, весьма многочисленных и укорененных в европейских странах, продолжающих при этом ощущать себя маргиналами, сплачивают новые мифы (например, экзальтированное восприятие колониального прошлого исторической Родины) и традиционная религия в фундаменталистской обертке, резко противопоставляющей «высокую мораль» разложившемуся в результате «сексуальной революции» Западу.
Как справедливо отмечает российский либеральный журнал «Итоги», «точка невозврата Старым Светом, похоже, уже пройдена. На смену нынешней Европе придет другая, где «исламский фактор» будет одной из ключевых доминант во внутренней и внешней политике. «Коренные» европейцы уже не надеются остановить процесс. И ставят перед собой куда более скромную задачу – пережить эпоху «еврохалифата» хотя бы без кровопролития» (Еврохалифат 2008).
Все это означает только то, что Европа стоит накануне новых «национально-освободительных» движений с религиозным оттенком. Прецедент Косово только подхлестнет создание очередных «армий освобождения». Так, закат Европы из образного определения становится реальностью. Богатая и вымирающая страна – замечательная добыча. Пылающие предместья Парижа или убийство Тео Ван Гога – не социальный протест. Это – борьба за европейское наследство. Сходящие со сцены народы оставляют незваным наследникам свои прекрасные страны.
Вслед за гибелью заморской Европы придет конец и самой старушке Европе. «При нынешних тенденциях, – говорит ведущий американский специалист по исламу Бернард Льюис, – мусульмане станут большинством европейского населения к концу XXI века». «Эта эпоха, 2010–2050 годы, может изменить природу европейской цивилизации» (The Washington Times 2005).
За 40 лет, начиная с 2010 года, «даже если мусульмане в романской Европе будут составлять 20–25 % населения, их доля в трудоспособном взрослом населении может достичь или даже превысить 40 %».
Итак, к рубежу тысячелетий на густонаселенных землях ряда европейских государств формируются новые этносы из числа потомков иммигрантов из прежних колоний. На сегодня можно твердо констатировать конец европейского nation-state. Сломан цивилизационный код Европы, а нового нет (мультикультурализм и права меньшинств вряд ли можно считать основой цивилизации).
Современную эпоху называют пост-модерном. Но, похоже, под этим термином вскоре будет называться начало пост-западной эпохи.
Библиография
1. MIGnews. com, 31.05.2008.
2. The Times. –2007. – 06.06.
3. The Washington Times. – 2005. – 25.11.
4. Еврохалифат // Итоги. – 2008. – 20.04.
5. Смит Э. Национализм и модернизм. – М., 2004.
6. Социс. – 1993. – № 3.