В последние десятилетия прошлого века в средствах массовой информации все чаще стало употребляться словосочетание «исламизация Европы», причем едва ли не все авторы употребляли и продолжают употреблять его в негативном значении – как «экспансия, насильственное наступление ислама», то есть как некую угрозу, вплоть до терроризма. Попробуем обратиться к пониманию сути этого процесса: действительно ли численный рост последователей ислама в западноевропейских странах следует считать исламизацией? При внимательном изучении данного вопроса оказалось, что на сегодняшний день не существует отдельного исследования, посвященного этой проблеме. С одной стороны, такая ситуация объясняется тем обстоятельством, что этот термин, использовавшийся ранее (примерно до начала 80-х годов XX века) лишь в узком кругу востоковедов, сегодня широко применяется повсеместно. С другой стороны, наполнение этого слова различным смыслом вполне естественно, поскольку оно относится к идеологемам. Соответственно, каждый автор, говоря об исламизации Европы, понимает это явление по-своему.
В отечественном и зарубежном востоковедении под исламизацией всегда было принято понимать принятие ислама населением захваченных мусульманами (арабами или турками) стран, т. е. обращение населения в ислам (добровольное или принудительное). Исламизация в востоковедении обычно рассматривалась как процесс аналогичный христианизации населения. Именно в таком смысле используют этот термин известные отечественные востоковеды И. П. Петрушевский (Петрушевский 2007: 36–68), О. Г. Большаков (Большаков 1993: 199), С. М. Прозоров (Прозоров 2004: 377), И. М. Фильштинский (Фильштинский 1985: 6–8), А. Б. Халидов (Халидов 1985: 66) и другие, а также зарубежные Х. А. Гибб (Gibb 1962: 148), Р. К. Хитти (Hitti 1946: 89), А. Массэ (Массэ 1963: 39), Г. Э. фон Грюнебаум (Грюнебаум 1986: 52–55), Т. Арнольд (Arnold 1935) и Дж. Эдисон (Addison 1942). С 70-х гг. прошлого века в связи с обострением международных политических процессов этот термин стал все чаще употребляться несколько в ином смысле: как процесс усиления влияния ислама на государственную политику и различные стороны общественной жизни мусульманских стран, избравших ранее светский путь развития государственности. Последнее значение, безусловно, имеет ярко выраженную политическую окраску. С таким смысловым значением употребляют этот термин ученые, исследующие современные социально-политические процессы в странах Ближнего и Среднего Востока, например, отечественные востоковеды Н. Н. Дьяков (Дьяков 1994: 46), В. Е. Донцов (Донцов 1997: 67), Р. Г. Ланда (Ланда 2005: 96) и зарубежные Бернард Льюис, Удо Штайнбах, Петер Хайне, Оливье Руа, Жиль Кепель (Кепель 2004: 47–65).
Анализ значений слова «исламизация», содержащийся в наиболее известных западных национальных толковых словарях и энциклопедиях, показал, что об исламизации как современном социально-политическом феномене в Европе заговорили только в конце 50-х годов прошлого века сначала во Франции, где исторически раньше всего сложилась самая крупная мусульманская диаспора, затем в 60–70-е годы в Германии, а потом уже и в других европейских странах. Нельзя не учитывать и тот факт, что именно во Франции и Германии сложились первые научные школы исламоведения, что, конечно же, сказалось при составлении справочных изданий. Важно также отметить, что везде на первом месте стоит первоначальное значение «исламизации» – «принятие ислама», «обращение в ислам».
Отечественные словари-справочники показывают, что слова «исламизация» и «исламизировать» вышли за пределы востоковедной науки и стали широко употребительными в русском языке лишь в начале 80-х годов XX века (Новое в русской лексике 1995). Наиболее авторитетные словари под редакцией Е. А. Левашова и Г. Н. Скляревской указывают, что «исламизация» означает «внедрение ислама в быт, в политическую, общественную и культурную жизнь» (Новые слова и значения 1997) или «распространение ислама, усиление его влияния» (Толковый словарь 1998). Очевидно, что в России слово «исламизация» как политический термин получило широкое распространение в 80-е годы прошлого века в связи с обострением ситуации на Ближнем и Среднем Востоке. Ни один отечественный словарь-справочник не упоминает другого, более раннего значения слова «исламизация» – «принятие ислама», «переход и ислам».
Теперь рассмотрим детальнее, опираясь на фундаментальные труды известных ученых, как происходила исламизация завоеванных народов в Средние века, выявим основные черты этого процесса и сравним с тем, что происходит сегодня в западноевропейских странах. Прежде всего, обратимся к исследованиям отечественных востоковедов. Одним из первых российских исследователей, обратившим внимание на социально-политический аспект ислама, был В. В. Бартольд (1860–1930). Отмечая гигантскую сложность изучения самой проблемы, В. В. Бартольд обращает внимание на ее комплексный характер и выделяет следующие стадии исламизации: завоевание территории и включение ее в состав мусульманского государства; иммиграция арабов в завоеванные территории, которая выражалась в устройстве военных лагерей. «Лагери быстро становились центрами городской жизни, местами, где по преимуществу вырабатывался тип общемусульманской культуры» (Бартольд 2002: 233–234). За «арабом-завоевателем» следовал «араб-горожанин», который и был главным проводником ислама и мусульманской культуры. Арабы в VII–VIII вв. покорили большое число народов, которые были в культурном отношении намного выше самих завоевателей. Однако они не растворились среди покоренных народов как германские племена в Европе и монгольские в Азии, а наоборот, подчинили своему этническому влиянию население Междуречья, Египта и Северной Африки. В. В. Бартольд с самого начала подметил политическую особенность ислама, который «первоначально требовал для себя только места наряду с еврейством и христианством; в конце жизни Мухаммеда он уже предъявлял притязание на мировое господство, но более как государство, чем как религия» (Бартольд 2002: 219). Ученый также делает важный вывод о том, что со временем ислам выполнит «основное требование, предъявляемое современным культурным прогрессом ко всякой религии: быть только религией, без притязания подчинить себе всю государственную и общественную жизнь» (Бартольд 2002: 137). Последний тезис как нельзя более точно передает сущностную характеристику исламизации как конечного результата – создание исламского государства и подчинение общества исламским нормам.
В числе первых исламизированных арабами стран был Иран. Исламизация этого государства обстоятельно показана в замечательной монографии И. П. Петрушевского. Иран был завоеван и включен в состав арабского халифата. Сразу же началась миграция арабов целыми племенами в Иран, и в стране появилось много арабов – землевладельцев. Вместе с исламом среди персов распространился арабский язык, арабский алфавит, вытеснивший прежний пехлевийский, и мусульманская система образования. «Иранская культура не погибла; мало того, она оказала влияние на самих арабов» (Петрушевский 2007: 40–41). Подобным же образом происходила исламизация средневековой Испании.
Наиболее обстоятельно и масштабно изобразил процесс исламизации завоеванных арабами народов О. Г. Большаков в своем фундаментальном труде «История халифата». Ученый также отмечает важную роль укрепленных военных лагерей в завоеванных территориях, становившихся центрами распространения новой религии и культуры. Кроме того, «создание новых военных баз на крайнем Западе и Востоке избавляло арабов от необходимости тратить лишнее время и утомлять войска дальними переходами до зоны военных действий» (Большаков 1998: 160). Исламизация протекала постепенно; обращение в ислам неарабов происходило в основном добровольно. Тот, кто отказывался принимать ислам, платил налог, который был относительно невысок. Оригинальные источники свидетельствуют, что на рубеже VII–VIII вв. в халифате проживали представители разных конфессий, многие из которых работали в государственном аппарате, достигая самых высоких должностей. «Атмосфера веротерпимости, которую питало сохранявшееся убеждение, что каждому народу посылается свой пророк с подобающим ему вероучением, в сочетании с умеренной налоговой политикой не принуждала христиан и иудеев к массовому переходу в ислам» (Большаков 1998: 177). Первыми новообращенными были рабы, получавшие свободу вместе с новой религией. Близкое общение со своими хозяевами-мусульманами помогало усвоению арабского языка и мусульманской культуры. Постепенно ислам принимали и другие слои населения. Аналогично описывают процесс исламизации западные ученые Густав фон Грюнебаум (Грюнебаум 1986: 52–55), Анри Массэ (Массэ 1963: 52–53) и Бернард Льюис (Lewis 1966: 58–60; Lewis 1964, 1994). Перечисление всех работ займет слишком много места, поэтому позволю себе сделать ссылку на «Историю халифата», где содержится подробный обзор литературы по этому вопросу (Большаков 1989: 3–6). Отмечу лишь, что все исследователи как отечественные, так и зарубежные едины в описании и анализе процесса исламизации.
Среди работ по истории ислама особняком стоит книга под названием «Обращение в Ислам» (Conversion to Islam 1979), в которой представлены доклады и сообщения, сделанные на семинаре, проходившем в Школе восточных и африканских исследований при Лондонском университете в 1972–1973 годах. Это коллективная (и на сегодняшний день единственная) попытка ученых разных стран, специализирующихся в разных областях востоковедения, по возможности подробно изложить и осмыслить феномен принятия ислама разными народами в Средние века. Один из авторов Нехемия Левтцион обращает внимание на то, что «изучение исламской экспансии требует приложения совместных усилий ученых-специалистов по материальной культуре, лингвистике, истории и культуре исламских регионов. Эта книга – продукт таких усилий» (Levtzion 1979: 1). Далее автор отмечает, что в изучении ислама осталось еще много белых пятен, и исламизация – одно из них. Хотя исламизация продолжалась несколько веков, в отдельных странах она так и не была завершена. В Сирии, Иордании, Палестине и Египте сохранились иудейские и христианские меньшинства; в Ливане большинство населения – христиане; в Индии большинство населения продолжает исповедовать индуизм. Эти факты в совокупности со свидетельствами, сохранившимися в оригинальных источниках, говорят о ненасильственном распространении ислама. Следовательно, военные завоевания сами по себе совсем не обязательно вынуждали местное население принимать ислам. Результатом завоеваний стали культурные и этнические изменения (арабизация и тюркизация), которые были не менее важны, и может быть, более заметны, чем процесс религиозных изменений (исламизация).
Поначалу контакты завоевателей и местного населения были ограничены, и стимула для обращения в ислам у коренного населения не было. Арабы жили изолированно от местного населения, в военных городках. Такими укрепленными городками были Куфа и Басра в Ираке, Фустат в Египте. Коренные изменения произошли, когда Куфа, Басра и другие города стали крупными административными и торговыми центрами. Местное население стало мигрировать туда в поисках заработков. Таким образом, «военные городки из центров арабской сегрегации стали центрами аккультурации, в которых туземное население восприняло арабский язык и приняло ислам» (Blachère 1957: 254–255). В Магрибе исламизация местного населения с самого начала приняла особое направление. Там арабская армия подбиралась в основном из местного населения. Ее основу составляли берберы. Арабы-мусульмане обучали наемников-берберов исламскому образу жизни и ритуалу, что входило в их обязательную военную подготовку. Главный вывод, к которому приходят авторы статей, содержащихся в сборнике, заключается в том, что исламизация очень сложный социальный процесс, длившийся на протяжении нескольких веков. Дать четкое однозначное определение этому процессу пока не представляется возможным.
Итак, подведем итоги. Основываясь на приведенных выше исследованиях об исламизации как процессе и результате, можно сделать общий вывод о том, что исламизация есть чрезвычайно сложный и длительный социальный процесс, результатом которого являются разнообразные изменения в обществе. Эти изменения носят характер:
– религиозный (отказ от своей религии и принятие ислама как религиозно-идеологической системы);
– демографический (миграция, расселение, смешение народов);
– языковой (принятие иного языка либо включение многих слов, имеющих религиозное содержание, из арабского, персидского или турецкого);
– политический (принятие мусульманской идеи государственности, распространения ислама и создания исламского государства);
– культурный (осознание себя частью мусульманского мира, признание и принятие мусульманской культуры).
Основной вывод состоит в том, исламизация всегда осуществлялась в рамках мусульманского государства – халифата, в котором ключевые политические и административные должности занимали мусульмане, формировавшие и проводившие в жизнь государственную политику. История показывает, что в арабском халифате обращение в ислам в основном носило добровольный характер. В ходе исторического развития было исламизировано много народов, причем ислам настолько адаптировался к местным условиям, что сегодня повсюду коренное население воспринимает его как свою исконно национальную религию. На чрезвычайную адаптивность ислама (особенно в сравнении с другими религиями) обращали внимание многие исследователи. Очень образно по этому поводу высказался немецкий дипломат и ученый-правовед, мусульманин Мурад Хоффман: «Ислам с самого начала своего существования рассматривался как универсальная религия, пригодная для всех времен и мест. Глобализация Ислама началась еще в Средние века, но ее реальность мы ощутили только теперь, на рубеже XX—XXI веков» (Hoffman 1999: 101).
Исходя из вышеизложенного материала, можно попытаться дать оценку современной ситуации в Западной Европе. Назвать этот процесс исламизацией пока не представляется возможным, так как ему присущи другие черты:
– он протекает не в мусульманском государстве;
– среди коренного европейского населения не происходит массового обращения в ислам;
– в европейском обществе не происходит (во всяком случае, пока) массового признания и принятия исламских культурных ценностей и норм поведения; скорее, наоборот.
Думается, что эти три обстоятельства выглядят достаточно убедительно. От термина «исламизация» применительно к современной Западной Европе необходимо отказаться также потому, что он несет негативный политический смысл, от которого так и веет угрозой утратить западноевропейскую культуру. Это обстоятельство усугубляет и без того непростые этноконфессиональные отношения в европейских странах. Из всех перечисленных признаков исламизации, налицо лишь увеличение численности последователей ислама в европейских странах. Однако рост мусульманского населения Европы происходит за счет высокой рождаемости в семьях мусульман и притока гастарбайтеров, но никак не за счет новообращенных европейцев.
Возможна ли в принципе исламизация Европы в будущем? Правильнее было бы сформулировать вопрос иначе, с учетом имеющейся информации об исламизации вообще: возможно ли в перспективе появление исламского государства на территории Западной Европы? Выше уже было показано, что в Средние века исламизация завоеванных стран осуществлялась «сверху», т. е. управляли страной мусульмане, а завоеванное население потом, со временем принимало ислам; исламизация же в будущем возможна исключительно «снизу», т. е. создание исламского государства в Западной Европе может произойти только в том случае, если мусульмане займут ключевые должности в системе государственного и муниципального управления демократическим путем. А поскольку основная демократическая процедура формирования государственных и муниципальных органов – выборы, то все будет зависеть от толерантности населения и его готовности понять и принять мусульманскую культуру, в том числе и политическую. Ясно, что такая ситуация может сложиться лишь в том случае, если большинство населения предполагаемого государства будет исповедовать ислам, а другая часть по меньшей мере лояльно к нему относиться. И вот тут все будет зависеть от демографических параметров населения, и, в конечном счете, от той политики, которую западные державы будут проводить в отношении гастарбайтеров-мусульман.
Приведенные выше рассуждения подводят к мысли о том, что появление «исламского» государства в далекой перспективе на территории Западной Европы в принципе не исключено, однако оно не будет таким, как на Ближнем Востоке. Скорее всего, это будет развитое демократическое государство, в котором должности главы государства, главы правительства, депутатов национального парламента и некоторые другие смогут занять мусульмане европейского происхождения, вобравшие ценности обеих культур. На сегодняшний день существует множество исследований, доказывающих, что все демократические принципы и институты ни в коей мере не противоречат традиционным мусульманским нормам.
Библиография
1. Бартольд В. В. Работы по истории ислама и арабского халифата. – М.: Восточная литература РАН. 2002.
2. Большаков О. Г. История халифата. 1. Ислам в Аравии (570–633). – М.: ГРВЛ, 1989.
3. Большаков О. Г. История халифата 2. Эпоха великих завоеваний (633–656). – М.: Восточная литература, 1993.
4. Большаков О. Г. История халифата 3. Между двух гражданских войн (656–696). М. Восточная литература РАН. 1998.
5. Грюнебаум Г. Э. Классический ислам (600–1258). – М.: ГРВЛ, 1986.
6. Донцов В. Е. Ислам в международных отношениях. // Дипломатический ежегодник. – М.: «Научная книга», 1997.
7. Дьяков Н. Н. Ислам и проблемы деколонизации в странах Магриба. // Филология и история стран Азии и Африки. Тезисы научной конференции, посвященной 50-летию воссоздания восточного факультета – СПбГУ. СПб. 1994.
8. Кепель Жиль. Джихад: экспансия и закат исламизма: пер. с фр. – М.: Ладомир, 2004.
9. Ланда Р. Г. Политический ислам: предварительные итоги. – М. 2005.
10. Массэ Анри. Ислам. Очерк истории: пер. с франц. М.: ИВЛ, 1963.
11. Новое в русской лексике. Словарные материалы. 1983. СПб. РАН. Институт лингвистических исследований. СПб, 1995.
12. Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 80-х годов. / под ред. Е. А. Левашова. – СПб.: РАН. Институт лингвистических исследований, 1997.
13. Петрушевский И. П. Ислам в Иране в VII–XV веках: курс лекций. – СПб.: СПбГУ. 2007.
14. Прозоров С. М. Ислам как идеологическая система.-М. Восточная литература РАН, 2004.
15. Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения / под ред. Г. Н. Скляревской. СПб., 1998.
16. Фильштинский И. М. История арабской литературы. – М.: ГРВЛ, 1985.
17. Халидов А. Б. Арабские рукописи и арабская рукописная традиция. – М.: ГРВЛ, 1985.
18. Addison, James T. The Christian approach to the Moslem. A historical study. – N. Y., 1942.
19. Arnold, Thomas W. The preaching of Islam. A History of the Propagation of the Muslim Faith. With an introduction by R. A. Nicholson. – 3d ed. – London, 1935.
20. Blachère R. Regards sur l’acculturation des Arabo-Musulmans jusque vers 40/661//Arabica. – № 3 1957.
21. Conversion to Islam. – New York., London: Holmes & Meyer Publishers, inc., 1979.
22. Gibb H. A. R. Studies on the Civilization of Islam. – London – Boston, 1962.
23. Heine, Peter. Der Islam im 21. Jahrhundert. http://www.thueringen.de/de/publikationen/pic/pubdownload98.doc
24. Hitti R. K. History of the Arabs.– L., 1946.
25. Hoffman, Murad W. Muslims torn between the Occident and the Orient. / The West and Islam. Towards a Dialogue. – Istanbul, 1999.
26. Steinbach Udo. Vorbemerkung. Der Islam – Religion und Politik. // Informationen zur politischen Bildung. Der Islam im Nachen Osten. 1. Quartal 1993.
27. Levtzion, Nehemia. Towards a Comparative Study of Islamization / Conversion to Islam. – New York., London: Holmes & Meyer Publishers, inc., 1979.
28. Lewis, Bernard. The Middle East and the West. Indiana univ. press. – Bloomington. 1964.
29. Lewis, Bernard. The Arabs in History. – 4-th ed.– London, 1966.
30. Lewis, Bernard. The Muslim Discovery of Europe. – 2-nd ed.– London. Phoenix., 1994.
31. Roy, Olivier. Islam in Europe. Clash of religions or convergence of religiosities? http://www.eurozine.com/articles/2007–05–03-roy-en.html