Культура и пространство. Моделирование географических образов — страница 26 из 51

5. Стабильное содержательное развитие какого-либо ГО определяется тремя основными факторами: 1) достаточно разветвленная структура самого образа, включающая разнотипные по происхождению элементы, 2) наличие нескольких альтернативных или сосуществующих способов репрезентации и интерпретации ГО (прежде всего в форме различного рода текстов) и 3) устойчивая общественная и культурная потребность в разработке и поддержке подобного образа. Общественная потребность в создании определенного ГО возникает чаще всего в переломные периоды развития обществ или культур. Наряду с этим, возможно целенаправленное долговременное культивирование и воспитание общественных потребностей в разработке конкретных ГО. Такие целенаправленно культивируемые ГО становятся неотъемлемым элементом культуры в целом.

Сформулируем основные положения концепции географических образов в культуре.

Географические образы являются частью географических представлений, формируемых определенной культурой и формирующихся в культуре – наиболее упорядоченной и целенаправленной. Они возникают, как правило, в процессе человеческой деятельности на обыденном, профессиональном и экзистенциальном (сущностном, жизненно важном) уровнях сознания. Географические образы важны для понимания особенностей и закономерностей развития человеческого мышления и деятельности – и в целом, и в их пространственных аспектах.

Практическое значение изучения географических образов особенно важно для таких сфер человеческой деятельности, как внешняя политика, региональная политика, межкультурные (кросс-культурные) коммуникации, образование (особенно социально-гуманитарное образование), туризм, реклама и PR, экономика инвестиций, разработка инвестиционных рейтингов регионов.

В самом общем смысле под географическим образом понимается система взаимосвязанных, достаточно простых и в то же время ярких, знаков, символов и характеристик, отражающих и/или выражающих какое-либо реальное пространство (территорию). Одно и то же реальное пространство порождает множество различных географических образов – в зависимости от исторической эпохи, конкретных культурных, политических, социально-экономических ситуаций, определенных авторов этих образов. Географические образы одного и того же реального пространства могут как взаимно усиливать, дополнять друг друга, так и «бороться» между собой – в основном, в групповых и массовых представлениях.

Уже существующие, созданные, разработанные географические образы развиваются достаточно автономно, самостоятельно по отношению к исходным реальным пространствам. В процессе своего развития в культуре географические образы оказывают серьезное воздействие на изменения в восприятии и представлении исходных пространств (территорий), являясь фактором их развития. Это влияние приводит к трансформациям других факторов развития территорий и изменениям параметров их культурного, политического и социально-экономического развития (обратная связь).

В культурологическом плане могут изучаться и изучаются как индивидуальные, так и групповые и массовые географические образы. В зависимости от происхождения в изучении географических образов отдается предпочтение различным вербальным и невербальным текстам. Индивидуальные географические образы изучаются преимущественно с помощью письменных текстов (художественные, научные, учебные, эпистолярные тексты), графических и живописных произведений, интервью. Массовые географические образы исследуются в основном с помощью массовых источников (социологические опросы, культурная, социально-экономическая, электоральная статистика). При изучении групповых географических образов используются как массовые источники, так и индивидуальные источники.

Географические образы состоят, как правило, из ядра и нескольких оболочек (упаковок). В ядро образа входят несколько (3–4) наиболее важных (базовых) и устойчивых знаков и символов реального пространства. Далее, по мере удаления от ядра, в образ входят менее важные знаки и символы, группируемые в соответствующие оболочки. В ядро образа чаще всего входят сравнительно долговременные исторические, культурные и природные архетипы, знаки и символы реального пространства. В различные оболочки образа чаще всего входят менее долговременные (более ситуативные) политические и социально-экономические знаки и символы.

Перспективы моделирования географических образов в культуре. Институциональные перспективы. Изучение географических образов в культуре имеет шансы стать в ближайшее время автономной междисциплинарной научной областью, сферой активных научных контактов ученых разных специальностей: культурологов, филологов, искусствоведов, социологов, политологов, международников, географов, психологов, философов, историков, экономистов. Несомненно, могут быть разработаны и учебные курсы по образной географии, геокультурологии и моделированию географических образов в культуре для студентов гуманитарных специальностей, с той или иной степенью приближения соответствующие данной области научно-практической деятельности. Вполне возможно создание междисциплинарного научного института или центра в каком-либо ведущем российском гуманитарном университете, в рамках которого исследовались бы ключевые проблемы моделирования глобальных и локальных геокультурных, геоисторических, геополитических и геоэкономических образов.

Когнитивные перспективы. Перспективы дальнейших образно-географических исследований связаны с продолжением гуманитаризации и самих географических знаний. Их фактически когнитивный характер совершенно ясен – отсюда и высокая энергетика образно-географической парадигмы. По сути дела, развитие образно-географического подхода возможно в большинстве областей гуманитарного знания – культурологии, литературоведении, языкознании, истории, этнологии, психологии, политологии, экономике, – ибо само понятие образа, хорошо локализованное и пространственно закрепленное более рельефным понятием географического образа, дает универсальный «генетический код», являющийся ключом к раскрытию и к более совершенным формулировкам пограничных, междисциплинарных проблем гуманитарного знания. Образно-географическая парадигма, несомненно, относится к числу «фронтирных» – парадигм, наращивающих свою «идеологию» и научный background в прямой зависимости от быстроты продвижения в новые, еще не освоенные научные области.

Значение образно-географических исследований заключается, прежде всего, в их эффективности с точки зрения создания прочного и надежного «моста» между гуманитарно-научными и естественнонаучными областями человеческого знания. Детально структурированные модели многих традиционных географических наук, например, геоморфологии и климатологии, вполне очевидно, хорошо применимы для разработки синтетических и рельефных, «микшированных» географических образов – геокультурных, геоисторических, геоэкономических и т. д. Практическая значимость подобных разработок проявляется как на уровне самого обычного «имиджмейкерства» и PR, так и на уровне более фундированных стратегий культурного, цивилизационного и социально-экономического развития.

Литература

Абашев В. В. Пермь как центр мира. Из очерков локальной мифологии // Новое литературное обозрение. 2000. № 6(46). С. 275–288.

Абашев В. В. Пермь как текст. Пермь в русской культуре и литературе ХХ века. Пермь: Изд-во Пермского университета, 2000. 404 с.

Абрамов В. Н. Сложный дрейф балтийской провинции // Политические исследования. 1998. № 2. С. 101.

Абрамов Л. С. Описания природы нашей страны. Развитие физико-географических характеристик. М.: Мысль, 1972. 277 с.

Авени Э. Империи времени. Календари, часы и культуры. К.: София, 1998. 384 с.

Агбунов М. В. Путешествие в загадочную Скифию. М.: Наука, 1989. 191 с.

Агеев А. Д. Американский «фронтир» и сибирский «рубеж» как факторы цивилизационного разлома // Американские исследования в Сибири. Вып. 2. Американский и сибирский фронтир: Материалы междунар. науч. конф. «Американский и сибирский фронтир (фактор границы в американской и сибирской истории)». 4–6 октября 1996 г. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1997. С. 30–37.

Адамс Г. Воспитание Генри Адамса. М.: Прогресс, 1988. 752 с.

Айзенстадт С. Н. (см. также: Эйзенштадт Ш.) Культура, религия и развитие в Североамериканской и Латиноамериканской цивилизациях // Международный журнал социальных наук. 1993. № 1. Май. Америка: 1492–1992. С. 177–196.

Александрова М. Д. О качественной характеристике пространственных порогов зрительного восприятия // Учен. зап. ЛГУ. 1953. № 147. С. 28–35.

Александрова Н. В. Географическое пространство в картине мира буддиста-паломника // Человек и природа в духовной культуре Востока. М.: ИВ РАН, Крафт+, 2004. С. 48–79.

Алексеев А. И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки. М.: Наука, 1982. 288 с.

Алферова Г. В. Русские города XVI–XVII веков. М.: Стройиздат, 1989. 216 с.

Амелина М. Н. Концепт «северности» и его компоненты (на франко-канадском материале) // Вестник МГУ. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2003. № 2. С. 142–159.

Американская цивилизация как исторический феномен. Восприятие США в американской, западноевропейской и русской общественной мысли. М.: Наука, 2001. 495 с.

Ананьев Б. Г. Психология чувственного познания. М.: АПН РСФСР, 1960. 486 с.

Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001. 288 с.

Андрухович Ю. Московиада. М.: Новое литературное обозрение, 2001. 256 с.

Аннамбхата. Тарка-санграха (Свод умозрений). Таркадипика (Разъяснение к Своду умозрений). Пер. с санскрита, введ., коммент. и ист. – филос. иссл. Е. П. Островской. М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1989. 238 с.

Антропология культуры. Вып. 1. М.: ОГИ, 2002. 328 с.

Анучин В. А. Теоретические основы географии. М.: Мысль, 1972. 430 с.