Наиболее странный и противоречивый образ древнеисландской мифологии — это Локи. С одной стороны, он зачинщик всякого обмана и зла. Его коварство не имеет границ. Он причина смерти светлого бога Бальдра, и это его самое страшное преступление, за которое он потерпел жестокое наказание. Но, с другой стороны, поступки Локи — это как будто неожиданные для него самого и безответственные причуды. Он похож на шутника, который сам не понимает, какие последствия может иметь его шутка. И он строит козни не только против богов, но и против великанов, т. е. злых сил, а подчас и самого себя ставит в трудное положение, из которого ему, впрочем, благодаря его хитроумию, обычно удается выйти. Хотя Локи не останавливается перед тем, чтобы предать Тора, в других мифах он сопровождает его как его помощник и слуга. Хитрость Локи в этом случае оттеняет простодушие Тора. Нередко Локи оказывается советником богов и помогает им выбраться из трудного положения. При случае Локи поносит последними словами всех богов и богинь без исключения. Но его поношения — это в основном правда. Локи вообще похож на злого и умного шута богов.
Вот один из мифов, в котором Локи играет двойственную и отчасти комическую роль. Некто предложил богам построить для них крепость, неприступную для великанов, и в награду просил отдать ему Фрейю, солнце и луну. Помогать ему должен был только его конь Свадильфари. По коварному совету Локи боги согласились на предложение. Но когда они увидели, что, благодаря помощи Свадильфари, который перевозил целые горы, строителю удастся построить крепость в срок, они испугались, стали грозить Локи и потребовали, чтобы он как-нибудь помешал постройке крепости. Локи пришлось согласиться. Он обернулся в кобылу, своим ржаньем ночью привлек к себе Свадильфари и таким образом помешал достроить крепость в срок. Строитель пришел в ярость, и боги поняли, что он — великан. Они позвали Тора, и тот разбил череп великана своим молотом. А Локи родил от Свадильфари восьминогого серого жеребенка Слейпнира, который потом стал конем Одина[18].
Единственный бог, о котором рассказывалось только хорошее, — это Бальдр, сын Одина и Фригг. Он и необычайно красив, и светел, и мудр, и красноречив, и добр. Правда, рассказывалось в основном не о нем самом, а о его смерти. Бальдру снились злые сны, которые предвещали ему смерть. Тогда Фригг, его мать, взяла клятву со всего на свете — с огня и воды, железа и всякого металла, камней, земли, деревьев, болезней, зверей, птиц, яда и змей, — что они будут щадить Бальдра. После этого боги стали забавляться тем, что на поле тинга, где нельзя убивать, они бросали копьями и камнями в Бальдра или рубили его, а он оставался невредимым. Это не понравилось Локи. Он отправился в обличье женщины к Фригг и узнал у нее, что она не взяла клятвы с одного побега омелы — он показался ей слишком молодым, чтобы требовать с него клятвы. Локп срезал этот побег, сделал из него стрелу и посоветовал слепому богу Хёду, брату Бальдра, бросить ее в Бальдра. Локи направил руку Хёда, и стрела пронзила Бальдра, и тот упал пораженный насмерть. Это было самое большое несчастье, которое когда-либо случалось с богами и людьми. Но мстить Локи было нельзя, так как поле тинга священно. Все боги плакали и не могли сказать ни слова, но всего тяжелей была потеря Одину, так как он всего лучше понимал, насколько она велика. Хермод, другой сын Одина, по просьбе Фригг отправился на Слейпнире к Хель, чтобы попытаться выкупить у нее Бальдра.
Асы принесли труп Бальдра на берег моря. Они хотели сделать погребальный костер на корабле Бальдра. Но никто не мог сдвинуть этот корабль с места. Пришлось послать за великаншей Хюрроккин. Она приехала верхом на волке, и змея была на нем уздечкой. Хюррокин сразу же сдвинула корабль, так что из-под него полыхнул огонь и земля затряслась. Увидев великаншу, Тор в гневе схватился за молот, но боги убедили его пощадить ее. Когда труп Бальдра положили на корабль, у жены его Нанны сердце разорвалось от горя, и она умерла. Тор освятил погребальный костер своим молотом и — всё еще в гневе — пихнул в огонь карлика, который пробегал у него под ногами. Многие собрались на похороны Бальдра: Один со своими валькириями и воронами, Фрепр в повозке, запряженной кабаном Золотая Щетина, Хеймдалль на коне Золотая Чёлка, Фрейя в повозке, запряженной кошками, многие великаны. Один положил на погребальный костер свое чудесное кольцо Драупнир, из которого каждую девятую ночь возникают восемь колец такого же веса. Конь Бальдра был взведен на погребальный костер во всей сбруе.
Между тем Хермод ехал девять ночей по темным и глубоким долинам и наконец подъехал к мосту через Гьёлль. Привратница, охраняющая мост, сказала ему, что пять полчищ мертвецов проехали через этот мост накануне, но шуму было меньше, чем от него одного. Хермод встретился с Бальдром (т. е., очевидно, с его тенью?) и заночевал у него. На утро Хермод обратился к Хель с просьбой отпустить с ним Бальдра. Но та поставила условием возвращения Бальдра — чтобы все живое и мертвое оплакивало его. И боги разослали по всему свету гонцов, прося плакать по Бальдру, и все на свете плакали — люди и звери, земля и камни, деревья и металлы. Но в одной пещере сидела великанша — она назвалась Тёкк, — которая не захотела плакать, и говорят, что это был Локи[19].
Смерть Бальдра была первым предвестием того, что приближается «рагнарёк» — буквально «судьба богов», т. е. конец мира. Впрочем, в сказании о рагнарёке время как-то странно ориентировано. Конец мира, по-видимому, будет в будущем, но он вместе с тем как будто уже был в прошлом. Во всяком случае, в «Прорицании вёльвы» граница между прошлым и будущим неясна. Более четок рассказ «Младшей Эдды», который здесь и приводится в сокращении. Концу мира будет предшествовать страшная зима фимбульветр. Снег повалит со всех сторон, настанут суровые морозы, задуют резкие ветры, и три года подряд не будет лета. Начнутся жестокие войны. Братья поднимут руки друг на друга, и никто не пощадит ни родного отца, ни родного сына. Волк проглотит солнце, а другой волк — луну, и звезды исчезнут с неба. Земля так затрясется, что деревья вывалятся из нее, горы обрушатся, все оковы сломаются, и на свободе окажется волк Фенрир. Море нахлынет на сушу, потому что мировой змей повернется в нем и полезет на берег. Поплывет корабль Нагльфар, построенный из неподстриженных ногтей мертвецов. Волк Фенрир так разинет пасть, что его нижняя челюсть коснется земли, а верхняя — неба. Яд, изрыгаемый мировым змеем, отравит весь воздух и все воды. Небо расколется, и прискачут сыны Муспелля (кто он такой, неясно). Под их тяжестью мост Биврёст, который ведет на небо, провалится. Впереди них будет Сурт, окруженный огнем. На поле Вигрид, где произойдет последняя битва, прибудут также волк Фенрир, мировой змей, Локи и с ним все воины Хель, великан Хрюм и с ним все «инеистые» великаны. Тогда Хеймдалль затрубит в свой рог, и боги соберутся на тинг, а Один будет советоваться с черепом мудреца Мимира. Мировое древо Иггдрасиль затрясется, и всё на земле и на небе будет объято ужасом. Начнется последняя битва. Один сразится с волком Фенриром, и Фенрир проглотит его, но Видар, сын Одина, разорвет Фенриру пасть, и тот подохнет. Тор схватится с мировым змеем и умертвит его, но умрет от его яда. Фрейр будет храбро бороться с Суртом, но падет, так как при нем не будет его меча. Противником Тюра будет вырвавшийся на волю свирепый пес Гарм, и оба погибнут. Хеймдалль будет биться с Локи, и оба погибнут. Тогда Сурт зальет землю огнем и сожжет весь мир.
Солнце померкнет,
Земля тонет в море,
Срываются с неба
Светлые звезды,
Пламя бушует
Питателя жизни,
Жар нестерпимый
До неба доходит,
— говорится в «Прорицании вёльвы».
Итак, весь мир сгорел, и погибли все боги и все люди. Но конец мира — это вместе с тем его новое начало. Земля снова подымется из моря, зеленая и прекрасная:
Вздымается снова
Из моря земля,
Зеленея, как прежде:
Падают воды,
Орел пролетает,
Рыбу из волн
Хочет он выловить[20].
На земле заколосятся несеянные хлеба, вернутся Бальдр и Хёд и другие боги младшего поколения — Видар и Вали, Моди и Магни о молотом Тора. Они будут жить на чудесном лугу Идавёлль и вспоминать события прошлого. А от Лив и Ливтрасира (что значит «жизнь» и «пышащий жизнью»), человеческой пары, пережившей пожар мира, пойдет новый человеческий род, который снова заселит весь мир. Так будущее окажется в то же время прошлым, а время — подобным вращающемуся веретену.
Мифами обычно называют только сказания о богах. Но, в сущности, сказания о легендарных героях — тоже мифы, в том смысле, что они тоже традиционны и тоже были шире по своему назначению, чем литература, а именно — они были также историей. Даже и после введения христианства между богами и героями в сказаниях не образовалось пропасти, так как языческие боги после введения христианства стали считаться колдунами, т. е. людьми, которые при помощи колдовства выдавали себя за богов. По-видимому, именно так понимал языческих богов Снорри. Но и легендарные герои, в сущности, не так уже далеки от богов: они происходят в конечном счете от богов, а в ряде случаев они, подобно богам, наделены разными чудесными свойствами. Правда, с точки зрения современной науки между сказаниями о богах и сказаниями о героях есть существенное различие в происхождении. Можно предполагать, что у всякого героя существовал конкретный исторический прообраз (который, впрочем, только в редких случаях удается обнаружить), тогда как у бога такого прообраза, вероятно, не было, образ бога был результатом обобщения многих конкретных прообразов. Но в свое время, до того как развилась история как наука, это различие не было, конечно, заметно.