– И тут же был сожран, – закончил за Невского Индеец.
– А-а, значит, вспомнил…
– Не-а, догадался, – покачал головой Антоха. – Поучительная история.
– Куда уж поучительней, – согласился Влад. – Классика. Так вот: я не хочу быть премудрым пескарем. Я хочу быть тем, кто снаружи. Я хочу вкусно есть, хочу свободно плавать и хочу трахать всех самок подряд. Не думая о том, что случится через минуту. Жизнь вообще штука опасная. От нее умирают.
– Ты прав, – сказал Индеец. – На каждую дурную голову т а м, – он закатил глаза, – уже заготовлен свой кирпич. Рано или поздно он упадет. Так чего зря дергаться? Лови кайф, пока есть время.
– Деньги антиквара пока предлагаю не тратить. Когда закончится тема с полковником… нужно взять в команду человек пять правильных пацанов, для начала, создать серьезный арсенал, купить транспорт и приниматься за серьезные дела, – задумчиво произнес Невский. – Сколько у вас троих сейчас точек на крючке?
– Двадцать девять, – Антон поморщился: раненая рука вновь напомнила о себе. – Два кооперативных ресторана. Шашлычная. Это самые доходные темы. Цыпа, валютчик, долю за защиту отстегивает. Я тебе о нем говорил. Остальное – ларьки. Мелочевка.
– Ничего, – успокоил Влад. – Это ненадолго. Мы с тобой весь этот город прогнем под себя.
– Ну, ты хватил, – гоготнул Индеец. – До хрена желающих!
– Хотеть не вредно, – лениво бросил Влад. – На словах все герои. Вопрос в том, кто из них готов идти до конца.
– И таких отморозков достаточно, будь уверен, – посерьезнел Антон. – Каждый залетный бык из Мухосранска в Наполеоны метит.
– Идиоты, – Невский вытянул ноги и прикрыл глаза. – Здесь нужно действовать умом. А не только большой.
– И ты, разумеется, знаешь, как именно? – поддел приятеля Индеец.
– Знаю, – шевельнул губами Влад. – Спорнем на лимон «зелени», что через два года о Рэмбо будет знать весь бандитский Ленинград?
– А за фуфлыжника сойти не боишься? Тебя никто за язык не тянул, брателло.
– Не ссы, не боюсь, – не открывая глаз зевнул Невский. – Если через два года я буду жив, значит, лимон у меня уже будет. А если… – значит, не повезло. И платить не придется. Так что ты, старик, лучше о себе подумай. Где будешь брать бабки?
– Дык у меня тоже все просто. Там же, где и ты. Мы в одной команде. Если лимон будет у тебя, то будет и у меня.
– Отлично, – улыбнулся Влад. – В таком случае у меня будет уже два лимона. – Невский открыл глаза, пристально посмотрел на Антоху и протянул руку. – Замажем или как?
– Ты серьезно?! – не поверил своим ушам Индеец.
– Конечно, – подтвердил Невский. – А ты думал, шучу?
– Думал, – честно признался Антон. – Не, Рэмбо! Ты точно без тормозов. Не буду я с тобой спорить.
– Почему? – не без удовольствия поинтересовался Влад.
– Не хочу терять кровно заработанный миллион, – откровенно признался Индеец. – Кто тебя, такого безбашенного, знает. Может, и впрямь до авторитета раскрутишься. После твоих показательных выступлений у «Казанчика» я уже ничему не удивлюсь.
– И правильно сделаешь, – похвалил Невский. – Сколько еще до Ленинграда ехать? Я в этом направлении первый раз катаюсь.
– Минут тридцать, – буркнул Антоха. Его слегка порозовевшее лицо вновь стало бледным, как лист бумаги. – Укол действовать перестает. Колотит, как с бодуна. Если отрублюсь, придется тащить…
– Держись. Это лихорадка. У меня хуже было.
– Сравнил, блин…
– Тем более не жалуйся.
– Да я не жалуюсь. Бухчу просто. Так легче терпеть. Айболит у нас и впрямь толковый. В прошлом месяце на стрелке с новгородскими двоих пацанов из команды Ибрагима сильно порезали. Одному в горло прилетело, второму в печень. Думали, звиздец, не выживут. Так Карлуха… Карл Артурович заштопал. Отлежались месячишко, сейчас скачут, как сайгаки. Чалый ему тогда забашлял некисло и новенькую «восьмерку» подогнал. В экспортной комплектации. Это, кстати, к вопросу о том, куда уходят общаковые бабки. Вообще Чалый хоть и псих, но пацан нормальный. В городе его уважают…
– Я не против общака, – уточнил Невский. – Но доля тех пацанов, которые эти самые бабки с барыг сняли, должна быть гораздо больше. Тридцать процентов – это беспредел. Грабеж. Две трети команде, треть в общак – это другой расклад.
– Вот и скажи об этом Чалому, сам, – предложил Индеец. – После сегодняшних подвигов он с тобой обязательно захочет познакомиться. Завтра как раз и свидитесь…
– Скажу, – пообещал Влад. – Не волнуйся. Мне бояться нечего. Кто он мне? Сват? Брат? Я пока свободный художник, клятвы на верность никому не давал. Не понравится – скатертью дорожка.
– В смысле?
– В самом прямом. Деньги на первое время у нас есть. Наберем пацанов и будем работать сами. Без Чалого.
– Нет, – вздохнул Индеец. – Ты точно отморозок. Такие долго не живут. Или тебя замочат в самое ближайшее время, или… или ты действительно заработаешь свой лимон баксов. Причем гораздо раньше, чем через два года.
– Ничего не имею против, – ухмыльнулся Влад. Сунув руку в пакет, он достал первую попавшуюся кассету, повертел ее в руках и даже понюхал. – Сгораю от любопытства посмотреть на это шоу. Знать бы еще, кто там развлекается вместе с полковником. У них, голых, имя и должность на лбу не написаны. А бедный Стасик прокомментировать уже не сможет.
– Зато, перед тем как утонуть в собственном дерьме, он успел сказать, что все записи со звуком, – фыркнул Индеец. – Значит, уже легче. Как-то ведь они друг к другу там обращаться будут… В любом случае прежде чем звонить Климову, придется показать пленки Чалому. Он многих городских бугров в лицо знает.
– Тогда он сразу заберет кассеты себе. А это наша тема. И наш шанс подняться. Узнать, кто есть кто в групповухе, можно и без Чалого. Масса вариантов. Лучше пока вообще ничего не говорить ему о пленках. И не встречаться, до тех пор пока не заставим полковника наложить в штаны и спустить это дело на тормозах. Сделаем вид, что мы встали на измену и легли на дно. А когда Климов спохватится, скажем Чалому, что копия с гэбэшного порнофильма у банщика была всего одна. А не пять. Яволь, герр офицер?
– Я в школе учил английский. Но можно и по-немецки, – согласился Антоха, уже потихоньку привыкающий к радикальности взглядов Невского. – Все равно ничего не узнает. А мы, если потребуется, по очереди прижмем хвост всем актерам. С таким компроматом можно горы свернуть. Или шею.
– Не дождетесь, – процедил Влад. Убрав кассету назад в пакет и боковым зрением заметив, как снова стиснул зубы от боли изо всех сил пытающийся выглядеть бодрячком Антоха, Невский обнял его за плечо, наклонился к самому уху и сказал:
– Фигня, братишка. Скоро будем дома. Пусть этот привет от Му-Му будет самой большой засадой за всю твою жизнь.
– Ничего не имею против, – нашел в себе силы улыбнуться Индеец, слово в слово повторив ответ Невского. А потом закрыл глаза и потерял сознание, уронив голову на плечо Влада.
До Финлянддского вокзала, где уже ждала машина Карла Артуровича, оставалось ехать четверть часа.
Глава восьмая ХОЧЕШЬ ЖИТЬ КРАСИВО – ШЕВЕЛИ СТВОЛАМИ
В отключке Антон пробыл всего пару минут и по прибытии на Финляндский вокзал выходил из вагона уже самостоятельно. Врач прямо в машине сделал Индейцу второй обезболивающий укол и не мешкая повез в личную операционную, расположенную в кооперативной ветеринарной клинике. К моменту укладки пациента на хирургический стол рваная множественная рана сильно воспалилась и представляла собой весьма печальное зрелище. Как с умным видом заметил Карл Артурович, во многом из-за попавшей в рану собачьей слюны. Врач даже привел характерный пример из жизни безбашенной части российских зеков: ради временного переезда из общего барака в тихую больничку те давно научились делать «мастырки», а проще говоря – умышленное членовредительство. Например, вводя под кожу руки или ноги собственную слюну, вызывая серьезное гнойное воспаление конечности, похожее на гигантский фурункул. И прямым ходом отправлялись «в отпуск»…
Почистив рану и наложив пять швов, Карл Артурович отвез Невского и Антона на Васильевский остров. К мосту Лейтенанта Шмидта. Прежде чем уехать, хирург деловито напомнил пациенту о необходимости через каждые три дня заглядывать к нему на перевязку и особо предупредил: на ближайшие три недели, пока не срастется мясо, активные телодвижения и алкоголь категорически запрещены.
– Покой, здоровый образ жизни и качественное питание, – подвел черту эскулап и уехал домой, спать.
– Спасибо на добром слове, доктор Айболит, – беззлобно бросил вслед Антоха, баюкая у груди упакованную в шину руку и провожая взглядом лихо умчавшуюся вишневую «восьмерку» Карла Артуровича. Ту самую, подаренную Чалым за спасение пацанов.
Часы показывали начало третьего ночи. В коммуналке уже все спали. Измученный за день Влад тоже едва стоял на ногах, да и Антоха выглядел не лучше, но любопытство и необходимость как можно скорее закрыть тему с полковником оказались сильнее. Заварив по кружке крепчайшего чифиря, они принялись просматривать записи оргий, для экономии времени проматывая «в открытую» явно бесполезные куски и внимательно вглядываясь и вслушиваясь в те, что представляли интерес. Когда за окном тесной комнатушки забрезжил рассвет, было ясно: в их руки действительно попала настоящая бомба…
Ровно в два часа следующего дня в служебном кабинете полковника милиции Игоря Севостьяновича Климова зазвонил телефон.
– Слушаю, Климов! – после вчерашних, из ряда вон выходящих событий у Казанского собора Игорь Севостьянович пребывал в прескверном расположении духа.
– Здравствуйте, полковник, – произнес на том конце линии незнакомый голос. – Как настроение? Сдается мне – могло быть и лучше.
– Кто говорит?! – разозлился и насторожился Климов. Слишком бесцеремонно вел себя звонящий. Интуиция уже подсказывала: этот странный звонок вполне может быть связан с убийством омоновца и с похищением Крота.