но из своих первых исследований почти полвека назад я писал о необычайно популярном в двадцатые и тридцатые годы XVIII века английском драматурге Джордже Лилло, авторе пьесы «Лондонский купец», положившей начало целому направлению «мещанской драмы». Сегодня о нем забыли даже британцы. И не надо сетовать на их невнимание к национальной культуре. Национальная память тоже безжалостно избирательна.
Кто из дорогих нам людей XX века останется в истории отечественного и мирового кинематографа спустя столетия? Увы, для потомков многие имена окажутся ничего не значащим сочетанием букв. И не нам их винить за это. «Нам не дано предугадать, / Как слово наше отзовется…» Но уверен, что благодать, о которой писал Федор Тютчев в этом стихотворении, не покинет Марлена Мартыновича Хуциева и Георгия Николаевича Данелию ни на том, ни на этом свете.
Апрель 2019
«Покорно непонятной власти…»
Недавно Российский книжный союз выступил с заявлением по поводу решения украинских властей ввести ограничительные санкции против одиннадцати российских издательств, а также интернет-магазинов, где в режиме онлайн можно приобрести литературу на русском языке.
Примечательно, что все они попали в указ президента П. Порошенко от 20 марта 2019 года, который вводит санкции в отношении 294 юридических и 848 физических лиц, причастных к строительству Керченского моста, проведению выборов в Донбассе и инциденту в Азовском море. Таким своеобразным образом украинские власти решили осуществить мечту В. Маяковского, приравняв перо к штыку. Думаю, что руководству «Эксмо», АСТ, «Книжного мира», «Центрполиграфа» и других уважаемых российских издательских домов, равно как и книжных магазинов, только в страшном сне могло пригрезиться, что они угрожают украинской государственности и украинскому народу. Но, видимо, в предвыборные недели на Украине решили, что можно превратить сказку в быль, и запрещение ввоза в страну романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» мотивируют тем, что в предисловии к этому изданию упоминается режиссер Ю. Кара, считающийся в Киеве украинофобом. До таких жестких действий украинские власти еще не доходили, хотя желание ограничить распространение русскоязычной литературы на Украине появилось давно, – как правило, его объясняют защитой государственного языка и национальной государственности. Насколько я могу понять, эти защитительные, с точки зрения официального Киева, меры коснутся не только российских издательств, но и собственно украинских, если они продолжат печатать книги на русском.
На 26-й Минской международной книжной выставке-ярмарке, на стенде, где были представлены издания, выпущенные на Украине, книги на украинском и русском соседствовали друг с другом. Их было примерно поровну. Причем на русском языке можно было прочитать не только писателей из России, но и украинскую классику и современную литературу. Произведения Леси Украинки, Григория Сковороды, Ивана Франко, Ивана Драча, Василя Стуса. Именно на это стоит обратить внимание. Любое ответственное национальное государство должно быть заинтересовано в расширении влияния отечественной культуры. И если этим всерьез обеспокоены мои киевские коллеги, то какой же резон запрещать издания на русском языке? Им ведь не хуже, чем мне, известно, что значительная часть населения Украины – до 60 процентов граждан – по-прежнему предпочитает читать и говорить по-русски, а за пределами Украины, в странах Восточной и Центральной Европы, в Азии по сей день украинскую культуру легче представить на русском. Это вовсе не умаляет уникальной роли украинского языка, его мирового значения. За пределами Украины на украинском языке читают и говорят миллионы людей, но игнорировать сложившиеся реалии тоже нет смысла. Прежде всего исходя из интересов распространения украинской культуры, приобщения к ней всего населения многонациональной Украины и жителей зарубежных государств.
Национал-патриотически озабоченным гражданам может показаться странным, что московский чиновник печется о распространении украинской культуры. Но пора, наконец, понять, что человеку русской культуры довольно странно быть недоброжелателем культуры украинской. При том что родственники нередко враждуют между собой куда более болезненно, чем соседи, они остаются родственниками. К тому же, если проводить политику «зачистки» литературы, которая враждебна украинской государственности, то, боюсь, что энтузиасты из Киева найдут крамолу в произведениях Григория Саввича Сковороды и Николая Васильевича Гоголя, Ивана Франко и Михаила Булгакова. Даже Леся Украинка, которая всю жизнь отстаивала права украинской литературы, одно стихотворение написала на русском – из него я и позволил себе позаимствовать строку в качестве заглавия этих заметок. Надеюсь, что из-за этого ее не назовут предательницей национальных интересов. О ныне живущих литераторах вспоминать не стану, чтобы не усложнять им жизнь на Украине, а мертвые, как известно, сраму не имут. К какому бы этносу мы ни причисляли киевского князя Святослава Игоревича, который так напутствовал воинов перед битвой с византийцами, слова эти равно используют и в России, и на Украине.
Если следовать логике киевской власти, то в России не надо издавать произведений Тараса Шевченко, который уделил немало строк поношению «москалей». Да и у других украинских классиков при желании можно найти нечто такое, что способно раззадорить бдительную российскую общественность. Но в данном случае ничего глупее позиции «око за око» быть не может. Кому хочется окриветь – да к тому же сразу на оба глаза? При всех крутых оборотах СМИ в России и на Украине отношение двух народов друг к другу, быть может, и не назовешь идеальным, но и враждебным назвать нельзя. Интерес россиян и украинцев друг к другу по-прежнему велик, и искусственные ограничения его не могут отменить. Тем более сегодня, когда технологии позволяют обходить преграды для получения достоверной информации и необходимого контента.
Решения киевских властей, направленные против российских издательств, ударяют прежде всего по интересам украинских читателей. Как справедливо отмечено в заявлении Российского книжного союза, «запрет доступа к книгам – плохая аналогия с печальными событиями ушедшего XX века». Тяготение наших народов и наших культур друг к другу «покорно непонятной власти». Не считаться с этим – в высшей степени недальновидно.
Март 2019
Одной любви музыка уступает…
В пресс-центре ТАСС мы вместе с сэром Киараном Девейном, директором Британского совета, сообщили о том, что в конце июля 2019 года гастролями балетной труппы Большого театра в Лондоне откроется перекрестный Год музыки между Россией и Великобританией. А закончится он в июне – июле 2020 года в Москве большим Фестивалем музыки Генделя, в котором примут участие артисты из Туманного Альбиона. В пресс-конференции приняли участие замминистра культуры России Алла Манилова, руководитель балета Большого театра Махар Вазиев, заместитель посла Великобритании Линдси Сколл и Майкл Бёрд, возглавляющий Отдел культуры британской дипломатической миссии.
Некоторое время назад один из моих добрых знакомых, блестящий и многоопытный российский дипломат, после рассказа о планах провести этот перекрестный год с британцами мгновенно задал вопрос: «Это будет перекрестный год похоронной музыки?» Находясь на острие наших контактов с англичанами, он задал этот вопрос не без веских оснований. Нынешние отношения с Великобританией оставляют желать лучшего просто потому, что хуже, казалось, уже некуда. Но сегодняшняя международная практика в значительной степени отличается от той, что была общепринята сравнительно недавно, когда культурные обмены были напрямую связаны с политическими интересами. Понятно, что политика и сегодня старается диктовать культуре, но эта диктовка в значительной степени опосредована и неимперативна.
Поэтому не случайно, что за неделю до упомянутой пресс-конференции 4 марта в ГМИИ имени А.С. Пушкина открылась беспрецедентная выставка фигуративной живописи Лондонской школы, где представлено более 80 работ выдающихся современных британских мастеров – Фрэнсиса Бэкона, Люсьена Фрейда, Р.Б. Китая и их не менее именитых соотечественников. Она открылась в годовщину знаменитого инцидента в Солсбери, который спровоцировал высылку российских дипломатов и новый виток санкций против нашей страны, яростную антироссийскую кампанию в западных СМИ. В день годовщины премьер-министр правительства Великобритании Тереза Мэй нанесла визит в Солсбери. Все эти обстоятельства, видимо, не позволили Чрезвычайному и Полномочному Послу Ее Величества Лори Бристоу прийти на открытие выставки в ГМИИ имени А.С. Пушкина. Не думаю, что устроители выставки – британцы и русские – задумывались об этих привходящих обстоятельствах, их беспокоили совсем другие проблемы. Открытие прошло при огромном стечении представителей художественной общественности Москвы, интерес к классикам современной британской живописи сильнее политической конъюнктуры.
Буквально через два дня после объявления о проведении перекрестного Года музыки в Москву приедет группа британских историков по приглашению РФФИ, Института всеобщей истории РАН и МГИМО, где должна пройти конференция, посвященная проблемам «имперского наследия» России и Великобритании. Наконец, в последнюю неделю марта 2019 года Москву посетит мой добрый знакомый, директор лондонского Музея науки сэр Иан Блэтчфорд, благодаря усилиям которого в 2015 году англичане смогли увидеть поистине уникальную выставку «Космонавты», посвященную советской космической программе, а в 2018-м – замечательный музейный рассказ о трагической судьбе семьи последнего русского царя Николая II.
Профессиональные и человеческие связи сохраняются сегодня практически при любой политической погоде. Даже нынешние, мягко говоря, недружественные отношения с властями Украины не отменяют контактов деятелей культуры и науки двух стран и даже гастролей именитых исполнителей. Общеизвестно, что отношения россиян с британцами довольно часто приобретали характер военно-морского и экономического противостояния, особенно обострившегося после Октябрьской революции 1917 года. «Англичанка гадит!» – любимая присказка не только в XIX столетии и не только по отношению к королеве Виктории. Но не стоит забывать ни династического родства двух монархий, ни прагматических союзов, которые заключались в интересах двух государств – и в XIX веке во время войн с Наполеоном, и в XX веке – во время двух мировых. История, как писал Томас Манн, «колодец глубины несказанной». Чего только там не найдешь для подкрепления «любимой мысли», любой необходимой в данный момент времени политической интерпретации прошлого. К примеру, из писем П.И. Чайковского можно извлечь множество самых резких пассажей в адрес британской политики, но с какой нежностью он отзывается о романах Диккенса и Теккерея. С какой благодарностью за тот восторженный прием, который ему оказывала английская публика! Достаточно перечитать знаменитую статью Виссариона Белинского «“Гамлет”, драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета», чтобы заново пережить глубинную связь русской и английской жизни: «“Гамлет”!.. понима