В современной стратегии развития науки и культуры необходимо учитывать все эти – противоречивые – обстоятельства. Высокомерие всезнайства – лишь свидетельство ограниченного знания, некомпетентности. Увы, все это бывает присуще не только бюрократам, но и людям творческих и научных профессий. Впрочем, подобный конфликт интересов и есть то силовое поле, в котором может родиться необходимая истина.
Июль 2013
Плавильный котел, салатница или война?
Хотя Второй международный форум, посвященный межкультурному диалогу в современном мире, завершившийся недавно в Баку, готовился задолго до трагических событий в Англии, Швеции и Дании, он оказался не дежурно парадным, но в высшей степени актуальным.
Более чем пятьсот делегатов представляли сто две страны, а среди выступавших, кроме президента Азербайджана Ильхама Алиева, генеральный директор ЮНЕСКО Ирина Бокова, нынешний глава («высокий представитель») «Альянса цивилизаций» при ООН Нассир Абдулазиз Аль-Нассер, генеральный директор «исламского ЮНЕСКО» Абдулазиз Оттоман Альтваижр и бывшие президенты европейских стран, министры, депутаты парламентов, руководители влиятельных международных и неправительственных организаций, эксперты по различным аспектам социальных отношений. Сквозная тема была единой: есть ли будущее у мультикультурализма, способна ли этническая и конфессиональная терпимость реально обеспечить мирное будущее планеты? И неизбежно – при этом абсолютно неполиткорректно – прорывался еще один вопрос: что могут изменить подобные форумы, где, как правило, собираются либеральные сторонники толерантности, когда на улицах городов в Европе и Азии проливается кровь в межэтнических столкновениях? Встретились, поговорили вполне неглупые люди, подняли бокалы на заключительном обеде, а реальная жизнь идет своими дорогами?
Бакинская встреча началась через неделю после того, как на улице в Лондоне был зверски убит британский военнослужащий Ли Ригби. Британские праворадикальные фашистские партии в ответ на это немедленно вывели на улицы тысячи своих сторонников и столкнулись с левыми антифашистами, в результате чего было арестовано тринадцать человек. А за четыре дня до этого в Швеции задержали двадцать девять человек на фоне непрекращающихся волнений. Они начались 19 мая из-за того, что полицейскими был застрелен выходец из Португалии, выскочивший на улицу с мачете в руках. Аналогичные взрывы протестов и насилия охватили Данию. Это хроника майских событий 2013 года. Все выступавшие, безусловно, помнили и о других вызовах либеральному подходу к решению межэтнических проблем, которые буквально взрывали мирное течение жизни вполне благополучных стран. В радикальном виде их сформулировал норвежский националист Андерс Брейвик, убивший 77 ни в чем не повинных людей, сын добропорядочных родителей – дипломата и медсестры, который не скрывал своей вражды к инородцам. Он объяснял свои кровавые действия ненавистью к европейской политике мультикультурализма, а потому жаждал «казни культурных марксистов и мультикультуралистских предателей». С горечью замечу, что кровь в Норвегии была пролита примерно через год после того, как лидеры трех европейских государств – Великобритании, Франции и Германии – признались в кризисе мультикультурализма, чуть ли не в необходимости отказа от него. И хотя они довольно быстро поняли опасность подобных суждений и заявили, что их неправильно поняли, в печати до сих пор вспоминают слова Ангелы Меркель: «Тому, кто не говорит по-немецки, мы не рады». Впрочем, политики вынуждены ориентироваться на общественное мнение, даже на ту его часть, что не отражает их собственных убеждений.
Новое великое переселение народов второй половины XX и начала XXI веков, когда в страны «золотого миллиарда» приехали миллионы выходцев из беднейших стран Азии и Африки, не могло не изменить умонастроений местных обывателей. Радикальные националисты в Европе не составляют электорального большинства, но, похоже, они становятся тем меньшинством, которое перестало быть политически маргинальным. При этом надо понимать, что каждый акт национализма в Европе или политически некорректный жест вроде публикации карикатур на пророка Мухаммеда в датской газете мгновенно становится известен в отдаленнейших уголках планеты и вызывает жесткую ответную реакцию в исламском сообществе, в котором свои представления о свободе печати и иных либеральных ценностях.
Сегодня многие специалисты по межэтническим отношениям утверждают, что в современном мире перестала работать концепция «плавильного котла», которая создала, к примеру, американскую нацию. Они полагают, что современные государства в своей национальной политике должны использовать модель салатницы, где все ингредиенты перемешаны, но при этом каждый из них остается самим собой. Что это предопределяет единство и одновременно сохраняет разнообразие человечества, его культурное богатство. С этим трудно не согласиться. Но многие моноэтнические государства не готовы к такому повороту событий. Мультикультуралистский подход ведь не просто гуманистическая абстракция. Он требует реальных шагов в образовательной, культурной, социальной политике. При этом они не должны расшатывать государственное устройство и общественный порядок. Именно поэтому многие практики полагают, что «плавильный котел» лучше «салатницы».
У Российской Федерации свой вполне успешный многовековой опыт межэтнических отношений, построенный на национально-территориальном делении страны. Но пока Россия как целое пытается сформулировать единую национальную идею, множество обособленных национальных идей помогло выжить более чем 160 этносам, существующим бок о бок в нашем Отечестве после распада Советского Союза. Это то новое качество, с которым нельзя не считаться.
Совершенно очевидно, что проблемы, обсуждавшиеся на Бакинском форуме, перестали быть академической материей. Его значение определяется уже тем, что разъяренная уличная толпа не способна найти верные пути для их решения.
Июнь 2013
Что страшнее?
Выступая недавно в одной из популярных телевизионных программ, Александр Андреевич Проханов вновь гневно осудил мою старую, более чем десятилетней давности «Культурную революцию» под названием «Русский фашизм страшнее немецкого».
Я бесконечно благодарен ему за память о моей скромной работе и рад, что он находится в столь бодром состоянии духа, что не забывает давние и на самом деле не такие уж значительные эфирные опусы. Александр Андреевич – человек безусловно талантливый, умный и харизматичный, он-то вполне понимает, о чем я вел речь в той давней телевизионной программе, но его имперско-коммунистическое мировоззрение не позволяет усомниться в том, что ничто русское не может быть хуже или страшнее любой иностранщины. Я был бы готов пойти ему навстречу и предложить другой вариант названия, к примеру: «Русский фашизм милее и даже лучше немецкого», но из старой песни слова не выкинешь. Повторю, Проханов – человек, безусловно, умный и все про все понимает. Весь вопрос в том, захочет ли он признаться в своем понимании. Мое дело еще раз повторить логику давних рассуждений. Она разве что укрепилась за эти годы.
Про русский фашизм я узнал в семнадцать лет совершенно случайно, после того как прочитал вторую часть романа Натальи Ильиной «Возвращение», вышедшую в 1965 году. Вполне мог бы и не обратить внимания на эту книгу, повествующую о судьбе русской эмиграции в Маньчжурии, если бы не одно внутрисемейное обстоятельство. Мой отчим, замечательный музыкант и в высшей степени образованный человек Михаил Михайлович Иков, и его сестра Наталья Михайловна возмутились одним из эпизодов этого романа, в котором лидер российских фашистов Константин Владимирович Родзаевский пытается встретиться с Федором Ивановичем Шаляпиным, в 1935–1936 годах гастролировавшим в Китае. Родзаевский требует встречи с великим певцом, чтобы заставить его спеть в концерте «Боже, Царя храни!», но Шаляпин посылает к незваному гостю своего секретаря и импресарио Эммануила Кащука, который был описан Ильиной в высшей степени саркастических тонах. На фоне агрессивного фашиста он выглядел попросту жалко. В фамилии реального человека автор «Возвращения» изменила всего одну букву, поменяв «ш» на «щ», а этим реальным Кашуком был родной отец моего отчима и его сестры, которого они, впрочем, никогда не видели. По словам их мамы, чей прах покоится на Новодевичьем кладбище, семья была разрушена в годы революции и Гражданской войны, а Э. Кашук все послереволюционные годы был ближайшим сотрудником Ф.И. Шаляпина, спутником в его странствиях вплоть до самой смерти певца. Его дети даже сочиняли гневное письмо Н. Ильиной, защищая честь своего отца, а я, ошарашенный прочитанным, пытался разобраться, что же такое русский фашизм.
Не надо долго объяснять, что для нас, чьи родители вернулись с войны победителями, разгромившими немецких фашистов, само это слово было сродни ненормативной лексике. Назвать человека фашистом означало страшное оскорбление, да еще с политическим уклоном. Поэтому русский не мог быть фашистом. В моем пионерско-комсомольском сознании два эти слова не складывались в одно понятие. Я был уверен, что если русский, то уж точно не фашист. Но с годами эти слова обнаружили горькую для меня способность к соединению.
Русский фашизм 20–30-х годов прошлого столетия, который был распространен не только в Маньчжурии, но и в Германии, и в США, равно как и в других европейских странах, был во многом сродни итальянскому фашизму, провозглашавшему господство национально-авторитарного государства, регулирующего частную жизнь его граждан, определяющего не только законы, но и моральные принципы повседневного существования. Фашистское государство гарантировало определенный социальный пакет законопослушным гражданам, требуя взамен душу и честь. Замечу, что социальной практикой итальянского фашизма интересовались политики и общественные деятели самых разных взглядов. Например, Бернард Шоу одно время состоял в переписке с Бенито Муссолини. Теоретики русского фашизма искали предшественников в отечественной истории, так, Ф.Т. Горячкин в книге «Первый русский фашист Петр Аркадьевич Столыпин», вышедшей в свет в 1928 году, доказывал, что Столыпин гениальнее Муссолини. С этим трудно спорить, спорить нужно лишь с тем, что Столыпин был предтечей фашизма. У русского фашизма была лишь одна существенная особенность – он был пронизан ненавистью к Советской России, к СССР. Гимн фашистской партии был своего рода антисоветским заклинанием: «Крепче бей, наш Русский молот / И рази, как Божий гром… / Пусть падет, во прах расколот / Сатанинский Совнарком». Впрочем, в «Записках русского фашиста», которые выходили в России сравнительно недавно, в 2001 году, К. Родзаевский излагает программу, вполне похожую на программы всех фашистских партий межвоенной эпохи. Об идеологии можно спорить. О злодействе, зверстве спорить бессмысленно.