ак показывает практика, найти такое лицо, в сущности, невозможно.
Так, в Англии и США принят общий подход, согласно которому лицо не может приобрести законный правовой титул на имущество у вора [Uniform Commercial Code, § 2-403; Sale of Goods Act, § 21].
В странах континентального права (европейские государства, страны Латинской Америки, а также большинство стран Азии и Африки) законодательство направлено на защиту добросовестного приобретателя. Хотя и здесь степень защиты варьируется [Merryman et al, 2007, р. 151].
Так, в соответствии с Гражданским кодексом Швейцарии лицо, владеющее имуществом, считается собственником такого имущества. У невладеющего собственника есть пять лет для истребования им имущества у добросовестного приобретателя. При этом собственник должен возместить такому приобретателю уплаченную им стоимость [Schweizerisches Zivilgesetzbuch, § 934].
В Гражданском кодексе Италии изначально была схожая норма. Закон защищал добросовестного приобретателя лишь в тех случаях, когда настоящий собственник добровольно передавал свое имущество. Впоследствии данная норма была заменена более радикальной, предоставляющей абсолютную защиту добросовестному приобретателю [II Codice Civile Italiano, § 1153].
В рассмотренном английским судом деле коллекция японских миниатюр была украдена у истца (Вильям Винкворт) в Англии и перемещена в Италию, где продана итальянскому коллекционеру – добросовестному приобретателю. Договор купли-продажи коллекции был заключен в Италии, коллекция в момент совершения сделки и передачи коллекционеру находилась также на территории Италии. Впоследствии коллекционер передал коллекцию аукционному дому «Кристис» в Лондоне для ее продажи на аукционе от его имени. Но в это время истец подал иск о признании коллекции его собственностью. Главным стал вопрос, право какой страны следует применить – Италии или Англии. Суд определил, что в данном случае применимым правом является право Италии. В своем решении суд указал, что общим принципом международного частного права Англии и Шотландии для решения вопроса о праве собственности на движимое имущество является принцип lex situs – применимым является право страны, где имущество находилось в момент перехода права собственности. В рассматриваемом деле это право Италии. В соответствии с правом Италии добросовестный приобретатель становится законным владельцем спорного имущества, несмотря на притязания предыдущих собственников и вне зависимости от того, добровольно ли расстался с данной вещью ее собственник[54]. Спор был решен в пользу ответчика.
Таким образом, очевидно, что толкование столь, казалось бы, единообразного принципа международного частного права, как lex situs, имеет серьезные последствия для судьбы собственника украденного предмета искусства и его добросовестного приобретателя. Между тем толкование этого принципа в различных странах варьируется. Многие специалисты считают, что государствам, чье законодательство наиболее либерально к правам добросовестного приобретателя (рассмотренные выше Швейцария, Италия, Россия), следует изменить законодательство с целью создания баланса между правами собственника и добросовестного приобретателя. Подобное изменение сбалансирует жесткий подход стран общего права и либеральный подход стран континентального права. Последнее необходимо, поскольку в настоящее время страны континентального права становятся «раем для воров» в силу коротких сроков приобретательной давности и широкой защиты прав добросовестного приобретателя [Pecoraro, 1990–1991, р. 40]. Столь существенные различия в подходах стран разных правовых систем, коренящиеся в исторически сложившихся традициях последних, не позволяют в настоящее время создать общую норму международного права [Давид, Жоффре-Спинози, 1996].
При этом применение lex situs к спорам о культурных ценностях имеет свои особенности.
Основной проблемой является отсутствие разграничения между культурными ценностями (как особым видом имущества) и другими видами имущества. В связи с этим к культурным ценностям применяются общие правила международного частного права, применимые к имуществу в целом. Однако являются ли культурные ценности особым видом имущества и следует ли разрабатывать для них специальное регулирование?
В современной доктрине существует на этот счет две позиции.
Ряд специалистов считают, что нет необходимости создавать отдельный свод правил международного частного права, применимых исключительно к культурным ценностям. Поскольку (а) встает вопрос, как разграничить культурные ценности и другие виды имущества, на базе какого признака [Châtelain, 1988, р. 654], и (б) если это сделать, то количество правил международного частного права может значительно увеличиться, что усложнит их применение [Sandrock, 1988, р. 457, 462]. Так как оборот (торговля) культурных ценностей является одним из видов оборота (торговли) движимого имущества, то к таким сделкам, как и раньше, следует применять общие правила международного частного права [Carter, 1988, р. 322]. Кроме того, некоторые исследователи, придерживающиеся этой точки зрения, все же считают необходимым совершенствовать общие правила международного частного права для их применения в таких особых областях, как регулирование оборота культурных ценностей с учетом специфики данного подвида движимого имущества [Carruthers, 2001, р. 142].
Существует и другая, наиболее широко поддерживаемая (в том числе автором данной работы) точка зрения. Такие специалисты, как профессор Линдел Протт и профессор Джозеф Сакс, выступают за создание в международном частном праве отдельных правил, применимых исключительно к обороту культурных ценностей [Prott, 1989, р. 306; Sax, 1999]. Сторонники этого подхода приводят два довода: (а) следует учитывать особую природу культурных ценностей, их высокую духовную и художественную ценность. Это объекты, которые являются не просто вещью, товаром, это часто культурное наследие целой страны; (б) придавая столь неоднозначной категории имущества особое правовое значение, следует соответственно создать особый правовой режим – менее коммерчески ориентированный и с более сильными защитными механизмами, чем обычные режимы, регулирующие оборот имущества.
Итак, общим подходом к выбору применимого права в обороте культурных ценностей является lex situs. Однако в некоторых случаях возможны исключения из принципа lex situs (в спорах о культурных ценностях).
Применение принципа lex situs не универсально. Данный принцип может ограничиваться на основании оговорки о публичном порядке (public policy) ([Морозова, 2001, с. 18], см. также: [Толстых, 2004]), то есть иностранный закон может не применяться и закрепленные им права могут быть не признаны судом, если такое применение закона или признание права противоречат публичному порядку данного государства [Богуславский, 2005, с. 115; ГК РФ, часть третья, ст. 1193].
Выделяют два вида исключений из применения lex situs, основанных на оговорке о публичном порядке.
1. Исключения, основанные на негативной оговорке о публичном порядке (ordre public negative). В этом случае lex situs не применяется, а применяется право места рассмотрения спора, для того чтобы защитить фундаментальные принципы данного права. Возможны два основания для применения ordre public negative.
• Суверенитет. Суды отказываются применять публичное право иностранного государства в спорах, где одной из сторон выступает государство. При этом они не возражают против применения тех же норм в спорах между частными лицами[55].
Общий принцип при решении вопроса о применении норм публичного права иностранного государства базируется на принципах независимости и равенства государств в международном праве. Суды одного государства не обязаны применять нормы публичного права другого государства [Jeanneret v. Vichey][56].
Одну из самых жестких позиций в этом вопросе занимает Великобритания: в любом деле, подпадающем под юрисдикцию судов Великобритании, применяются только нормы английского публичного права [Collins, р. 101]. В Швейцарском законодательстве о международном частном праве принят менее жесткий подход. Здесь отсутствует разделение на публичное и частное право. Применяется понятие «императивные нормы иностранного права». Признание императивных норм иностранного права возможно, если того требуют «законные интересы, имеющие с точки зрения общих начал швейцарского права бесспорно решающее значение» [Дмитриева, 2002, с. 124]. Италия не признает исключения для применения публичного права иностранного государства на базе ordre public negative. В этой стране применение иностранного права основано на принципе взаимности.
• Незаконное перемещение культурных ценностей (кража). Возврат украденного объекта собственнику всегда осложняется в случае передачи его добросовестному приобретателю. Если сделка по передаче украденного предмета имела место в стране, право которой предоставляет существенную защиту интересам добросовестного приобретателя, собственнику украденного имущества будет сложно его вернуть [Pecoraro, 1990–1991, р. 15]. В связи с этим некоторые специалисты предлагают интерпретировать lex situs как право последнего местонахождения объекта, где произошла передача данного объекта, которая была зафиксирована и опубликована, а значит, разрешена собственником. Другие авторы считают, что следует применять принцип lex originis вместо lex situs [Ibid., p. 16].