«Хочу ли я стать тем, кто склонит чашу весов?»
Капитан вспомнил об Арикен и других паломниках, которых заманили сюда. Да, именно заманили. На планете их ждала ловушка, но не в обличье Чёрных Флагов.
— Думаю, он смертельно опасен, — сказал Крест.
Посланник вернулся к шпилекоптеру, где его ждала Ксифаули.
— Они отпустят других паломников? — спросила ученица.
— Нет. Военные пытаются спровоцировать нас, чтобы завладеть Шпилями.
— Так пусть приходят! — женщина блеснула острыми зубами.
— Ты хочешь войны?
— Я хочу только служить Развёртыванию, круговой магус, — ответила жрица, словно бы озадаченная вопросом.
«И мой вопрос действительно странный», — мысленно признал Вирунас. Родичей всегда связывала общая цель, — по сути, иное было просто немыслимо для них — но теперь, по вине захватчиков, настали беспокойные времена. Культисты, разумеется, общались с гвардейцами и сумели переманить нескольких на свою сторону, но бойцы полковника отличались глубоко укоренившейся неприязнью к окружающим. Такая черта делала их особенно невосприимчивыми к Спиральному Завету. На то, чтобы расправить столько исковерканных душ, требовались годы терпеливой работы.
«Которых у меня нет», — понял магус, вспомнив о Хрисаоре. Тот ещё не вошел в полную силу, но Вирунас чувствовал неминуемость его возвышения в том, как росла агрессивность сородичей. К тому же чемпион только что совершил новое убийство, а смерть трёх гвардейцев не так легко выдать за случайность.
«Если я не приму срочные меры, Хрисаор неизбежно возьмет власть, — осознал старик, — и поставит тем самым под угрозу всё, чего мы здесь достигли».
Круговой магус и полководец не соперничали между собой, поскольку являлись двумя гранями одного клинка, направленного в цель, но чрезвычайно разнились характерами. Там, где Вирунас видел беспорядок, Хрисаор предвидел войну. Один ткал судьбу из теней, другой — из огня. Лишь грядущие события определят, какой из аспектов Спирали окажется выше. Пока что перевес оставался на стороне теней, но, быть может, ненадолго…
«Посторонние не оставили мне выбора, — решил магус. — Я и так уже слишком долго сдерживался».
— Нашла ли ты подходящую тварь среди вырожденцев Шпиля Каститас? — спросил он у Ксифаули.
Вырожденцами назывались благословенные уроды, живые кошмары, облик которых нарушал все положения Пяти Святых парадигм. Создания обладали неимоверной силой, но не разумом, поэтому Вирунас держал их взаперти в старом аббастве Сороритас — до того дня, когда чудовища понадобятся братству.
— Я отыскала уникального воина, круговой магус, — ответила женщина. — Его коснулась Тьма-под-Шпилями.
Жрица раскинула руки, повернув ладони к старику.
— Еретики получат своего «тижерука».
Вирунаса обеспокоило искажённое слово, слетевшее с губ ученицы. Подобной отраве души не было места в Развёртывании, но, впрочем, Ксифаули хватало сил, чтобы противостоять искушению. В самом деле, она даже без дурных последствий для себя изучила нечестивые книги, обнаруженные культом в подземельях Шпиля Веритас. Умиротворённость, охватывающая всех представителей братства, сделала их неуязвимыми для тёмной порчи. Несомненно, это было самым неоспоримым доказательством превосходства сектантов над несведущими.
— Тогда приступим, — объявил магус. — Обратим против наших врагов их собственные страхи.
Первый день Арикен в Астра Милитарум превратился в урок о разнообразии страдания. Всем новобранцам, включая её, выдали полевую форму, стеганую коричневую куртку и дыхательную маску, после чего приказали выстроиться в шеренгу для получения «полковой отметины» от самой госпожи капитана. Череполикая женщина, внимательно посмотрев в глаза каждому рекруту, что-то шептала ему и татуировала знак на правой ладони. С иглой Омазет обращалась проворно и умело, но нисколько не щадила солдат.
Вслед за раздачей «Чёрных меток» новобранцами занялся плотный, тихо говоривший безумец по имени Нюлаши. Он почти дружелюбно известил бывших паломников, что станет их нож-сержантом и, по совместительству, худшим кошмаром. Далее Нюлаши подтвердил слова делом, прогнав рекрутов через множество упражнений, испытаний и унижений, которые, несомненно, будут продолжаться ещё целые недели или даже месяцы.
«Плавняк», — окрестил их нож-сержант. Арикен не знала, называют ли так всех новобранцев Чёрных Флагов, или он специально подобрал словечко для паломников, но признавала, что прозвище им подходит. Потерянные хостаксцы, словно брёвна, дрейфовали в никуда.
«Офель, наверное, умерла бы от первого укола», — подумала медике, изучая татуировку на ладони. Отметины рекрутов немного различались между собой, как будто Омазет следовала каким-то неясным порывам или велениям интуиции. В случае Арикен общая для всех цифра «8» походила на угловатую спираль с расправленными крыльями, символ лекарского искусства.
«Ничего так», — неохотно признала девушка.
Медике сидела на ступенях ветхой казармы, выделенной для новобранцев. Холод и тьма снаружи были приятнее несчастных взглядов её товарищей внутри.
— Значит, теперь ты солдат, — произнёс знакомый голос. Подняв глаза, Арикен увидела мужчину, стоявшего у основания лестницы.
— Я бы тебя не узнала, призрак, если бы не… — она указала на свой правый глаз, имея в виду повязку.
— Сам себя не узнаю, — Крест уныло потёр бритый подбородок. — Думал, выйдет приличнее…
— Рада, что тебя не расстреляли.
— Кажется, они собирались.
Девушка покачала головой.
— Итак, ты был прав насчёт Искупления.
— Лучше бы я ошибся, Арикен.
— По крайней мере, Офель выбралась, — сказала она, — как и большинство остальных. Это уже кое-что.
Капитану явно стало не по себе.
— Крест, ты от меня что-то скрываешь?
Он поднял руку.
— Постой, Арикен, у меня мало времени. Мне здесь не слишком доверяют — пока что. — Крест внимательно посмотрел на неё. — Я хотел сказать, чтобы ты была готова.
— К чему? — осторожно спросила медике.
— К тому, что я найду способ сбежать, — капитан почёсывал руку в перчатке. — До тех пор оставайся настороже и никому не доверяй. Сумеешь?
Она сдержала поток вопросов, готовый хлынуть наружу.
— Да.
— Из тебя выйдет хороший солдат, Арикен Скарт, — Крест повернулся уходить, затем помедлил. — И ещё одно: научись драться.
Показав ему татуированную ладонь, девушка слегка улыбнулась.
— Я же теперь Чёрный Флаг, видишь?
— Нет, — ответил капитан. — И, думаю, никогда им не станешь.
К О Н Е Ц__П Е Р В О Й__Ч А С Т И
ЧАСТЬ ВТОРАЯИскупление в крови
Окружи себя знамениями и чудесами, дабы увидел в тебе Посторонний спасителя своего,
но, если поднимет он руку на тебя, сбрось покров доброты и обернись кошмаром его.
Обрати против недруга тьму внутри него, ибо страхи Постороннего бесчисленны и неодолимы.
Глава шестая
— Ты отмечен и станешь орудием божественного гнева, дитя, — нараспев произнесла жрица. — Пройди по моим следам, развернись в Священной Спирали.
Вырожденец не понимал слов женщины, ведь его разум был так же изуродован, как и тело, но ощущения, передаваемые гостьей вместе с речью, блистали в сознании чудовища с неведомой прежде яркостью. Его избрали — выделили из множества других, чтобы он повергнул в ужас врагов братства.
До прихода жрицы вырожденец вёл тусклую жизнь в тенях, скованный с родичами кровными узами, но и отделённый от них. После мучительного появления на свет его бросили в тёмный лабиринт, где дрались между собой такие же создания, и сильные убивали слабых, повинуясь велениям инстинктов. Урод смутно осознавал, что его близкие собратья — отклонения от естественного цикла Спирали, но отклонения благословленные. И в первую очередь это касалось самого чудовища, поскольку его избрали для отмщения.
Однажды женщина вывела своего подопечного из лабиринта и направила по обветшалому мосту через тайные тропы, известные только посвящённым культистам. На той стороне бездны вырожденец утратил самообладание, взбешённый запахом существ, что прятались в твёрдой коробке возле переправы. Он молотил кулаками по их логову, пока госпожа не усмирила его ярость. Затем жрица уничтожила этих всеобщих врагов, против которых не помогла сила, одними лишь ласковыми словами. Тогда же монстр узнал, что её зовут «Зи-фаали» .
Много дней и ночей после этого спасительница чудовища молилась вместе с ним в своём храме, вплетая новые узоры в его тело и душу. Зи-фаали вырезала в его плоти спирали и другие, более мрачные и непонятные символы, после чего могучие мышцы создания изменились и обрели удивительную гибкость. Разум вырожденца словно бы прояснился, и коварство хищника вытеснило из него тупую свирепость. Наконец, он был готов получить собственное прозвание.
— Тижерук, — провозгласила жрица, впечатывая слоги в первобытный дух существа, — таково отныне твоё имя и твоя суть, дитя.
«Тижерук…» — повторил монстр, принимая тернистое слово.
— Ужас намного действеннее простого смертоубийства, — продолжила женщина, — поэтому ты должен быть для посторонних кошмаром из крови и теней.
Потом аколиты Спирали втащили металлический цилиндр, от которого воняло неживым огнём, и Зи-Фаали велела вырожденцу забраться внутрь. Чтобы поместиться целиком, Тижеруку пришлось вывихнуть себе конечности и напрячь всё мускулы, но он не ведал боли и потому не медлил. После этого емкость плотно закрыли, и чудовище ждало во мраке, пока его переносили из одного неизвестного места в другое. От затянувшегося неподвижного пребывания во тьме гибрид впал в спячку, грезя ужасами, которые он сотворит во имя Священной Спирали…
«Скверный будет денёк», — решил сержант Алонсо Грихальва, изучая беспокойное небо. Буря набирала силу, поднялся сильный ветер, и хлопья сажи уже залетали под крышу наблюдательной вышки, осыпая бойца чёрным снегом. Во время помрачений стены Кладовки почти не защищали от вихрей, но сержант всё равно предпочитал их дозорным постам на Ободе — особенно учитывая слухи, ходившие последнее время в части.