— Они за углом стояли, — оправдывался Ипай Владимир.
Кумбу-отец рассматривал свежую ведомость штрафов.
— Это уже настоящее, — сказал он.
— Может, не надо было подписывать протоколы? — спросил Ипай Владимир.
— Ничего, — сказал Кумбу-отец, — неотвратимость наказания смягчается необязательностью исполнения.
— А что там за вещества у меня извлекли? — спросил Ипай Владимир, заглядывая в ведомость.
— Хорошие вещества, — сказал Кумбу-отец, — но вместо названий там коды. Ты иди, ужинай, я разберусь.
И Ипай Владимир пошел к столу, где его ждали сосиски, пирог с капустой и горячий чай с лимоном.
24. Красная, желтая, зеленая
И вот, началось.
Утром пришел незнакомый фебель и каждому вручил по таблетке.
Это была всеобщая вакцинация.
Таблетки были разных цветов: Кумбу Николаю — красная, Мури Анастасии — желтая, Ипай Владимиру — зеленая. То есть каждому карантинному классу полагался свой вариант вакцины с целью выявить лучший.
Фебель проследил, чтобы все приняли таблетки, и проверил, каждому заглядывая в открытый рот и подсвечивая фонариком.
Перед тем как открыть рот Ипай Владимир протолкнул языком таблетку вверх, за губу. И фебель ничего не заметил. «Ха-ха», — сказал себе Ипай Владимир, но таблетку все же проглотил.
25. Два пальца в рот
Минут через пятнадцать позвонила Мури Констанция.
— С таблетками у вас возникали?
— Да, — сказал Ипай Владимир, — только что.
— Таблетка просто круглая или какая еще?
— У предков были круглые, а у меня — треугольная, — сказал Ипай Владимир.
— Выплюнь немедленно.
— Я уже заглотил.
— Два пальца в рот, что мне тебя учить? Потом набери меня, я объясню.
Ипай Владимир сделал два пальца. Потом набрал.
— История, вроде, не телефонная, — услышал в трубке. — Подкатывай сюда, это в «Коридорах». Я кину адрес.
26. В «Коридорах»
Ипай Владимир взял самокат и покатил по адресу.
Мури Констанция встретила. Повела по коридорам и лестницам:
— Здесь пустяк заблудиться, но место клевое.
— Знаешь, — сказал Ипай Владимир, — я сделал два пальца в рот, но таблетка, кажется, уже растворилась.
— Это не смертельно, — сказала Мури Констанция.
— Но может еще не впиталась, — предположил Ипай Владимир. — А в чем дело?
— Говорят, сейчас людям дают какие-то левые таблетки.
Они вошли в комнату, в которой был холодильник и кофейная машина — прямо у входа, а под потолком висело чучело крокодила.
Маленькие квадратные окошки располагались без видимого порядка, выходя как на улицу, так и в соседнее помещение, куда вел квадратный же низкий проем, закрытый экраном.
Пол был устлан циновками с рисунком из красных и зеленых квадратов.
В комнате были люди. Некоторые сидели прямо на полу.
Несколько человек пили чай за низеньким длинным столом, их было четверо.
Во главе сидел солидных лет Кубито-кун с одутловатым лицом и редкой, в несколько волосков, бородкой — непонятно, из каких соображений можно выращивать такую. Ипай Владимир обратил внимание, что никакой чуринги на нем не было — ни значком, ни висюлькой. По правую и левую руку от него сидели две девушки Кумбу, одна в белом платке, другая — с бритой налысо головой. Четвертый был Ипай-кун (в скобочках пишем «фратер» — товарищ по карантинному классу). Увидев Ипай Владимира, он сказал: «Будь здрав, фро», — и Владимир узнал его — вместе ходили на курсы.
Еще одна девушка подошла к столу и села — Кубито-тян. У нее были длинные белые ноги. Ипай Владимир глядел на ее ноги, пока она подходила, а когда села, их перестало быть видно, и Владимир стал смотреть, как два Мури-куна, сидя на циновках, играют во что-то типа шахмат, передвигая изображения фигур по изображению доски на настольном планшете.
Кубито-куна звали Василием. Кубито-тян — Александрой. Она любила носить короткие шорты и шляпы с полями — это позже узналось. Любила пироги с яблоками, а Ипай Владимир — с капустой.
Еще у нее были очки с особой оптикой, которые она иногда надевала. В одну сторону они увеличивали, и ее глаза становились большими, как у нарисованных девушек в аниме. А в другую сторону были словно обычные стекла. Однажды Ипай Владимир смог посмотреть и убедиться.
27. Найдет тебя белый конь
Сидели, пили чай. Мури-куны оставили свою игру и тоже присоединились.
Одного звали Леонтий, другого — Игнатий. А фратер-куна — Кирилл.
Ипай Владимир добыл себе пирога с капустой и ел.
Чашка, из которой пил, была из грубой керамики, без ручки, с неровным краем. Желто-коричневая с разводами.
Другие чашки тоже были в подобном роде. Все разные.
— Здесь они сами их делают, — сказала Мури Констанция.
— Та, из которой ты пьешь, — моя, между прочим, работа. — Кубито-тян показала на чашку Мури, бледно-желтую с тонкими зелеными полосками, словно проведенными десятизубой вилкой.
— Красивая чашка, — похвалила Мури Констанция.
Кубито Василий пил медленно. Не откусывал от своего хрустящего пирога, а отламывал небольшие кусочки, прежде чем положить в рот. Пил он, пили все, и ничего не происходило.
— Кубито-сан, — сказала наконец Мури Констанция. — Покажите свои треугольные.
Кубито-сан достал из внутреннего кармана блистер. В прозрачных ячейках гнездились треугольные синие таблетки. Четыре штуки.
— Такие? — спросила Мури Констанция.
— У меня были зеленые, — сказал Ипай Владимир.
— Но ведь треугольные, — сказала Мури Констанция.
— Да, треугольные.
— Возьми, голубок. — Кубито-сан вложил блистер в руку Ипая.
Владимир взял.
— У меня были зеленые, — повторил он.
— Это неважно, — сказал Мури Леонтий. — Какой класс, такой и цвет. У меня, соответственно, были желтые, которые я на фиг выбросил.
— Но у Кубито-таблеток цвет розовый, — сказала Кубито-тян.
— Это голимый фейк насчет таблеток, — сказал Мури Игнатий.
— Сядешь, голубок, на белого коня, — нараспев заговорил Кубито-сан. — Покатался, голубок, на пегом, а сядешь на белого. У коня того уздечка шелкова, грива жемчугом у коня унизана. А подковы у коня золотые, золотые подковы, да серебряные. А во лбу у коня горит яхонт-камень.
— Спасибо, но нет, не надо, — пробормотал Ипай и вернул таблетки.
— Тебе, значит, еще не время. Но придет завтрашний день, и найдет тебя белый конь. И храбро на том коне поскачешь. А у коня того уздечка шелкова…
Он допил чай, положил в рот последний кусок пирога и ушел, не прощаясь. Его соседки молча последовали за ним — одна в платочке, другая — без.
28. Упрощает жизнь
— Прикольный чел, — сказала Мури Констанция Владимиру. — Он сектант, скопец, ты просек?
— Химический скопец, — уточнил фратер Кирилл. — Они ничего себе не отрезают, а принимает таблетку. Это называется химическая кастрация. Или медикаментозная.
— Синюю треугольную таблетку, — сказала Мури Констанция, — ту самую.
— Чего-то я здесь не понимаю, — сказал Ипай Владимир. — Зеленая тоже играет?
— Кто-то пустил телегу про то, что те самые треугольные таблетки раздают пацанчикам под видом прививки, — сказал фратер-кун.
— И мы хором поверили, — сказала Кубито-тян. — А обратную таблетку, приводящую в норму, будут вручать в загсе при заключении законного брака.
— А смысл? — удивился Ипай Владимир.
— Это так упрощает жизнь, — сказала Мури Констанция.
— Так веришь ты в эту хрень или не веришь?
— Не верю, успокойся.
— А зачем звонила?
— У Кубито-сана, знаешь, такая харизма, — протянула Мури Констанция. — Я и сейчас готова ему поверить.
— Он только про свои таблетки толкал, — сказал Мури Игнатий. — А про те, которые сейчас раздают — это другая тема.
— Про что он толкал, это фиг поймешь, — сказала Мури Констанция.
— И что теперь? — возвысил голос Ипай Владимир. — То ли я проглотил неизвестно что, то ли не проглотил. То ли остался без прививки. Тут эпидемия надвигается, а я без прививки.
— В прививки я тоже не верю, — сказала Мури Констанция. И, отломив кусочек от оставшегося на столе пирога Кубито Василия, положила в рот.
— Мне этой ночью сон снился про скопцов, — сказала Кубито-тян и тоже отломила кусок. — Три старца в белых одеждах: один — Илия Пророк, другой — Иоанн Креститель.
29. Не Петр и не Павел
— А третьего… третьего не помню, — сказала Кубито-тян.
Ипай Владимиру захотелось увидеть ее длинные белые ноги. Он привстал, потянувшись за чайником, и бросил короткий взгляд.
— Может, апостол Петр? — предположил Мури Леонтий.
— Нет, не апостол.
— Апостол Павел?
— И не Павел.
— И оба скопцы? — невпопад спросил Ипай Владимир.
— Такой, значит, сон, — сказала Кубито-тян и тут же радостно сообщила: — Вспомнила! Третий был наш Кубито Василий-сан.
— Это, безусловно, скопец, — сказал Ипай Владимир, хотя мог бы и не говорить.
— Ты ему, между прочим, понравился, — сказала Кубито-тян.
— А что он такое говорил про сесть на белого коня? — спросил Ипай Владимир.
— Белый конь — это как раз то самое, — сказал фратер-кун.
30. Великая Скопческая
Их было много: кто-то говорит о десятках тысяч, кто-то о сотнях. В советское время с этим безобразием почти покончили. А можно ведь представить альтернативный вариант истории: Великую Скопческую Революцию вместо Великой Социалистической. А что: и деньги у них были, и харизма, и влияние в кругах. И план государственного переустройства был разработан. Но не сошлось. А могло бы сойтись, если б идея как следует овладела массами. Ничего невозможного. Двести лет тому назад некий капитан, уверовав в проповедь скопцов, кастрировал 30 солдат своей роты. Если отдельно взятый капитан смог достичь таких убедительных показателей, то при государственном п