К исходу 3 февраля ледяной дом был сооружен. 6 февраля около трехсот гостей съехались к дому церемониймейстера двора князя Волынского. Отсюда начиналось «шествие народов», сопровождавших потешный поезд «новобрачных». Шута и шутиху посадили в железной клетке на слона. Слои выступал впереди шествия. За ним на санях, запряженных оленями, собаками, быками, козлами, свиньями, и верхом на верблюдах попарно ехали калмыки, башкиры, остяки, якуты, камчадалы, финны, ряженные в изуродованные переделкой костюмы дворцовые шуты и шутихи.
Лишь через несколько месяцев Кунсткамера получила обратно выданные вещи, и те — не полностью, а лишь частично, притом в испорченном, непригодном для экспонирования виде. Многие костюмы, утварь, оружие, средства транспорта были взяты придворными «на память». Так был нанесен великий урон музею, одному из центров науки и культуры того времени. Лишь в 1783 году, когда во главе Академии стала Екатерина Дашкова, она предприняла энергичные розыски предметов, взятых на «потешную свадьбу», и кое-что ей удалось вернуть в Кунсткамеру.
Пострадав от «высочайшей забавы», экспонаты, представлявшие культуру и быт пародов Сибири, Поволжья и некоторых соседних стран, все еще составляли существенную часть этнографического собрания Кунсткамеры, где были предметы со всех, кроме Австралии, населенных континентов Земли.
Прошло всего семь лет. При восемнадцатилетнем президенте Академии наук графе Разумовском всеми академическими делами стал ведать Иоганн Шумахер. Этот человек, льстивый с сильными и жесткий со слабыми, пользовался расположением императорского двора.
Ломоносов, так же как и его друзья и коллеги Ри. х-ман, Нартов, Миллер, относились к Шумахеру с открытой неприязнью. Появление Шумахера в Кунсткамере обычно вызывало раздражение работавших в ней ученых.
Зимой 1747 года Шумахер решил разместить в Кунсткамере некоторые свои службы и потеснил механическую мастерскую наиболее ненавистного ему Нартова.
Перемещение механической мастерской и вселение новых служб создали тесноту во всех помещениях. Кроме того, в Кунсткамеру поместили на жительство мастеровых, которые обслуживали рисовальные палаты и механическую мастерскую. В жилых помещениях стали усердно топить печи. Возможно, они были неисправны. Во всяком случае, многие видели именно в этом причину происшедшего вскоре несчастья.
…5 декабря караулы сменились, как обычно, в два часа пополуночи. За вьюжный день намело сугробы. Часовой третий час ходил вдоль здания Кунсткамеры. Прохожих не было видно.
Часовой отошел от здания и берегу Невы. Здесь под его охраной находился открытый купеческий склад. Обходя груду прикрытых холстинами тюков с товарами, завезенными в конце навигации, караульный вышел на невский лед. Ему показалось, что на остроконечных гранях льдинок играют красные лучи зари. Он поднял глаза к небу. Небо еще ночное, темное. Часовой вновь взглянул на грани льдин. В них на самом деле играли красноватые отблески. Он оглянулся. Из-под крыши Кунсткамеры с шумом вырывались длинные языки пламени.
Выстрелы часового подняли на ноги ближние караулы. Через несколько минут солдаты гарнизонного и лейб-гвардейского пехотных полков оцепили здание.
К месту пожара приехали Нартов и Ломоносов.
Объятые пламенем, полыхали три верхних этажа башни. Огонь уничтожал деревянные переборки стен, угрожал «императорскому кабинету», в котором хранились станки Петра и его восковая фигура.
Нартов с солдатами бросился в огонь. Они уже многое успели вынести на улицу, когда горящий Готторпский глобус превратился в огромный огненный шар Спасти коллекции с галереи левого крыла было невозможно. Люди были в отчаянии…
Ломоносов с черным от гари лицом решительно двинулся навстречу огню. Вслед за Ломоносовым люди бросились в здание и стали выносить шкафы, станки Распахнули окна. Прямо в сугробы полетели книги, костюмы разных народов, чучела.
Пожар затихал, когда появился Шумахер. Бледный он ходил вокруг разбросанных на снегу вещей и беспомощно разводил руками. Ломоносов посмотрел в егс сторону и громко, чтобы все слышали, обвинил управителя в случившемся.
7 декабря 1747 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось официальное сообщение о пожаре. Оно было составлено Шумахером. В нем говорилось: «…драгоценные и художественные вещи, машины, модели и инструменты, так и… анатомические препараты и находившиеся в Кунсткамере звери, птицы, рыбы и прочие натуральные вещи, а также печатные и рукописные книги из библиотеки — все благополучно вынесено и спасено. Итак, главнейшая утрата состоит токмо в некоторых астрономических инструментах и часах, которые на обсерватории сгорели, в повреждении большого Готторпского глобуса, который малым иждивением в прежнее и гораздо исправнейшее состояние привести можно, и в некоторых китайских вещах, платьях, идолах и подобных курьезностях сибирских народов, которые в тех местах легко опять собраны быть могут…» Сообщение начиналось как будто бесстрастно и объективно: «В прошлую субботу поутру в пятом часу учинился в палатах императорской Библиотеки и Кунсткамеры пожар, который через малое время так сильно распространился, что никоим образом невозможно стало палат спасти, а особливо, как огонь до башни добрался и оную охватил…». Такое перечисление потерь должно было уверить читателя, что ничего серьезного не случилось. Стремясь закрепить подобное убеждение, Шумахер через несколько дней в тех же «Ведомостях» поместил сообщение о посещении Кунсткамеры каким-то иностранным дипломатом и его отзыв о «чудом сохраненном Готторпском глобусе».
Это сообщение вызвало гнев графа Разумовского, насмешки среди придворных и сотрудников Академии. Скрыть истину было трудно, тем более что М. В. Ломоносов, принявший участие в тушении пожара и спа-сении коллекции, не намерен был поддерживать версию управителя.
— Погорела в Академии, кроме немалого числа книг и вещей анатомических, вся галерея с сибирскими и китайскими вещами, — отвечал он спрашивавшим.
Официальная версия никак не согласовывалась с теми действиями, которые продолжались десять дней после пожара на Стрелке Васильевского острова. Служители Кунсткамеры, Академии, добровольцы собирали разбросанные на сером от гари снегу книги и инструменты, идолов и коллекции. Все, что можно было сохранить и восстановить, разместили в уцелевших помещениях Кунсткамеры, здании Академии и в доме Строгановых. (После того как была оставлена идея превратить Стрелку Васильевского острова в центр столицы, участки вдоль Большой и Малой Невы продали вельможам, в том числе Строгановым и Демидовым. На месте их особняков были выстроены здания пакгаузов, где сейчас размещаются академические институты и музеи.) 15 сторожевых постов было установлено для охраны музейных ценностей. Срочно выселили жильцов из дома дворян Демидовых, почистили, выбелили помещения и к концу декабря разместили в нем Библиотеку и Кунсткамеру.
Через три с небольшим десятилетия подбиблиотекарь Академии наук Иоганн Бакмейстер в своем сочинении «Опыт о Библиотеке и Кабинете редкостей и истории натуральной Санкт-Петербургской имп. Академии наук», пользуясь свидетельством очевидцев, напишет, что пожар принес музею «превеликий урон», и добавит: «Почти все, что находилось в галерее и во втором ярусе, пли сгорело, или испорчено, или перебито было… С каким прискорбием смотреть было должно на такое множество разбросанных и в грязь помешанных пребогатых вещей».
Толки о причинах пожара, о большом ущербе вынудили Сенат назначить правительственную комиссию, во главе которой поставили библиотекаря и адъюнкта Академии наук И. Тауберта.
Комиссия Таубсрта затянула расследование на годы. За это время Шумахер и Академия предприняли ремонт Кунсткамеры, подготовили специальную поездку для сбора уничтоженных огнем сибирских и восточных (в том числе китайских) вещей и срочно искали мастера, способного восстановить глобус.
Для восстановления глобуса предложил было свои услуги английский морской инженер Скотт. Он долго рассматривал железные обручи — все, что осталось от «готторпского чуда», и, поняв, что ему предлагают сделать новый глобус, отказался. Тогда за дело взялся русский мастер Тирютин, и со временем новый глобус можно было показывать посетителям.
Ремонт Кунсткамеры затягивался, было принято решение вообще не восстанавливать купол башни с армилярной сферой, а глобус установить в специальной палатке, сооруженной за музеем на пустыре, называвшемся Коллежским лугом.
Новый глобус был таких же размеров, как и Готторпский. Внутри него, также прикрепленные к осп, располагались стол и скамейка. Чтобы привести в движение глобус, надо было нажать на рукоятку, соединенную с зубчатой передачей. Обручи из желтой меди, опоясывавшие шар, изображали меридиан и экватор. Внутри было лазурное небо с позолоченными гвоздиками-звездами и живописными рисунками Большой и Малой Медведицы, Рака и Козерога, Весов и Дракона, символизирующими созвездия полночного небесного свода. Рисовальщики нанесли на внешней стороне очертания материков, показав все вновь открытые острова и страны.
Коллежский луг и Глобусная палатка.
В 1752 году глобус мастера Тирютина с любопытством рассматривали пришедшие в палатку. И хотя на глобусе все надписи были сделаны по-русски, а по по-немецки, как на голштинском, академическое начальство не забывало, показывая глобус посетителям, говорить:
— Вот знаменитый Готторпский глобус, чудом уцелевший при пожаре!
Лишь немногие знали, что перед ними не Готторпский глобус, а глобус, сделанный Тирютиным. Прошло двести лет, и в Ленинграде вышла книга историка науки В. Л. Ченакала о развитии астрономии в России и астрономических приборах, где впервые было названо имя русского мастера.
В 1766 году в восстановленную после пожара Кунсткамеру вновь собрали музейные экспонаты, сохраненные при пожаре и привезенные специальными академическими экспедициями, которые в 50-х годах XVIII века были отправлены для восполнения утраченного в огне. Но глобус был теперь отделен от Кунсткамеры. Он так и размещался в палатке. В 1829 году глобусная палатка разрушилась, и шар Тирютина перевезли в помещение Академического «Музеума», что был расположен в Таможенном переулке. В 1901 году его доставили в Царское Село и поместили в специальной зале Адмиралтейства. Здесь «чудо Тирютина» хранилось после Великой Октябрьской социалистической революции. В годы Великой Отечественной войны глобус оказался на территории, захваченной гитлеровцами.