— А кто ж будет за твоим домом следить?
— Езжай себе, — сказал Чарльз Перроне, — пока не позвонит мистер Хаммернат. Он скажет, что делать дальше.
— Блин, — сказал Тул и дал задний ход. На углу он развернул минивэн и рванул к выходу из «Дюн восточного Бока, ступень II». Сотовый зазвонил через час с гаком, но к тому времени Тул на заросшей линии безопасности автострады насчитал аж два памятника жертвам автокатастроф Сограсс. Цветы сгнили в клочья, но сами кресты как новенькие. Когда позвонил Ред Хаммернат, настроение Тула уже изрядно улучшилось.
— Секрет работы телохранителем в том, — сказал Ред, — что надо быть тише воды ниже травы.
— Я в этом ваще не спец.
— Ладно. Сочиним другой план.
— Можно я пока минивэн на чё-нибудь поменяю? — спросил Тул.
— Да ради бога.
— Достань чё-нибудь с нормальным кондиционером.
— Легко.
— Кстати, твой парень — недоделанный какой-то доктор.
— Не смей никому об этом говорить, — хмыкнул Ред Хаммернат.
Мик Странахэн и Джои Перроне удивились, увидев желтый внедорожник в половине одиннадцатого утра.
— Угадай, кто взял больничный? — сказала Джои.
Странахэн поставил «сабурбан» на дорожке у дома беглых телепродавцов, как и в прошлый раз. Через несколько секунд на улицу вывернул грузовой автофургон — подъехал к дому Перроне, затормозил, попятился и остановился рядом с «хаммером». Красными буквами на боках фургона значилось: «СОЛНЕЧНЫЙ СЛЕСАРЬ».
— Черт, — сказал Странахэн. — Он меняет замки.
— И что?
— И то, что запасной ключ в кормушке больше не подходит.
Джои выгнула бровь:
— Поживем — увидим.
Скоро подъехал еще один грузовик. Маленький белый пикап с магнитными буквами на дверях: «СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ ЗОЛОТОГО БЕРЕГА».
— Ну, и что теперь? — проворчал Странахэн.
— Он переподключает сигнализацию.
— Великолепно.
— Может, хватит ныть? — поинтересовалась Джои.
— Я, знаешь ли, не очень люблю выставлять квартиры.
— Расшифруй.
— Взламывать. Много мороки, — пояснил Странахэн, — и очень сложно объясняться, если копы явятся. Оконные стекла под сигнализацией?
— Нет, но в прихожей и спальнях стоят детекторы движения. Может, Чаз добавит еще — смотря насколько перетрусил.
— Я бы сказал, он сильно перетрусил, — сказал Странахэн, — судя по тому, что мы наблюдаем.
— Это все твой звонок, Мик. В роли Моисея.
— Не будем забывать о фотографии под подушкой.
— О да. — Джои что угодно бы отдала, лишь бы увидеть лицо мужа в то миг, когда он обнаружил снимок.
К полудню слесарь и специалист по сигнализации уехали, но Чарльз Перроне из дома не вышел. Джои не сиделось на месте и не терпелось приступить. Она убрала волосы под бейсболку, надела длинные штаны и просторную форменную рубашку. Вместо Библии ее реквизитом на сей раз был ящик с инструментами. Высокий рост, атлетическая размашистая походка — если кто увидит, как Джои идет по дорожке, может принять ее за мужчину.
— А вдруг он и вправду болен? — спросила она. Странахэн изучал дом через бинокль.
— Дай ему еще час.
Синяя машина вывернула из-за угла и подъехала к дому Перроне. «Форд», малолитражка женщины с зеленой лобковой растительностью.
— Да ты издеваешься, — простонала Джои.
— Не переживай.
— Можно подумать, у него яйца взорвутся, если он потерпит хотя бы до ланча.
— Похоже, она не зайдет, — сказал Странахэн.
«Форд» дважды коротко прогудел, затем распахнулась парадная дверь. Чарльз Перроне вышел из дома с коричневым бумажным пакетом в руках.
— Видишь футболку для гольфа? Это я ему подарила на день рожденья, — сказала Джои. — И новый набор клюшек.
Чаз забрался на пассажирское сиденье, и синий «форд» унесся прочь. Джои заметила, что на женщине большие солнечные очки в стиле Джеки Онассис:
— Может, она боится, что ее опознают любители порнофильмов?
Странахэн посоветовал Джои не отвлекаться от ее никчемного мужа.
— Что ты хочешь сделать?
— Хочу вернуться в дом. Свой дом.
— Но как?
— Жди здесь, — сказала она, — пока не увидишь, как включится поливальная установка.
Странахэн коснулся ее запястья:
— Как только заорет сигнализация, я выезжаю. Выходи из парадной двери, не перепутай ее с задней, и очень спокойно шагай на улицу.
— Мик, не смей бросать меня здесь одну. Это будет очень гнусно с твоей стороны.
— Вообще-то за мной должок.
— Только не надо опять про краденую лодку, — вздохнула Джои, выскакивая из «сабурбана». — Сколько раз я уже извинялась? Раз десять, да?
Странахэн сорок лет недооценивал женщин, поэтому не удивился, увидев, как расцветают водяные струи перед бывшим жилищем Джои Перроне. Он бы поздравил ее с победой, если б она просто справилась с замками, а уж выведенная из строя сигнализация поистине впечатляет.
Когда она встретила его у дверей, он спросил:
— Ты что, в прошлой жизни была взломщиком?
— Нет, женой, — ответила Джои. — Я так и думала, что Чаз спрятал новый ключ в той же самой кормушке.
— Потому что…
— Понимаешь, это он сначала придумал. Он так собой гордился, считал, что он просто гений. А поскольку я — единственный человек, который знал, где он прячет ключ…
— А он думает, что ты мертва…
— Точно. Значит, вполне можно спрятать ключ там же, — сказала она. — Он, наверное, думает, что тот, кто прокрался в дом, раздобыл старый ключ у уборщицы или у парня, который присматривал за аквариумом.
— Хорошо, но как ты обезвредила сигнализацию?
— А ну-ка, Мик, пошевели мозгами.
Он ухмыльнулся:
— Только не говори мне, что у Чаза тот же код.
— Вот именно, — сказала Джои. — Два, двадцать один, семьдесят два.
— Похоже на день рожденья.
— Бинго! Я знала, что он поленится придумать новый шифр.
— И все равно ты здорово рисковала, — упорствовал Странахэн.
— Да нет. Я слишком хорошо его знаю.
Они сидели в столовой, грязный рюкзак Чаза лежал на столе. Джои рассказала, как однажды купила ему хороший кожаный портфель, но Чаз объяснил, что портфель непрактичен для работы в болотах. Странахэн расстегнул многочисленные пряжки и молнии рюкзака и опустошил карман за карманом: футляр с бумагами и таблицами, горсть механических карандашей, два аэрозоля от насекомых, набор для лечения змеиных укусов, рулетка и марля, пара толстых хлопчатобумажных носков, брезентовые перчатки, прорезиненные перчатки, хлорирующие таблетки, тюбик обеззараживающей мази, свернутый в трубку датский порножурнал, пакет черствых шоколадных пончиков, фунт орехово-фруктовой смеси и пластмассовый флакон маалокса.
— У твоего мужа слабый желудок. Это нам может пригодиться, — сказал Странахэн.
Джои просматривала бумаги.
— Вот над такой же он работал в тот день, когда на меня разорался.
— Ты права. Это таблицы водных проб.
Странахэн забрал пустой бланк, сложил его и сунул в карман рубашки.
— Больше ничего не возьмем? — спросила она.
— Пока нет.
Он аккуратно убрал все в рюкзак.
— Маленький приятный бонус. А теперь скажи мне, где сквайр Перроне прячет свою чековую книжку?
— Сейчас вернусь. — Джои исчезла в коридоре и вернулась, держа в вытянутой руке грязный задубелый кед. — Он его ни разу не мыл, — с отвращением доложила она.
Умно, признал Странахэн. Даже самые отчаянные воры обойдут стороной вонючую обувь. Джои перевернула кед вверх дном, и из него выпала чековая книжка. Пролистывая записи, Странахэн никаких необычных транзакций не нашел: на счет Чаза Перроне поступали только регулярные чеки от штата Флорида — раз в два месяца.
— Когда, говоришь, он купил «хаммер»? — спросил Странахэн.
— В середине января.
— Здесь ничего нет, даже рассрочки.
— Может, у него есть другой счет, о котором я не знаю, — предположила она.
«А может, за «хаммер» платил не он», — подумал Странахэн.
— А как же так называемая заначка? — спросил он.
Джои слабо покачала головой:
— Акции и облигации?
— Тогда ему по почте приходили бы отчеты от брокера. — Джои согласилась, что ни разу ничего такого не видела.
Странахэн встал и сказал, что пора идти, пока не вернулся Чаз со своей подругой.
— Погоди. Давай оставим ему еще подарочек.
Джои сверлила взглядом один из зонтиков мужа, стоявший в углу.
— Ни в коем случае, — отрезал Странахэн.
— Мик, ну давай, а?
— У него и так уже нервишки шалят, уверяю тебя.
Джои притворно надулась, следуя за ним к двери.
— Можно я хоть поливальную установку не буду выключать?
— Таймер снаружи?
— На стене подсобки, — кивнула она. — Он и не подумает, что мы проникли в дом.
— Тогда черт с тобой, конечно, — разрешил Странахэн. — Если тебе так приятнее.
— Сойдет пока, — сказала Джои и включила сигнализацию.
Рикка отметила, что Чаз ужасно выглядит.
— Я мало спал, — пробормотал он.
— Это потому что меня не было рядом, чтобы вымотать тебя до смерти.
— Ни свет ни заря позвонил какой-то псих.
— Сопун? — спросила Рикка. — Мне они постоянно звонят.
— Нет. Просто псих. — При мысли о загадочном телефонном звонке у Чаза вспотели ладони.
Рикка спросила, подумал ли он насчет отпевания Джои.
— Да что с тобой такое? — разозлился он. — Я же сказал, что ненавижу похороны. Поставь свечку за упокой, если тебе от этого полегчает.
— Необязательно же всю страну созывать, — настаивала Рикка. — Просто арендуй похоронный зал, пригласи священника сказать пару слов. Может, кто-то из ее друзей тоже захочет разделить свое горе.
Чаз пялился в окно.
— Это важно, котик, — сказала она. — Чтобы со всем покончить.
Он презрительно выдохнул, пуская незримые кольца дыма.
— Одна глава твоей жизни закончилась, — продолжала Рикка, — а другая только начинается.
«Господи, — подумал Чаз. — Она деликатна, как грыжа».