Вскоре они добрались до длинного канала, через который вошли в залив, и Чазу полегчало безмерно. Шантажист вез его обратно во Фламинго.
Неожиданно мужчина перестал грести и откинулся назад. Чаз видел, как блестит его пот и как ненасытно гудят насекомые на его лице и груди.
— Дать тебе спрей? — спросил Чаз.
Мужчина хихикнул:
— Нет, спасибо. — Он протянул весло Чазу. — Твоя очередь, убийца.
— Что?
— Что слышал. Я утомился.
Чаз взял весло и изучил его, будто ему вручили замысловато сконструированное устройство.
— Только не говори мне, что никогда не греб на каяке, — произнес шантажист.
— Разумеется, греб.
Чаз попытался вспомнить последний раз, когда он это делал, — еще в колледже, на каком-то грязном озере в Северной Каролине. Он и еще один студент помогали профессору следить за распадом фекалий выхухолей в донных отложениях. Чаз закончил день с сочащимися волдырями на обеих ладонях. Он месяц после этого не мог взять в руки клюшку для гольфа.
— Поспеши, Чаззи, нас сносит обратно в Уайтуотер.
— Прости, но я не в состоянии. Голова ужасно болит.
— Ничего, выживешь.
— Но господи боже, у меня еще кровь идет.
— Смотрел фильм «Избавление»? — спросил шантажист. — Помнишь, что случилось с толстяком?[47]
Чаз Перроне начал грести.
Двадцать
На Карла Ролваага впервые налепили ярлык мошенника, и это новое впечатление не давало ему спать почти всю ночь. Он был скорее заинтригован, чем возмущен: его не мог оскорбить какой-то Чарльз Перроне. Обвинение в шантаже было столь поразительным, что детектив счел его критическим поворотом в деле, ключом не менее важным, чем кусочки ногтей в мокром мешке травы.
Ролвааг минут двадцать стоял под ритуальным холодным душем и прокручивал в голове странный разговор с мужем Джои Перроне. Он не сомневался, что у того вымогают деньги, но кто? И за какого рода сведения?
Перроне ехидно упомянул «фальшивого свидетеля» и тем самым породил у Ролваага соблазнительную надежду на существование свидетеля реального. Однако для такого сценария необходим свидетель не менее корыстный и бессердечный, чем сам Перроне, — человек, который мог смотреть на убийство женщины и не остановить его, который вместо того, чтобы броситься в полицию, отправился прямиком к убийце и потребовал у него денег за молчание.
Учитывая тлетворное изобилие подонков в Южной Флориде, вполне могло оказаться, что за преступлением Перроне случайно наблюдал второй такой же выродок. Однако, считал Ролвааг, более вероятно, что шантажист был не пассажиром лайнера, а скорее неким предприимчивым жуликом, который прочитал об исчезновении Джои Перроне в газетах. В общем, детектив не расстроился, что угрозы привели Перроне в состояние такой параноидальной ажитации, что он обвинил полицейского в плетении интриг. Преступники в растрепанных чувствах нередко совершают безрассудные ошибки, и Ролвааг надеялся, что нераскаявшийся вдовец продолжит вредить себе.
Соблазнительнее всего была связь между Перроне и Сэмюэлом Джонсоном Хаммернатом. Ролвааг не обнаружил никаких подтверждений малоубедительной сказке Перроне о том, что внедорожник за шестьдесят штук был подарком жены, а Хаммернат всего лишь невинно выступал посредником. Ролвааг верил, что сельскохозяйственный магнат предназначал «хаммер» — и бог его знает, что еще, — на подкуп Чаза. По наблюдениям Ролваага, люди вроде Реда Хаммерната не страдали внезапными приступами щедрости и обычно требовали что-нибудь ценное взамен. Но что мог ему предложить такой ленивый, невежественный биолог, как Перроне? У детектива были кое-какие подозрения.
Кроме того, еще была весьма примечательная последняя воля и завещание Джои Перроне, которая взволновала даже немногословного капитана Галло. Если она окажется фальшивкой, то подделал ее скорее всего шантажист. Подбросить копам приманку в виде тринадцатимиллионного мотива для убийства — что может быть лучше, дабы поддать жару Перроне? Однако, если завещание настоящее…
Детектив выключил воду и продолжал стоять на месте, обтекая и размышляя. Он не знал, подлинна ли чертова бумага или нет. Один графолог заявил, что подпись похожа на настоящую, другой сказал, что это подделка. У сотрудников трастового отдела, которые отвечали за состояние Джои Перроне, в архивах имелось подписанное ею завещание, но они отказались предоставить копию до тех пор, пока нет свидетельства о смерти.
Окажется ли документ, анонимно доставленный Ролваагу, подлинным или нет, детектив собирался сделать все, что в его власти, дабы помешать мистеру Перроне получить хоть цент из денег миссис Перроне. И наивернейший, по мнению детектива, способ — запереть мистера Перроне в надежном месте на всю оставшуюся жизнь. Эта миссия так безраздельно захватила Карла Ролваага, что он временно отложил сборы для переезда в Миннесоту.
Он вытерся и натянул джинсы. На пути в кухню он заметил, что под дверь подсунули очередной листок — по всей видимости, миссис Шульман или один из ее подручных. Это повторное вторжение заставило детектива задуматься о мерах блокировки — лохматом ковре, например, — но он все равно скоро съедет из квартиры.
Ролвааг поднял листок. Объявление с цветной фотографией хлипкого пса со слезящимися глазами:
Ролвааг пал духом. Хотя совет кондоминиума предупреждал Миллеров, чтоб они не спускали стареющего пса с поводка, детектив ощущал свою личную ответственность за кончину маленького Пинчота — хромого, полуслепого, легкой добычи для рыщущего питона. Ролвааг решил провести остаток субботы в поисках сбежавших питомцев, один из которых, несомненно, будет ползать медленно из-за предательского вздутия размером со шпица. Конечно, Ролвааг утешит Миллеров и компенсирует им потерю.
Но сперва тем не менее Ролвааг должен закончить кое-какую полицейскую работу.
Он порылся в бумажках в портфеле и выудил номер Корбетта Уилера в Новой Зеландии. Детектив как раз надиктовывал долгое послание на автоответчике, когда брат Джои поднял трубку:
— Начните сначала, пожалуйста. Я спал как убитый.
Ролвааг извинился и спросил:
— Ваша сестра оставила завещание?
— Оставила. Стойте, сейчас угадаю. Всплыло новое?
— Похоже на то. Согласно ему все достанется ее мужу. — Корбетт Уилер засмеялся:
— Я же говорил вам, что он тупая скотина. Он правда думает, что ему это сойдет с рук?
— В том-то и дело, мистер Уилер. Я не думаю, что это Чарльз Перроне подделал завещание, если оно вообще подделано.
— Да Джои не оставила бы этому потаскуну денег даже на проезд до…
Треск помех скрыл краткий комментарий Корбетта Уилера.
— Я надеялся, что у вас есть копия подлинного завещания, — прервал его Ролвааг.
— Разумеется, есть. Так все-таки, почему вы считаете, что это не Чаз подделал?
— Потому что новое завещание автоматически делает его главным подозреваемым в исчезновении вашей сестры. Оно дает ему веский повод ее убить, чего, собственно, и не хватает нашему делу. — Хотя нашему делу многого не хватает, мог бы добавить детектив. — Если честно, — продолжал он, — я не думаю, что Чаз настолько глуп — или даже настолько жаден, — чтобы так рисковать.
Корбетт Уилер хмыкнул:
— А я думаю, что он как раз и хотел, чтобы вы так думали. Слушайте, ну кто станет морочиться и его подставлять?
— Это я и пытаюсь выяснить. — Ролвааг не сказал Корбетту, что, возможно, кто-то на борту «Герцогини солнца» наблюдал за убийством Джои. Детектив всегда старался не возбуждать ложных надежд в родственниках жертв. — Хорошо бы посмотреть на вашу копию завещания, — сказал он.
— Нет проблем… — опять помехи на линии. — Оно лежит в сейфе в Окленде.
— Вы не могли бы прислать его «ФедЭксом»?
— А что, если я его лично привезу?
Детектив постарался не выдать свою радость:
— Это даже лучше. Но вы же вроде собирались больше никогда не возвращаться в Штаты.
— Я-то не собирался, Карл. Жизнь заставила.
На другом конце провода Ролвааг, кажется, услышал слабый хлопок открываемой бутылки. Внезапно детективу отчаянно захотелось холодного «Фостерз».
Корбетт Уилер сказал:
— Похоже, моей покойной сестренке нужен кто-нибудь, кто присмотрит за ее делами. Да, кстати, по настоящему завещанию я тоже не получаю ни цента — на случай, если вас интересует мой мотив.
Детектив уверил его, что нет, не интересует.
— Когда вас ждать? — спросил Ролвааг.
— Послезавтра. Служба состоится в четверг.
Ролвааг снова был пойман врасплох:
— Какая служба?
— Которую я устраиваю в память о Джои, — ответил Корбетт Уилер и подавил отрыжку. — Не посоветуете хорошую церковь, Карл? Католическую, лютеранскую, методистскую — не важно, главное, чтобы место для хора было.
Ред Хаммернат слушал рассказ Чаза Перроне и думал о том, что на его долю выпало немало благ, но и немало трудов. Крупные сельскохозяйственные предприятия, наподобие его собственного, невероятно сложны, в основе их лежали серьезное загрязнение окружающей среды и каторжный труд наемной иммигрантской силы. Реду было отнюдь не просто откупаться от федералов и в то же время высасывать из налогоплательщиков выгодные сельскохозяйственные субсидии и дешевые займы, которые будут или не будут возвращены в этом столетии. Он раздумывал о сотнях тысяч долларов, которые он пожертвовал на избирательные кампании, о многих сотнях тысяч, которые ушли на прямые взятки, проституток, аренду яхт, азартные игры и другие не менее благоразумные услуги, и, наконец, о бессчетных часах лизания задниц тем самым болванам-политикам, чью верность он уже купил.