— Где, етить его, ящик со льдом? — спросил Тул. — Я пить хочу.
— Боюсь, я его оставил в «хаммере».
— Это у тя шутки такие?
— Извини. — Здоровой рукой Чаз достал кольт из плаща и наставил его на массивный силуэт Тула.
Тул не замечал оружия, пока его не осветила вспышка надвигающегося шторма. Чаз не различил выражения лица головореза, но четко расслышал предупреждение:
— Я б на твоем месте этого не делал, парень.
— Еще как сделал бы, — возразил Чаз и дважды нажал на курок.
Первый выстрел проделал дыру в холщовом тенте. Второй отправил Тула за борт с мощным всплеском, словно морозилка для мяса упал в бассейн. Чаз разрядил кольт в пенную воронку и стал смотреть, не всплывет ли тело, как в полицейских телешоу. Он ожидал от зимнего волосяного покрова Тула повышенной плавучести, но никакого трупа на поверхность воды так и не всплыло.
Как только Чаз убрал револьвер в карман, зазвонил мобильник.
— Что за чертовщина происходит? — Голос шантажиста был серьезным и встревоженным — сегодня никакого Джерри Льюиса.
— Я стрелял в черепах, — ответил Чаз. — Где ты?
Чаз думал, у него еще куча времени, но парень приехал слишком рано. Услышал выстрелы и перепугался.
— В черепах? — повторил шантажист.
Чаз невольно засмеялся:
— Мне было скучно. Ты недалеко? Давай покончим с этим, пока проклятая гроза до нас не добралась.
— А где твоя горилла?
— О, он не смог приехать.
Шантажист повесил трубку.
— Вот дерьмо, — выругался Чаз. Он шарил по палубе, пока не нашел фару. Он медленно водил лучом по воде туда-сюда, но не видел никаких следов другой лодки.
Через несколько секунд снова зазвонил телефон.
— Где ты? — спросил Чаз.
— Здесь! — ответил другой голос.
Женский голос, который заставил его похолодеть.
— Выброси пистолет, — потребовала она. — За борт.
Чаз поводил фарой вверх-вниз по свайному дому. На краю крыши сидел не кто иной, как его жена, очень даже живая. Кажется, она целилась ему в голову из винтовки крупного калибра.
— Джои, это правда ты? — прошептал Чаз в телефонную трубку.
Дуло винтовки вспыхнуло оранжевым, и на глазах у перепуганного Чаза ветровое стекло катера взорвалось.
— Такой ответ тебя устраивает? — заорала она.
Он покорно достал кольт из плаща и бросил его в залив.
Первые выстрелы застали Мика Странахэна врасплох.
— Похоже, этот кретин только что прикончил своего няня, — сообщил он Джои Перроне и Корбетту Уилеру.
Они втроем лежали на крыше, невидимые для Чаза в катере.
— Что теперь? — прошептала Джои.
— Честно говоря, не знаю.
— Дай мне глянуть на винтовку, — сказала она.
Странахэн бросил взгляд на Корбетта, который одобрительно кивнул:
— Ей нужно разделаться с этим раз и навсегда.
— Легко, — ответил Странахэн, когда она взяла «ругер». Странахэн дал ей опробовать винтовку разок на острове, посшибать кокосовые орехи с пальм. У ружья была сильная отдача, но Джои управлялась ловко.
Странахэн позвонил Чазу Перроне — выяснить, что произошло в лодке. После короткой беседы он нажал отбой.
— Так и есть, — подтвердил он. — Он теперь в свободном полете.
Джои застонала:
— Какой придурок.
— Раз он убил охранника, то может затевать убить и Хаммерната тоже, — предположил Странахэн.
— И свою подружку, — тихо добавил Корбетт.
— Рикку. Можешь называть ее по имени, ничего страшного, — разрешила Джои. — Так что мы будем делать, Мик?
— Скорее всего Чаз сломается, как только увидит «ругер». А сейчас он воображает себя Вин Дизелем[78]. — Странахэн набрал номер Чаза и протянул ей телефон. — Прикажи ему бросить пистолет, если он не хочет, чтобы сделка сорвалась, — предложил он.
— Где ты? — требовал ответа Чаз.
— Здесь! — ответила Джои.
Корбетт и Мик слезли с крыши и прокрались за дом, где был привязан «Китобой». План Странахэна заключался в том, чтобы они двое тихо подплыли к катеру и повязали Чаза. Они как раз сдирали с себя одежду, когда грянул выстрел из винтовки и Джои заорала:
— Такой ответ тебя устраивает?
— Не стреляй! — заорал в ответ ее муж.
— Назови мне десять убедительных причин этого не делать!
«Вот молодец», — подумал Странахэн.
Корбетт потянул его за руку:
— Мик, я что-то слышу.
— Где?
— Совсем близко. Прислушайся.
Странахэн тоже это услышал.
— Чтоб меня черти взяли.
«Игра закончена», — с облегчением подумал он. Благодаря тому, что Чаз Перроне фантастически бездарный убийца, теперь они могут поступить, как поступил бы Дарвин: уйти и позволить природе сделать свое дело. У мужа Джои с его жадными куриными мозгами нет ни малейших шансов.
— Вот снова, — сосредоточенно прошептал Корбетт.
Странахэн кивнул.
— Музыка для моих ушей. — В порывах ветра старый свайный дом скрипел и бормотал над ними. Молния осветила небо, и между сваями Странахэн различил на канале силуэт катера и фигуру Чарльза Перроне на носу с фарой в руках.
— Скорее. — Странахэн пополз по мосткам к источнику стонов — барахтающейся серой массе, которую на мелководье легко было спутать с подстреленным ламантином.
— А как же Джои? — спросил Корбетт.
— Черт, да дай ты ей повеселиться, — отмахнулся Странахэн. — Иди сюда и помоги мне достать этого несчастного ублюдка из воды.
Джои кубарем скатилась с крыши и очутилась на краю пристани, едва ли в сотне метров от пришвартованного катера. На ней был слишком большой желтый дождевик с опущенным капюшоном, светлый хвост трепетал на ветру. Чаз старался твердо держать фару, но лодку качало, а рука дрожала, каковое состояние усугублял вид его жены с заряженной винтовкой.
«Так прошлая ночь была по правде», — тупо подумал он.
— В чем дело, дорогой? — язвительно крикнула Джои. Он поднял руки, сдаваясь.
— Что, не понимаешь? — спросила она. — Все очень просто. Ты выбросил меня за борт, только я не утонула.
— Но как это возможно?
— Это называется «плавать», Чаз. Где деньги?
Он махнул рукой назад, в сторону кормы, где лежал «Самсонайт». С пристани Джои не могла его видеть. Ветер усиливался, и Чаз не слышал ее слов, пока не настало короткое затишье.
— Я жду, — крикнула она, — жду десять поводов не отстрелить тебе башку!
— Что?
Капля дождя упала на нос Чазу, и он мрачно перевел взгляд вниз. Черное платье в шкафу, порезанная фотография под подушкой, то, что береговая охрана не смогла найти ничего, кроме ногтей, — конечно, Джои жива. Все сходится.
— Чаз?
— Секундочку. Я пытаюсь думать, — крикнул он в ответ.
Дуло винтовки снова вспыхнуло, и фара вдребезги разлетелась в руке Чаза. Осколки стекла и пластика, звеня, брызнули на палубу.
— Хорошо, я придумал! — яростно заорал он. — Я умственно расстроен!
— Что?
— Повод не убивать меня номер раз — то, что я болен на голову! Солнышко, мне нужна помощь!
— Ничего получше придумать не мог? — поинтересовалась Джои.
К несчастью, не мог. Чаз Перроне не мог придумать ни одной разумной причины, по которой его жена не должна вышибить ему мозги. В отчаянии он попытался сменить тему разговора:
— Где ты была последние две недели?
— Любовалась, как ты строишь из себя клоуна.
— Джои…
— Пряталась под нашей кроватью, пока ты пытался трахнуть тетку десятого размера с татуированной розой на лодыжке. Жалкое зрелище.
Чаз был унижен и уничтожен. Медея, мурлычущий рефлексолог, тоскливо вспомнил он. Он съежился при мысли о том, что Джои была свидетельницей одной из его сексуальных неудач.
Он попытался свалить вину на нее:
— Ты заставила всех нас пройти через ад. Мы устроили поминальную службу и все, что положено!
— Я тронута, — крикнула Джои. — Начинай паковать вещи в тюрьму, потому что я иду к копам и беру с собой видеокассету.
— Детка, ну пожалуйста.
— В тюрьме нет гольфа, Чаз. И шлюх-парикмахерш тоже нет.
Дождь, хлюпающий по воде, казался Чарльзу Перроне жестокими аплодисментами.
— А завещание? — Он обнаружил дрожь в своем голосе. — Оно настоящее?
— Ты, оказывается, и впрямь болен на голову, — сказала его жена.
«Вот как, — уныло подумал Чаз. — Значит, никаких тринадцати миллионов».
Внезапно ветер с холодным вздохом прекратился — пресловутое затишье перед бурей.
— Я больше ничего не понимаю, — пролепетал Чаз. — Где парень, который назначил мне встречу? Сукин сын, который затащил меня в своем чертовом каяке на съедение проклятым москитам?
— О, он рядом, Чаз, ждет, пока ты выкинешь какую-нибудь глупость.
— Так значит, ты тоже в этом замешана?
Джои улюлюкнула:
— С самого первого дня, дорогой.
— Но почему? Черт возьми, тебе же не нужны деньги!
— Дело не в деньгах, — ответила она. — Как ты можешь быть таким кретином?
Справедливый вопрос, признал Чаз. Он ошибся практически во всем — начиная с направления Гольфстрима и заканчивая Ролваагом, Редом Хаммернатом и Риккой. Возвращение покойной супруги повергло Чаза в безнадежное замешательство. Реальным казался только чемодан, где лежало полмиллиона долларов. Чаз поневоле думал о том, куда это может его завести и как долго сможет продлиться.
— Ты выбросил мои вещи! — говорила тем временем Джои. — Всю мою одежду, фотографии, книги — даже мою орхидею!
— Не все. Твои драгоценности лежат в банковском сейфе, — возразил Чаз. — Могу дать тебе ключ, если хочешь.
— Мудак!
— Что, если я скажу, что очень сожалею? Потому что я и вправду сожалею, — умолял Чаз через водное пространство между ними. — Я испоганил лучшее, что было в моей жизни, Джои. С тех пор как ты ушла, все изменилось.
— Но ведь так и задумывалось, нет?
Удар молнии поразил один из свайных домов с таким грохотом, что Чаз закрыл голову руками. Когда он собрался с духом и выглянул, сквозь сильный ливень он увидел, что подле его жены стоит шантажист с обнаженным торсом. Мужчина что-то шептал Джои на ухо, одной рукой обняв ее за талию.