— Он сознался?
— Никаких комментариев, — ответила Роза. — Мне нужен адвокат?
— Нет, разве что мистер Перроне подаст в суд, а я считаю, что это очень маловероятно.
Она протянула Ролваагу полупустую банку, которую он выбросил в мусор.
— Моя мама живет в Миннетонка, — сообщила она.
— Серьезно? А я буду работать в Эдине.
— Приятный городок, — одобрила Роза. — Я видела тебя на поминальной службе, ты сидел сзади, но я не знала, прилично ли поздороваться.
— Ты произнесла хорошую речь, — похвалил Ролвааг. — Я уверен, миссис Перроне она бы понравилась.
— Я на этой девчонке крест не поставила, если честно. Случаются и более странные вещи.
— Я тоже не поставил, — ответил Ролвааг. Он хотел бы сказать больше, но не мог.
— Я стараюсь навещать маму раз или два в год.
— Там хорошо весной, — услышал Ролвааг собственный голос.
— Может, я тебе звякну, когда буду в тех краях, — сказала Роза. — В Эдине маловато преступлений. Я уверена, тебе удастся выкроить целый час на ланч.
— Это как минимум, — подтвердил детектив.
Уходя из офиса, Роза Джуэлл ни разу не обернулась, что спасло Ролваага от замешательства, неизбежного, если б она заметила, как он на нее пялится. То был один из самых восхитительных уходов, какие он только видел. Несколько придя в себя, он вернулся за стол и продолжил укладывать дела в коробки. Он проверил голосовую почту, но сообщение, которого он ждал, пока не пришло. Возможно, он совсем неверно понял, что произошло; возможно, думал он, но вряд ли.
Остаток дня Ролвааг тянул время, чтобы телефон успел зазвонить. Телефон не звонил. Потом, около пяти, пришел крепко сложенный мужчина средних лет с темным загаром. Мужчина представился и протянул поблекшее удостоверение из офиса прокурора округа Дейд, где много лет назад он работал следователем.
— Чем могу служить, мистер Странахэн? — спросил Ролвааг.
— Пойдемте перекусим.
— Как вы можете заметить, я сильно занят. Последнюю неделю тут работаю.
— Есть разговор о человеке по имени Чарльз Перроне, — уточнил Странахэн.
Ролвааг потянулся за курткой:
— На Лас-Олас открылась новая забегаловка. Гамбургеры неплохие.
— Ничего, если я приду с подругой?
Детектив выудил из нижнего ящика стола последний блокнот.
— Я не против, — согласился он.
Зеленый «сабурбан» стоял в трех кварталах от участка на общественной стоянке. При виде его Ролвааг подавил ухмылку. Он забрался на заднее сиденье и опустил окно, чтобы ощутить солнечные лучи на лице. В итоге они заказали еду навынос и сели есть за столом для пикника на пляже.
Миссис Перроне была еще симпатичнее, чем на фотографиях. Мик Странахэн в основном предоставил рассказывать ей. Когда она закончила, Ролвааг спросил:
— Скажите, что вы последнее помните?
— Как я падаю, — ответила она. — Нет, ныряю.
— А до того?
— Как мой муж перебрасывает меня через перила.
— А после?
— Я проснулась у Мика и ничего не помнила, — ответила Джои Перроне. — До вчерашнего дня.
— Вы вспомнили все и сразу? Или по кусочкам?
— По кусочкам, — заговорил Странахэн. — Поначалу она даже имени своего не знала.
Ролвааг положил блокнот и приступил к картошке-фри.
— Нашли плавающий тюк марихуаны, в котором были кусочки ваших ногтей, — сообщил он миссис Перроне. — Я гадал, как долго вы смогли продержаться.
Она задумчиво смотрела на свои руки, шевеля пальцами, словно пытаясь подстегнуть память.
— Она держалась всю ночь, — ответил Мик Странахэн. — Я прямо на нем ее и нашел.
Джои Перроне выглядела энергичной и в хорошей форме, но Ролвааг все равно был впечатлен. Немногие знакомые взрослые мужчины выжили бы после такого падения и восьми часов в холодной океанской зыби.
— Где именно находится остров? — спросил он.
Странахэн ответил.
— Но у вас была лодка, верно? Почему же вы не отвезли миссис Перроне в больницу? — поинтересовался детектив.
— Потому что она была не в состоянии ехать. Ялик маленький, ездить на нем в бурную погоду — прескверное занятие.
— У вас нет на острове телефона или ОВЧ-передатчика?
— Только мобильник, а аккумулятор сдох.
— Зарядки тоже не было?
— Сломана, — подтвердил Странахэн. — Как и ОВЧ.
— Так значит, последние две недели…
— Мик обо мне заботился, — произнесла Джои Перроне.
Соломинкой Ролвааг поворошил лед в большом стакане «Спрайта».
— Вам, должно быть, пришлось нелегко, — сказал он. В эту часть их истории он верил.
Миссис Перроне рассеянно ковыряла греческий салат.
— Я знаю, это всего лишь мое слово против его, но я хочу наказать Чаза за попытку убийства. Я хочу, чтобы его судили.
— Возможно, ничего не получится, — произнес Ролвааг. — Ваш муж пропал в Эверглейдс. В его автомобиле нашли предсмертную записку.
Кажется, Джои Перроне это шокировало больше, чем Мика Странахэна, который спросил, настоящая ли записка.
— Думаю, вероятность того, что мистер Перроне отправился в лучший мир, довольно велика, — ответил детектив.
Миссис Перроне отложила вилку, отвернулась и уставилась на океан. Странахэн придвинулся ближе и положил ей руку на спину.
— Вот черт, — тихо произнесла она.
— С вами все в порядке? — спросил Ролвааг.
Она кивнула и встала:
— Я хочу прогуляться.
Когда они остались одни, Странахэн спросил детектива, куда он собирается.
— Домой в Миннесоту, — ответил Ролвааг. — Я решил, лучше убраться отсюда, пока я еще помню, что такое «нормальный».
— Удачи, — произнес Странахэн.
— Вот вчера, например, произошла одна вещь из этих, чисто флоридских. Меня позвали посмотреть на мертвого парня на обочине. Видели белые кресты в память об автокатастрофах? Один такой торчал у него из кишок.
Странахэн откусил от чизбургера.
— Турист? А то губернатор вас дергает, только если туристы начинают дохнуть как мухи.
— Нет, владелец большой фермерской фирмы рядом с озером Окичоби. По странному стечению обстоятельств, партнер мужа миссис Перроне, — ответил детектив. — Его звали Сэмюэл Хаммернат.
Лицо Странахэна не отразило ни малейшего интереса. Когда чайка приземлилась на край стола, он бросил кусочек картошки ей под ноги.
— В прошлый четверг, — сообщил Ролвааг, — состоялась поминальная служба в память о миссис Перроне, и, клянусь, я видел в церкви человека, который выглядел точь-в-точь как вы.
— Серьезно? — Странахэн предложил чайке влажный ломтик соленого огурца, и она жадно принялась его терзать. — На острове полно этих тварей, — заметил он. — Крысы с крыльями.
— За все эти годы работы на государство, — спросил Ролвааг, — у вас когда-нибудь было дело, которое само себя упаковало и обвязало ленточкой, а вам оставалось только сидеть и смотреть? Когда все плохие парни перебили друг друга и спасли мир от докуки суда?
— Редкое удовольствие, — ответил Странахэн.
— Да, у меня это впервые. — Ролвааг взял блокнот и бросил его в мусорную корзину, спугнув птицу. — По-моему, хороший штрих для завершения моей флоридской карьеры. Как думаете, мистер Странахэн?
— Думаю, выбор времени — это главное, Карл.
Мужчины умолкли, заметив Джои — она одиноко возвращалась к ним по берегу. Она надела солнечные очки, сняла туфли и стянула резинку с конского хвоста. Большой полосатый мяч выкатился ей навстречу, и, не сбиваясь с шага, она осторожно подтолкнула его маленькому светленькому мальчику, который, смеясь, убежал. Время от времени она останавливалась, чтобы полюбоваться, как волны разбиваются о ее ноги, или чтобы подобрать раковину.
Плотный косматый незнакомец, который раздвинул плечами заросли меч-травы, был безоружен. Чаз Перроне швырнул камень, который плюхнулся прямо перед незнакомцем, и заорал:
— Держись, блин, от меня подальше, старикан!
Ухмылка незваного гостя смущала своей безукоризненностью. По его виду Чаз сначала решил, что это бездомный алкаш, но алкаши обычно не уделяют должного внимания зубной гигиене.
— Не приближайся, — предупредил Чаз. Он схватил с земли еще один булыжник и замахнулся.
Седой бродяга продолжал надвигаться. Когда он оказался в десяти ярдах, Чаз метнул камень. Мужчина поймал его голыми руками и неожиданно быстро метнул обратно, над головой Чаза.
— В колледже я играл в бейсбол, — сообщил мужчина, — лет эдак миллион тому назад.
Чаз прислонился к лавру и прикрыл руками съежившиеся, искусанные москитами гениталии. Он сказал себе, что все могло быть гораздо хуже, его могли найти Ред и Тул с пушкой двенадцатого калибра наперевес.
— Я ночью слышал выстрелы, — сказал мужчина, — но был далеко.
— Чего ты хочешь? — дрожа, спросил Чаз.
— Думал, что это браконьер охотится на оленей. Пять залпов из ружья обычно говорят о том, что кто-то пытается убить что-то.
— Ага, меня. — Чаз повернулся, демонстрируя отметки от картечи на спине.
— Ты был на волосок от смерти, — признал мужчина без особого участия.
«Если это лесник, — думал Чаз, — то он затерялся в этой глуши десятки лет назад». На старике была изорванная футболка с эмблемой «Роллинг Стоунз», грязные штаны и заплесневелые ботинки, порвавшиеся на пальцах давным-давно. На волосы он натянул полиэтиленовую купальную шапочку, стеклянный глаз бездумно таращился в небо. Серебряную бороду, заплетенную в косички, выгодно оттеняло ожерелье из зубов.
Человеческих зубов, в ужасе понял Чаз. Он увидел на них амальгамные пломбы.
Бродяга понял, куда таращится Чаз, и сказал:
— Они настоящие, если тебя это волнует. Я забрал их у парня, который просто так убил выдру-мать. Где ваша одежда, сэр?
— Порвалась в меч-траве.
Чаз хотел пить и есть, он был совершенно выбит из колеи от недосыпа — всю ночь он слушал непристойные серенады аллигаторов.
— А где тот парень, что пытался тебя пристрелить? — не отставал мужчина в купальной шапочке.
Чаз жалобно помахал руками: