иаде (она была на шестнадцать лет моложе), у них родились сын и дочь. В 1852 году Попов скончался, и 42-летняя Олимпиада получила «права торговли» как вдова «по свидетельству умершего мужа». Вдова Попова оказалась весьма хваткой: в 1854 году она подала заявление на получение почетного гражданства (по праву десятилетнего пребывания в 1‐й гильдии без банкротств и судебных приговоров) и получила его вместе с детьми.
У Поповых была довольно крупная фабрика: в 1843 году при Петре Григорьевиче там трудились 85 ткачей, а в 1860 году, уже при Олимпиаде, почти в два раза больше — 120 взрослых мужчин и женщин и 35 малолетних. Они работали на простых и жаккардовых станках. Продукция фабрики — холстинка, платки и кисея — хорошо продавалась по всей России, включая Москву, Петербург и Нижегородскую ярмарку. При Олимпиаде Гавриловне в 1860 году было выработано товара на 225 тысяч рублей. Продукция продавалась по всей империи, включая Царство Польское и Великое княжество Финляндское.
Еще две крупных фабрики находились в Серпухове и Серпуховском уезде Московской губернии. Надежде Константиновне Мошниной, жене надворного советника, принадлежал стеариновый, свечной, мыловаренный и химический завод в деревне Мартьяново Серпуховского уезда, устроенный в 1848 году в собственном имении. В начале 1860‐х годов предприятие производило продукцию: свечи, мыло и белила, признанные лучшими на всероссийской мануфактурной выставке 1870 года, а также соляную, серную, азотную, фосфорную кислоты — на 122 500 рублей, в 1865 году — на 547 250 рублей. В конце 1860‐х годов на предприятии Мошниной работали 380 человек.
В 1860‐е годы Мошнина активно представляла свою продукцию на выставках. На Всемирной выставке в Париже в 1867 году ее стеарин за качество получил бронзовую медаль. В 1865 году на выставке в Москве ее завод был отмечен за «купоросное масло и некоторые другие химические продукты высоких качеств» большой серебряной медалью. А на выставке 1870 года белила, стеариновые свечи, лазурь и анисовое масло получили золотую медаль.
В Петербурге имелся крупный химический завод Аграфены Васильевны Растеряевой с годовым производством в 140 тысяч рублей, в Петербургской губернии — писчебумажная фабрика Елизаветы Николаевны Кайдановой с годовым производством в 110 тысяч рублей.
В прочих губерниях, кроме двух столичных, во владении предпринимательниц находилось семь крупных предприятий, в том числе: бумагопрядильная фабрика Протасьевой во Владимирской губернии (годовое производство — 207 500 рублей), шерстомойня Рыжовой в Харькове (188 200 рублей), сахарорафинадный завод графини Потоцкой в Киевской губернии (140 000 рублей), суконная фабрика Веревкиной в Симбирской губернии (113 500 рублей), три кожевенных завода — Прибытковой в Казани (115 500 рублей), Решетниковой в Тобольской губернии (103 250 рублей), Савостиной в Орловской губернии (100 000 рублей).
Преобразования эпохи Великих Реформ коснулись и бизнеса. Согласно новому, принятому 1 января 1863 года Положению о пошлинах за право торговли и промыслов, было принято разделение на две гильдии вместо трех. По этому законоположению купцы 1‐й гильдии платили за право торговли 265 рублей в год и могли вести оптовую и розничную торговлю по всей империи русскими и иностранными товарами (с доплатой по 30 рублей за каждую устроенную лавку), а также устраивать промышленные предприятия. Купцы 2‐й гильдии платили сбор в размере от 25 до 65 рублей в разных регионах, но их место торговли и устройства фабрики или завода ограничивалось своей губернией или уездом (доплата за каждую лавку составляла от 5 до 20 рублей).
Тогда же, во второй половине 1860‐х годов, информация о лицах, бравших гильдейские свидетельства на право занятий предпринимательством, стала публиковаться в Петербурге и Москве в виде «Справочных книг» (в Петербурге — с 1865 года, в Москве — с 1867 года). Такие книги-реестры содержали сведения о каждой персоне: имя, возраст, время поступления в купечество, род бизнеса, место жительства (иногда владение недвижимостью), имена и возраст сыновей мужского пола, для иностранцев указывали этническую принадлежность.
«Справочные книги» за 1869 год (за который имеются сопоставимые сведения по обоим городам) дали возможность оценить роль и влияние женщин в промышленности и торговле Петербурга и Москвы, определить этнические и возрастные параметры, распределение по роду занятий, брачный статус и наличие детей.
Если мы говорим о повышении активности женщин в бизнесе, будет закономерным вопрос о том, сколько женщин занималось предпринимательством, какими были их демографические показатели — возраст, брачный статус, этническая принадлежность, имели ли они детей. Для этого по «Справочным книгам о лицах, получивших купеческие свидетельства» за 1869 год по Москве и Петербургу была составлена база данных на 1084 человека.
Это дало возможность подсчитать долю женщин в купечестве. Среди петербургского купечества женщины составили 13 % (501 человек из 3864), среди московского — 11,6 % (583 человека из 5013).
Этнические параметры купчих в Петербурге и Москве существенно различались. В Петербурге среди предпринимательниц было 406 русских (81 %), немок — 43 (8,6 %), француженок — 26 (5,2 %), англичанок — 6 (1,2 %), итальянок и евреек — по 5 человек (по 1 %), прочих — две шведки, две польки, по одной американке, голландке, австрийке, бельгийке, швейцарке, финке (в общей сложности 2 %).
В Москве русских был 531 человек (91,1 %), немок — 33 (5,65 %), француженок — 15 (2,55 %), а также по одной татарке, армянке, итальянке и бельгийке (в общей сложности 0,7 %). Эти данные корреспондировались с этническим профилем обеих столиц: Петербург значительно превосходил остальные города по количеству иностранцев, которые составляли в некоторые периоды до 20 % населения. В 1869 году, по подсчетам этнолога Н. В. Юхневой, в Петербурге из 667,2 тысячи человек всего населения немцы составляли 45,6 тысячи человек (6,8 %), французы — 3,1 тысячи (0,5 %), англичане — 2,1 тысячи (0,3 %). В Москве, как установила И. Н. Гаврилова, русские составляли в 1871 году не менее 95 %, немцы, французы, англичане, поляки — в сумме около 4 %, евреи — 0,9 %.
Что касается возрастной стратификации, то в Петербурге наиболее активной группой были предпринимательницы в возрасте 31–60 лет, их доля составляла 71,8 %. В том числе: 31–40 лет — 106 человек (21,2 %); 41–50 лет — 126 (25,1 %); 51–60 лет — 128 (25,5 %). В возрасте до 20 лет были 5 человек (1 %), 21–30 лет — 42 человека (8,4 %). В группу старше 60 лет входили 94 человека (18,8 %), в том числе в возрасте 61–70 лет — 72 (14,4 %) и старше 70 лет — 22 (4,4 %).
В Москве картина была похожей: большинство составляли предпринимательницы в возрасте 31–60 лет, доля которых была 66,5 %, в том числе: 31–40 лет — 87 человек (14,9 %); 41–50 лет — 148 (25,4 %); 51–60 лет — 153 (26,2 %). В возрасте до 20 лет были 7 человек (1,2 %), 21–30 лет — 39 (6,7 %). Старше 60 лет были 149 человек, или 25,6 % (из них в возрасте 61–70 лет — 116 человек, или 19,9 %); старше 70 лет — 33 человека (5,7 %).
Несмотря на отсутствие резких различий по возрастным группам, в целом в Петербурге состав предпринимательниц был моложе, чем в Москве. Средний возраст предпринимательницы в Петербурге составлял 47,7 лет, в Москве — 54,4 года.
Сравнение данных явственно показывает преобладание старших возрастных групп в Москве: четверть (25,3 %) предпринимательниц здесь была старше 60 лет, тогда как в Петербурге только 16,5 %. В Петербурге была лучше представлена группа в возрасте 31–40 лет — 20,9 % против 15,7 % в Москве.
Эти данные совпадают с анализом конкретных просопографических данных. В старокупеческих семьях мать могла до смерти оставаться главой дела и брать свидетельство на свое имя. Активное использование этой традиционной схемы свидетельствовало о консервации черт патриархального (в данном случае «матриархального») семейного уклада в определенном сегменте предпринимательской среды, что часто встречалось в Москве.
В Петербурге же выше была доля предпринимательниц, самостоятельно устроивших дело и находившихся в активном среднем возрасте.
Данные о брачном статусе удалось установить для группы купчих высшей, 1‐й гильдии. Из 34 москвичек 31 (91 %) находилась в статусе вдовы, две были замужними и одна незамужней (46-летняя владелица фабрики пряденой шерсти «девица» Татьяна Васильевна Вешнякова). Из 31 вдовы только три были бездетны — они вели дела сами, без участия родственников. Прочие 28 вдов имели от одного до шести сыновей (дочери в справочных книгах не упоминались), и в большинстве случаев сыновья работали вместе с матерью, исполняя функции приказчиков на предприятиях или в лавках.
В Петербурге была выше доля замужних и незамужних женщин в бизнесе и ниже уровень рождаемости: из пятнадцати петербургских купчих 1‐й гильдии одиннадцать были вдовами, две замужними и две незамужними (что объяснимо их юным возрастом, двадцать четыре года и десять лет соответственно, причем десятилетняя Александра Пономарева из Царского Села была, видимо, сирота, сохранившая свой сословный купеческий статус при опекунах). Взрослые дети мужского пола были у одиннадцати человек.
Сравнение этнических, возрастных и брачных параметров свидетельствует о большей открытости и гибкости петербургской купеческой корпорации.
Эти данные коррелировали с распределением предпринимательниц по роду занятий. Если рассматривать две основных сферы деятельности — промышленность и торговлю, — то москвички активнее петербурженок участвовали в промышленном производстве. В Москве владелицами промышленных заведений были 83 женщины (14 % от всего числа московских предпринимательниц), в Петербурге — только 25 (5 %), доля владелиц торговых заведений в Москве составляла 65 %, в Петербурге — 77 %. Эти цифры отражают бóльшую стабильность и консервативность московского бизнеса. Создание промышленных предприятий и управление ими было более сложным, поскольку требовало строительства или аренды подходящего помещения, приобретения оборудования (иногда весьма сложного), согласования в надзорных органах вопросов работы предприятия и соблюдения безопасности. Промышленные предприятия всегда устраивались с расчетом на долгую перспективу ради постоянных прибылей. Торговые предприятия являлись менее затратными, более мобильными в плане вложения капитала, помещения и обустройства. Соответственно, их можно было создать при небольшом начальном капитале, риски были меньше.