В декабре 1884 года в Российской империи был принят закон, который гласил, что для высших чиновников несовместимо «состояние в высших должностях и званиях государственной службы» с участием в учреждении торговых и промышленных товариществ и акционерных компаний, поскольку это может иметь «вредные для государственной службы последствия». Если чиновник участвовал в учреждении торгово-промышленных компаний или занимал должность в таких компаниях, он должен был покинуть государственную службу. Ранее этот закон в течение полугода обсуждался в правительственных совещаниях, о чем муж Надежды А. А. Половцов хорошо знал, что видно из его дневника.
Откуда взялись деньги на покупку заводов Богословского горного округа? Долгое время считалось, что Н. М. Половцова приобрела уральские владения на полученное ею наследство после умершего в 1884 году Штиглица. Своей единственной приемной дочери барон, один из самых богатых людей в России, оставил следующее имущество: два особняка в Петербурге, доли в акциях различных предприятий, а также по 1 миллиону рублей каждому из четверых детей Надежды. Но, как установил историк Е. Г. Неклюдов, связи с наследством Штиглица и приобретением горнозаводских активов не было. Половцова приобрела горные заводы еще при жизни Штиглица, в июле 1884 года, а он умер в ноябре. К тому же по наследству она не получила денежных капиталов, которые могла бы использовать для покупки. Таким образом, еще до вхождения в права наследства Надежда Половцова имела значительные средства. Прежде всего это было ее приданое.
Покупка у дворянина С. Д. Башмакова, предыдущего владельца, была довольно непростой, как тогда называлось, «с обременением», поскольку стоимость Богословского округа — 5,5 миллиона рублей — включала также долг владельца Государственному банку в размере 2 миллионов рублей (долг был рассрочен на тридцать шесть лет). Были и другие важные условия и обязательства, сопровождавшие покупку. Все уральские владения, включая Богословский округ, были столь стратегически важны для российской экономики, что владелец имел обязательство перед правительством добывать ежегодно определенный объем медной руды, который позволил бы выплавлять не менее 50 тысяч пудов (в современных мерах около 820 тонн) меди ежегодно. Состояние предприятий было хорошим, но последующие прибыли сильно зависели от мировых и сопряженных с ними российских цен на медь и другие металлы.
Однако супруги Половцовы решились на покупку, рассчитывая на хороший доход. На имя Надежды Михайловны Половцовой был приобретен Богословский горный округ, основные активы которого составляли два металлургических завода, 385 тысяч десятин земли (4,2 тысячи квадратных километров) и золотые прииски.
В первые годы владения Богословским округом стало ясно, что ставка исключительно на добычу меди не ведет к стабильным доходам. Как писал в дневнике А. А. Половцов, было решено искать другие полезные ископаемые. После геологических изысканий последовал успех — удалось обнаружить железные руды. После чего в 1894 году во владениях Половцовой был построен получивший ее имя Надеждинский металлургический завод, ставший крупнейшим чугунолитейным и сталерельсовым предприятием Урала. Завод работал по правительственному заказу и изготавливал рельсы для Транссибирской железнодорожной магистрали. В строительство предприятия, как писал главный инженер округа А. А. Ауэрбах, было вложено более 4,5 миллиона рублей, оборудование было заказано на уральских и московских предприятиях, а также в Бельгии, Франции и Германии.
В том же 1894 году на имя Н. М. Половцовой был куплен Сосьвинский округ (120 тысяч десятин, то есть 1311 квадратных километров) с обширными лесными угодьями и чугуноплавильным заводом, что решило проблему топлива и поставок чугуна на Надеждинский завод.
Через два года по купчей крепости от 31 августа 1896 года Богословский горный округ был продан. Но это не значило, что он ушел из рук Н. М. Половцовой. Произошла смена формы собственности. Новым владельцем стало основанное в декабре 1895 года акционерное Богословское горнозаводское общество с правлением в Петербурге. Этому обществу (с основным капиталом 12 миллионов рублей) стали принадлежать рудники и золотые прииски. При этом большая часть акций — 31 550 из 32 000 — находилась в руках жены статс-секретаря Н. М. Половцовой. То есть Надежда Михайловна фактически осталась основным собственником гигантских промышленных активов.
В известном справочнике «Статистика акционерного дела в России», изданном в четырех выпусках в 1897–1901 годах, был процитирован устав общества, в первом параграфе которого говорилось, что Богословское горнозаводское общество учреждено
для разработки минеральных и всякого рода других богатств в принадлежащем жене статс-секретаря Его Императорского Величества тайного советника Надежде Михайловне Половцовой Богословском горном округе с принадлежащею к нему Сосьвинскою дачею, расположенном в Верхотурском уезде Пермской губернии, и для распространения деятельности уже существующих там ныне и могущих быть устроенными впоследствии заводов и фабрик.
Если говорить о важных событиях технической модернизации, то уже в начале ХХ века к заводу была проведена узкоколейная железнодорожная ветка длиной более 250 километров для вывоза продукции, прежде всего сталепроката.
В последующие годы Богословское общество функционировало с переменным успехом, но даже несмотря на снижение в некоторые годы доходов оставалось одним из крупнейших промышленных комплексов Российской империи. Это порождало зависть даже среди элиты и вызывало всевозможные толки.
Граф Витте, министр финансов Российской империи в 1892–1903 годах, настроенный против более удачливого сановника и богача, имевшего один из самых роскошных особняков в Петербурге, дал в мемуарах язвительную характеристику предпринимательской деятельности Половцова, который распоряжался делами жены. Витте писал, что Половцов «всё время <…> занимался различными аферами: продавал, покупал, спекулировал и доспекулировался почти до того, что почти всё состояние своей жены проспекулировал».
Говоря о Н. М. Половцовой как о предпринимательнице, следует сказать, что уральские активы были для нее не единственным источником доходов. Кроме горнорудных и металлургических предприятий, Н. М. Половцова являлась, согласно «Перечню фабрик и заводов» за 1897 год, владелицей четырех предприятий в пищевой отрасли: два из них — мукомольное предприятие (годовое производство — 206 775 рублей, 138 рабочих) и винокуренный завод (данных нет) — находились в Воронежской губернии, два — еще один винокуренный завод (годовое производство — 59 150 рублей, 64 рабочих) и небольшое предприятие по производству крахмала (годовое производство — 9281 рубль, 9 рабочих) — в Тамбовской. Помимо Богословского горнозаводского общества Надежда Половцова вместе с мужем была пайщицей ряда ведущих акционерных компаний, в том числе Кренгольмской мануфактуры хлопчатобумажных изделий в Нарве (сейчас Эстония), Невской бумагопрядильной мануфактуры и Невской ниточной мануфактуры (обе в Петербурге).
Трудно понять, занималась ли Половцова лично руководством предприятиями. Скорее всего, она представляла один из классических типов владелицы — богатой аристократки, действовавшей через наемных управляющих при содействии мужа и сыновей, но лично не контактировавшей по делам заводов с лицами, непосредственно занятыми на производстве.
Тем не менее по статусу она относилась к женщинам-предпринимательницам, хотя и к той малочисленной группе, которая была отдалена от своих активов и не сильно вмешивалась в менеджмент. К Половцовой идеально подходит известная формула «богатые богатеют»: у нее было достаточно средств, чтобы инвестировать в огромный горный округ на Урале, в другие предприятия в разных губерниях, в недвижимость в Петербурге.
В накоплении ею богатства сработало все — легенда о принадлежности к внебрачным детям одного из великих князей, капиталы, полученные в качестве приданого, и капиталы, полученные в наследство от удочерившего ее барона Штиглица, влиятельный муж-чиновник и его желание заниматься управлением имущества жены.
Принцесса ЕвгенияПредпринимательница из царской семьи
Одной из известных предпринимательниц в последней четверти XIX века была представительница царской семьи — Ее Императорское Высочество принцесса Евгения (1845–1925), принцесса Романовская, урожденная герцогиня Лейхтенбергская, в замужестве принцесса Ольденбургская. О жизни принцессы, которая была видной российской просветительницей и благотворительницей, написано немало. Гораздо меньше известно о ее предпринимательской деятельности, о которой и пойдет речь.
В 1878 году, когда Евгении было тридцать три года, она стала владелицей имения Рамонь в Воронежской губернии. Имение стоило 500 тысяч рублей и включало свеклосахарный и винокуренный заводы. Евгения владела поместьем почти тридцать лет. Это было довольно большое имение площадью 4 тысячи десятин (около 44 квадратных километров), позже увеличенное докупкой новых участков.
Принцесса Евгения принадлежала к сливкам российской аристократии. По материнской линии она была внучкой императора Николая I. Ее мать, великая княжна Мария Николаевна, вышла замуж за герцога Максимилиана Лейхтенбергского — внука короля Баварии. Отец Евгении в возрасте двадцати лет приехал из Мюнхена в Россию. После того как Максимилиан породнился с царской семьей, он был пожалован чином генерала, позднее стал главноуправляющим Корпуса горных инженеров и президентом Академии художеств.
Его дочь, Ее Императорское Высочество Евгения Максимилиановна, в 1868 году вышла замуж за принца Александра Петровича Ольденбургского (1844–1932), который был потомком не только Вюртембергской династии, но и Павла I (по линии дочери императора Екатерины Павловны). В браке Евгения Максимилиановна родила сына Петра.
Среди историков до сих пор нет ясности в вопросе, каким образом Рамонь оказалась в собственности принцессы Евгении. В краеведческой литературе чаще всего упоминается версия, что Рамонь была подарена Александром II, но пока подтверждающих документов не обнаружено. Не стоит сбрасывать со счетов вариант самостоятельной покупки. Принцесса Евгения была богата и могла сама купить Рамонь. В документах, обнаруженных в архиве петербургскими исследователями Э. А. Анненковой и Ю. П. Голиковым, содержится информация, что при вступлении в брак Евгения получила в качестве свадебного подарка от дяди, императора Александра II, 100 тысяч рублей серебром, но по условиям пользования могла тратить лишь проценты с этого капитала. У Евгении имелся и личный капитал, который составлял (без стоимости ювелирных украшений и мебели) внушительную сумму — 726 214 рублей серебром.