Отец с любопытством крутил головой, рассматривая убранство дома.
— Я ведь, когда покупал, и не рассмотрел толком, что — то темно все было. — Признался он. — А сейчас хорошо у тебя, светло, чисто. Вот у мамы твоей талант был — в любой самой бедной комнатушке могла навести уют.
Не давая ему перейти опять на грустные воспоминания, я потащила его дальше, к комнатам, что отвела ему ещё два дня назад. Пока он освежается, переодевается, в столовой быстро накроют неплановую трапезу.
Я велела Малии подать обязательно копчёную курицу, карбоната, салат из свежего редиса и зелени. Ну и что ещё там полагается.
Батюшка долго в комнате не задержался, вскоре он спустился ко мне в гостиную, оттуда мы прошли в столовую. Ел Нессир с завидным аппетитом, что даже я, недавно завтракавшая, не удержалась, поела салата. Точно, оголодали мужики в своем путешествии.
Наконец, батюшка насытился и даже стал замечать, что именно он ест. И можно поговорить.
— Маринелла, я что — то не пойму, это хлеб такой странный? — Он вертел в руке кусок нашего формового хлеба.
— Да, отец, это обычный хлеб, просто мы испекли его в таких вот формах, таким хлебом удобнее пользоваться, можно намазывать сверху, что хочешь. Кстати, вам понравилось то, что я отправила вам с кучером? Икра, сыр плавленый? Вот их хорошо сверху на такой хлеб мазать. Удобно.
— Понравилось — не то слово! Я не ел такого никогда! Даже не поверил вначале, что это здесь, в поместье, делается, да Лидаш, кучер, подтвердил, что видел, как лэрина сама на кухне возится. Сильно ты изменилась, дочка. Вроде и повзрослела и наоборот, ещё больше девчонкой стала. Раньше — то ты, после своей Академии, такой холодной была, только чуть что — истерики устраивала. А сейчас смотрю — совсем другая стала, веселая, добрая, хозяйственная. Вся в маму свою!
Папенька опять расчувствовался. Надо срочно тему переводить.
— Отец, желаете объехать поместье сейчас или после обеда, отдохнув?
— Наверное, после обеда. Ты, наверное, хочешь о доме спросить, о знакомых? Или о деле поговорить?
— А давайте обо всем сразу! Перейдем в гостиную и посидим там.
Я специально позвала его в гостиную, а не в кабинет, во — первых, мне не хотелось бы выяснять, кто тут главный и кто должен сидеть в хозяйском кресле за столом, во — вторых, у меня была задумка с вином. В кабинет подавать его вроде ни к чему, а вот в гостиную — вполне прилично.
Мы перешли в гостиную, папенька с удовольствием сел в кресло и вытянул ноги. Я приступила к расспросам издалека.
— Как там дома? Все здоровы? Как себя чувствует лэрина Зелина? С ее сестрой Гариной мы немного повздорили, но это ее поведение выходило за все рамки дозволенного, и мне пришлось принять меры. Но это не мои придирки, этому есть свидетели, можете сами их лично расспросить, чтобы не думали, что это моя блажь.
— Не переживай, Маринелла, я все узнал из записки Милаша, да и Лидаш много чего рассказал. Только по просьбе Зелины не стал обращаться к судье. Но от дома отказал. Дома все благополучно, все здоровы. Только скучаю сильно по тебе. Вот вначале сердился, думал, видеть не хочу, а письмо получил и сразу помчался сюда, посмотреть, как ты тут.
— Я тоже соскучилась, папа! Ещё долго письма не было, совсем забыла, что вы можете быть в отъезде, переживала, здоровы ли? Уже решила, если не будет известий до конца этой седмицы, то сама поеду в столицу. А тут радость такая!
— Ну, вот и все удачно сложилось! Ладно, теперь к делу. Ты писала, что скоро начинается путина и у тебя такого продукта, что ты мне присылала, будет много! Я подумал, посоветовался кое с кем и решил, что не буду отдавать такой товар на сторону, будем сами с тобой торговать. Места в моих лавках достаточно, найдем отдельные прилавки и будем сами продавать. Мне тоже будет прибыль, это конечно, но и тебе на поместье надо много. Я угощал рыбой и икрой некоторых своих друзей, те тоже сказали, что не видели раньше такого товара. Да как ты придумала — то?
На это у меня давно был готов ответ, я легенду уже приготовила.
— Папенька, помнишь, я рассказывала, что в Академии мы выезжали на пикники? Вот, как — то мы с подругами решили пожарить колбаски на прутиках на костре? Я заболталась с подругами и забыла про свою колбаску, а костер уже только дымил. Потом взяла ее, колбаска дымом пропахла, но такая вкусная была! Вот я и подумала, а что, если так рыбку закоптить? Или вот вы сейчас ели курицу копчёную, вам понравилось? Много можно что коптить, рыбу, колбасы, мясо, птицу… и хранится хорошо и вкусно.
Вопрос про икру я мастерски заболтала. Потому что не было у меня легенды, а с заморскими журналами фокус не пройдет.
— Если ты уверена, что все это можно будет коптить и будет вкусно, то можно очень хорошо начать торговать этим продуктом. Ты умница, девочка!
— Спасибо, отец! Но у меня есть ещё один сюрприз для тебя.
Я позвонила в колокольчик, и горничная внесла в гостиную поднос, на котором стоял небольшой графин с вином, бокал и ваза с печеньем. При отъезде от барона — садовода он вручил мне по маленькому бочонку своих вин. Вот они и пригодились. Сейчас подали темное вино, сладкое, похожее на чилийское. А печенье к вину я попросила испечь сырное, соленоватое, с основой из плавленного сыра. Со сладковатым вином было весьма пикантно.
— Вот, папенька, попробуйте! — Я подвинула к нему вазочку и графин.
Отец налил себе вина, посмаковал, сделал пару глотков, взял печенье, медленно прожевал его, посмотрел на меня с удивлением.
— Ну, если скажешь, что и это ты производишь у себя, то я потрясен!
Я рассмеялась:
— Нет, отец, у меня только это печенье, его тетушка Малия утром испекла. А вот про вино я хотела с тобой поговорить. Это, конечно, не мое вино. После прошлой разрухи ещё не знаю, когда мои сады будут нормально плодоносить. Это вино производят в поместье моего соседа барона Дарти. Милейший человек и великолепный садовод. Я была у него в гостях, когда покупала у него саженцы, и там увидела эти вина, там ещё есть два сорта.
Но в здешних краях вина не слишком хорошо продаются, местные предпочитают более крепкие напитки. Как думаете, отец, а вы могли бы торговать этими винами в столице? Можно было бы заключить договор с бароном?
Раздумывал отец не долго, решил, что завтра мы поедем в Сады, конкретно договариваться с бароном. Качая головой и приговаривая. — Ну, стрекоза, и когда только все успела? — Папенька отправился отдыхать к себе в комнаты.
А я, оставшись одна в гостиной, исполнила нечто зажигательное, которое танцем можно было назвать весьма отдаленно. Но я была очень довольна. Вот что значит, купец, и не из последних. Сразу все просчитал, прикинул и решил действовать! И мои дела удачно решились и барону помогу. Местный рынок в Арнике и небольшой, и не сказать, что особо доброжелателен ко мне. Как бы то ни было, я для них пока чужая, не своя. Тем более, конфликт с местным купцом. Пусть отец пока отдохнёт, после обеда съездим в Горицы и в Кузьминки.
Глава тридцать вторая
При нынешней экологии, прежде чем есть фрукты и овощи, их мало помыть. Их нужно держать под водой, пока они не перестанут вырываться.
Художник-абстракционист делится с приятелем проблемой:
— Я попал в неприятное положение. Клиентка, заказавшая мне свой портрет, теперь просит, чтобы я изменил цвет её глаз.
— Так измени, что тебе стоит? — удивляется друг.
— Я не помню, в каком месте нарисовал глаза!
До Гориц добрались без приключений. По пути отец оглядывал вспаханные и засеянные поля, пока ещё без всходов, с одобрением, хотя, как он мне сам потихоньку признался, сам в этом ничего абсолютно не понимал. И в самом деле, все выглядело очень красиво, аккуратно, хозяйственно — нигде нет прошлогодней стерни, брошенной соломы, заросших бурьяном и молодым подлеском полей. Добротная, крепкая деревня рыбаков на холме. Мы и туда заехали посмотреть. Возле дома бондаря его сыновья споро выкатывали бочки и бочонки. Я поинтересовалась, по какому поводу такая выставка? Ответил мне уже сам мастер, вышедший посмотреть, кто к ним заехал.
— Так, лэрина, рыба пошла! Вот сейчас засол и пойдет! К вам же в имение сейчас бочки повезём. А те малюсенькие бочоночки вам ещё делать?
— Да — да, уважаемый, делать и больше, чем раньше, нам сейчас много надо будет!
Я посмотрела на отца, тот тоже закивал, подтверждая, что да, надо.
— Привозите в имение, сдадите Димару, расчет у него сразу за бочки получите.
Мы спустились к реке. На берегу было только двое рыбаков — сам старшина рыбаков, да травмированный Самусь. Остальные, как сказал Тимаш, все на реке. А они ждут подводы, грузить и везти рыбу в поместье.
— Тимаш, а вы полностью реку сетями перегораживаете?
— Да все благие с вами, лэрина, нешто так можно? Нет, конечно. И река больно широкая, и рыбе тоже надо проход оставлять, иначе, что потом ловить будем? Не по — людски так выйдет!
Молодец дед, о будущем думает!
— Я вот что хотел спросить, лэрина. Так нам для себя можно будет рыбу — то заготовить?
— Тимаш, так мы же с самого начала уговорились, что для себя можно. Не стоит только хитрить и пытаться оставить рыбы для торговли самостоятельно с тем купцом. Вам же хуже будет от такой торговли. И вас в цене обманет и потом на нехорошие дела подбивать начнет. Мало ли. А я все равно плачу больше, чем перекупщик. Так что сами решайте, как вам лучше поступить.
И старик и Самусь закивали головами, мол, все понятно, так и накажем всем. Двинули назад, нам ещё в Кузьминки бы заехать, я ещё ни разу нового пасечника не навестила.
По дороге обогнали медленно ползущие по ухабам телеги с бочками. Я поморщилась. На фоне всеобщего благолепия дороги смотрелись убойно. Как будто танковый биатлон проводили в моей, отдельно взятой, долине. Сколько ещё нерешённых вопросов, гораздо больше, чем решённых.
В Кузьминки приехали уже ближе к вечеру. Теплый ветер подсушил деревенские улицы, поэтому мы легко проехали к дому пасечника. Когда я его видела в первый и последний раз, это был обычный деревенский дом, явно нежилой, с покосившимися воротами и местами сломанным забором. А сейчас и забор светил свежими заплатами, и ворота висели ровно, сияли чисто промытые стекла окон, а самое интересное — яркая, просто сумасшедше красивая роспись наличников вокруг окон! Это у кого такой талант?