Но на другой чаше весов — вторжение песьеголовых в наш мир.
И, выбирая между стычкой с Европой, которая не раз развязывала кровавые войны, и экспансией псов, я однозначно выберу первое.
Любой моральный выбор перестаёт быть тяжёлым, если отключаешь эмоции и опираешься на простую математику.
Условно, в первом случае погибнут сотни тысяч, а во втором — миллионы.
Выбор, думаю, очевиден.
Генштаб одобрил план, и мы начали отводить войска, попутно занимаясь эвакуацией мирного населения.
На всё про всё ушло пара дней, а следующую неделю мы с интересом следили за тем, как мятежники превращаются в бандитов и беспредельщиков.
Наверное, не зря говорят — если убрать все ограничения и позволить человеку быть самим собой, то наружу вылезут вся та грязь и гадость, которая была в нём всё это время.
Как только ушла официальная власть, мятежники сначала с упоением принялись разрушать все то, что напоминало об имперской власти, а затем, когда до них дошло, что город целиком и полностью принадлежит им, началась грызня за власть.
Банды, группировки, ватаги… — наши разведчики исправно докладывали, как борцы за независимость стремительно становятся самыми настоящими преступниками.
Хватило двух недель, чтобы понять: этим людям нужны были не величие нации и независимость, а бутылка паршивого пойла и чувство абсолютной власти над ближним своим…
Честно скажу — очень хотелось вмешаться, но… в конце концов, эти люди сами выбрали свою судьбу.
К тому же, ребята Немирова и Степана пять раз вскрывали заговор среди местных дворян, направленный против Новиковой.
Панам не понравилось, что прежние договорённости с родом Новиковых обнулились, и вместо главы рода в Польшу заявилась «какая-то соплячка».
Причём, в двух случаях её карету хотели закидать огненными зельями, а в третьем отравить еду.
Панам было плевать, что в карете Мария ехала не одна, а с ребёнком, а обед подавали на пятнадцать человек.
И это были условно лояльные нам дворяне!
Про тех, кто принял сторону Австро-Венгрии, я и говорить не хочу. Предатели, продавшие свой народ и землю ради золота и горстки власти.
В общем, благодаря донесениям разведчиков и СБ, моё сердце настолько зачерствело, что я строго-настрого приказал не вмешиваться в происходящее на левом берегу Вислы.
Да, жёстко, даже жестоко, но другого способа просто-напросто не было.
И тем не менее смотреть на творящийся по другую сторону от Вислы беспредел было невыносимо. Наверное, поэтому генштаб так обрадовался донесению гонца.
— Германия атакует с севера, Австро-Венгрия с запада, — Миллер ловко расставил флажки с обозначением вражеских войск. — Франция помогает войсками и тем и другим. Наши войска разделяет лишь река.
— Можно считать, — подхватил Краснов, — что западная часть Варшавы уже под контролем австрияков и французов.
— А значит, — кивнул Миллер, — пора переходить к четвёртому пункту нашего плана. Я считаю, что целью должен стать Берлин.
— Вена, — покачал головой Краснов. — Сердце Европы. Выход к Балканам и Средиземному морю.
— Париж, — покачал головой я. — Отрежем поддержку Англии — раз, создадим риск окружения для Австро-Венгрии и Германии — два.
— Слона нужно есть по кусочкам, — возразил Миллер. — Побережье Германской империи должно оказаться под нашим контролем!
— Забавно, — хмыкнул Виш. — Впервые вижу, чтобы генерал с германской фамилией так упорно стремился завоевать Берлин.
«Может, у него планы стать генерал-губернатором?», — мысленно усмехнулся я, а вслух сказал. — Я согласен с вами обоими, но портал будет открыт в Париже.
— Целый корпус может оказаться в котле, Макс! — напомнил Краснов.
— Тогда придётся призвать ифритов, — я едва заметно дёрнул плечом. — Мы все знаем, что англичане находятся под контролем песьеголовых. Мы можем рубить гидре головы, а можем ударить ей в сердце.
— В таком случае… Я лично буду командовать четвёртым кавалерийским корпусом!
— Нет, я! — не согласился Краснов.
— У меня больше опыта, и я знаю местность!
— А я смогу контролировать призванных ифритов!
— А я…
— Хватит! — пришлось хлопнуть ладонью по столу, чтобы успокоить разошедшихся военных. — Генерал, — я посмотрел на Миллера. — Открываю портал через пятнадцать минут.
— Благодарю, — степенно кивнул Миллер и, бросив на возмущённого Краснова победный взгляд, покинул командный пункт.
— А вы, Владимир Сергеевич, — я посмотрел на своего вассала. — Сделайте всё, чтобы удержать реку. Будет невмоготу, вызывайте Камнева. Сами понимаете, Император приказал навести в Польше порядок, и единственный, на кого я могу положиться — это вы.
— А как же Мария? — проворчал Краснов.
Впрочем, было заметно, что мои слова пришлись ему по душе, и ворчит он больше для порядку.
— Мария займётся внутренним управлением. Пора завязывать с этой вольницей, которая приводит к восстаниям и братоубийственной войне. Налоги, воинская повинность, перепись населения, проверка чиновников — Новиковой будет чем заняться.
— А я…
— А вы, — перебил я. — Будете держать реку. Что германцы, что французы, что австро-венгры — все захотят захватить правобережную Варшаву и портальную стелу. Ваша задача — это не допустить.
— С такими богатырями и снабжением — выстоим, — заверил меня Краснов. А местные поляки и сами рвутся в бой. Хорошие воины, жаль к порядку не приучены.
— Вы, главное, удержите реку, — попросил я Краснова. — Мне нужно две недели. Сумеем захватить портальную сеть Франции, считайте, война окончена. Не сумеем…
Заканчивать я не стал, но опытный воин и стратег понял меня с полуслова.
— Можешь на меня положиться, Макс. Все поляжем, но врага не пропустим.
— Отставить «поляжем»! — нахмурился я. — Солдат беречь! А будет совсем тяжко, вот.
Я протянул ему золотую монету.
— На левом берегу Вислы, в Зелёном замке Новиковых, я оставил резерв — полторы тысячи големов. Эта монета даст вам полный контроль, Владимир Сергеевич.
— Големы? — удивился Краснов, — но…
— Используйте их в отрыве от живой силы, — я не дал себя перебить. — Если голем получает несовместимые с дальнейшим функционированием повреждения, он превращается в Огненный вихрь, чья цель — сжечь как можно больше разумных.
— Но…
— Только не спрашивайте меня, откуда они. Договорились?
— Конечно, договорились, — хмыкнул Виш. — Да и не поверит он тебе, если скажешь, что все эти две недели ты ночами создавал их из золота!
— Сделаю, Макс Павлович, — вздохнул Краснов. — Честь имею!
— Честь имею, — кивнул я, покидая генштаб.
До конца срока, отведённого Стелой на выполнение задания, оставалось всего две недели, и я очень надеялся, что мы успеем.
Глава 30
Я стоял на площади и ждал, когда Миллер даст сигнал о готовности. Портал был уже создан и оставалось лишь выбрать точку назначения.
Франция, Париж.
Если бы этот мир пошёл по технологическому пути развития, то нас бы наверняка попытались накрыть реактивными залпами или сбросами с бомбардировщиков.
Но у местных была лишь магия.
И, к несчастью для наших противников, у них было слишком мало высокоранговых одаренных, чтобы преодолеть защиту имперских Магов.
А ведь какой сладкой целью мы были в глазах австро-венгров и французов!
Стотысячный корпус собрался в одном месте. И не просто пехота, а кавалеристы!
Увы, но узким горлышком нашего плана было расположение портальной стелы.
Правый берег Вислы, центральная площадь Варшавы, всё видно как на ладони.
Какие чары иллюзий ни используй, как ни пытайся скрыть стотысячную армию от разведчиков противника — незаметно перебросить кавалерийский корпус невозможно.
К тому же, мы не тешили себя надеждой, что среди эвакуировавшихся местных нет шпионов противника.
Это не быстрая переброска нескольких диверсионных групп. Это перемещение целого корпуса со всеми вспомогательными службами и припасами.
Ну и, конечно же, кони…
В это утро площадь Варшавы походила на живое море, которое имперские офицеры всеми силами пытались упорядочить.
Тут даже шпионов не нужно, достаточно занять высокую башню на левом берегу, часть которого находится под контролем противника, и всё сразу станет ясно.
Империя перемещает целый корпус.
Единственное, что меня успокаивало — никто в самом страшном сне не мог себе представить, что переброс будет осуществляться в тыл противнику.
К тому же те жалкие попытки создать Ледяной Торнадо или обрушить на нас Шторм разбивались о защиту имперских магов.
Поэтому я больше беспокоился о том, как мы будем действовать в Париже, нежели о текущей защите корпуса.
Учитывая наличие переговорных амулетов и высокоранговых дворян, традиционно живущих в столицах, у нас будет несколько часов на то, чтобы захватить плацдарм для высадки корпуса.
С одной стороны, несколько часов — это сущая ерунда, с другой, за это время какой-нибудь золотой металлумий может сжечь целый город.
Особенно если нет проблем с золотом. А у меня их как раз не было.
Мало того что золотые шахты исправно поставляли драгоценный металл, так ещё и волнения в Западной Польше сделали меня одним из самых богатых людей в Европе.
Да, стража отступала, да, велась эвакуация лояльного местного населения, но кто сказал, что люди Степана сидели без дела?
За эти две недели их руками были уничтожены несколько преступных сетей. Воры, наёмные убийцы, работорговцы, торговцы запрещённым товаром…
Всё это время руководящий операцией Степан держался на эликсирах Восстановления, но и результат того стоил.
Золото, драгоценные камни, ценные породы дерева, фарфоровые сервизы, картины, артефакты — род Пожарских невозмутимо выкачивал деньги из теневого мира Польши.
Во-первых, я так и так планировал этим заняться, а во-вторых, эти ребята имели неплохую структуру и могли, воспользовавшись волнениями, подмять часть Западной Польши под себя.