Полин встала, закуталась в роскошный кусок бархата с неудобными вышитыми царапучим золотом рукавами. В купальне ничего не напоминало о вчерашнем вечере: пустая ванна мягко сияла начищенной медью, в тазу плескалась горячая ароматная вода, на крючках висели свежая сорочка и полотенца. Женщина недоуменно осмотрелась, выясняя, как сюда попала прислуга, и обнаружила небольшую дверь, замаскированную под мозаичное панно.
Придвинув к панно банкетку, Полин умылась, но не поспешила вернуться в комнату. Незаметно встав у приоткрытой двери в спальню, она наблюдала занимательную картину: горничная, старательно сохраняя невозмутимое лицо, сначала подобрала брошенные вещи, а потом принялась заправлять постель. И первым делом откинула одеяла, чтобы рассмотреть простыни. Обнаружив сильно сбитый тюфяк и плошку с мокрым платком на полу, она тотчас заухмылялась, звякнув монетками в кармане. Полин побледнела от злости сидя в своем наблюдательном пункте, потом выдохнула, сосчитала до десяти и спокойно вернулась в спальню.
– Пригласите леди Орвейг присоединиться к моему завтраку, – холодно сказала она горничной.
– Леди Орвей?
– Леди Орвейг, телохранительницу, – уточнила Полин.
Девушка сделала книксен и вышла. Через пять минут она вернулась в компании хмурой телохранительницы.
– Доброе утро, леди Орвейг, – Полин остановила движение телохранительницы, когда та собралась ей поклониться, – присоединитесь к моему завтраку?
– Благодарю вас, леди Владир… – Голос женщины звучал хрипловато. – Я уже ела.
– Как хотите, но если передумаете – присоединяйтесь.
Полин аккуратно расстелила на коленях салфетку, взяла теплую булочку и принялась намазывать ее паштетом. Телохранительница молча подождала, пока ее подопечная съест булку, запивая чаем, потом вежливо поинтересовалась:
– Вы хотели что-то спросить, миледи?
Полин чуть-чуть улыбнулась в ответ и бросила взгляд на горничную, старательно отиравшуюся поблизости:
– Ступайте, приготовьте платье для сегодняшнего парада!
Девушка вышла, поджимая губы – из гардеробной невозможно было услышать, что говорят за столом. Телохранительница явно оценила действия Полин и решительно взяла вторую чашку. Некоторое время женщины молча пили чай, присматриваясь друг к другу, потом одновременно поставили чашки и…
– Говорите, миледи, – сказал телохранительница.
– Хорошо, – Полин улыбнулась. – Я хотела уточнить, куда выходит дверь для прислуги в моей купальне?
– На черную лестницу, – ответила телохранительница. – Но вы можете не беспокоиться, на эти двери наложены заклинания, через них могут войти только слуги имеющие допуск в королевское крыло и вот такие жетоны, – телохранительница продемонстрировала небольшую, довольно изящно сработанную штучку с изображением короны и недремлющего ока.
– И все же меня это беспокоит, – честно призналась Полин. – Забрать у служанки такой жетон может кто угодно.
– Если хотите, я заблокирую эту дверь, но тогда слугам придется ходить через вашу спальню.
– А можно наоборот? – предложила мисс Уиткроф. – Может, вы распорядитесь сделать запор на двери купальни, чтобы я могла запирать ее из комнаты?
– Сделаю, – телохранительница старалась не выдавать эмоций, но было понятно, что объект охраны ее вполне устраивает.
Больше поговорить женщинам не удалось – горничная доложила, что пора одеваться, и Полин с неохотой отправилась в гардеробную на встречу с очередным шедевром мадам Фонтенет.
Парад проходил на огромной загородной площади, предназначенной для конных бегов и спортивных соревнований. Его Величество прибыл прямо к трибунам в карете с королевским гербом, а Полин в сопровождении телохранительницы – в обычной коляске, украшенной султанчиками из конских волос и лент королевских цветов.
День оказался весьма подходящим для парада: с утра прошел небольшой дождь, уплотнивший песок арены, а после полудня выглянуло солнце и легкий ветерок трепал разноцветные флаги и значки, указывающие рода войск и названия отрядов.
Мадам Фонтенет прислала Полин очередной шедевр – строгое синее платье блистало золотым шитьем и неуловимо напоминало мундир. К нему полагалась очаровательная треугольная шляпка и последний писк моды – газовая вуаль, трепещущая на ветру.
Королевская трибуна располагалась особняком. Высокое монументальное строение из строгого серого камня было двухъярусным – на первом ярусе располагались аристократы и приглашенные иностранцы, а на втором исключительно придворные и сам король.
Новую фаворитку проводили в королевскую ложу. Сопровождающие были очень вежливы и подробно объясняли, какое потрясающее действие предстоит ей увидеть, а заодно намекали, что будут бесконечно благодарны «прекрасной даме» за звания и награды. Леди Орвейг скептически поджимала уголок рта и, глядя на придворных, выразительно изгибала тонкую пшеничную бровь.
Полин это неожиданно развлекло, она перехватила взгляд телохранительницы и улыбнулась. Леди Орвейг чуть-чуть улыбнулась в ответ. На душе мисс Уиткроф стало легче – хотя бы один союзник у нее теперь есть.
Королевская ложа оказалась большим, умно организованным помещением. Прямо у передней стенки балкона находилось возвышение, на котором стоял король, приветствуя участников состязаний. Благодаря высокой ступеньке Его Величество казался выше прочих придворных и был хорошо виден толпе. Но стоило сделать два-три шага в глубину ложи, как любой внешний взгляд терялся в особо устроенных арках.
Полин бывала на этом ристалище раньше, и с обычной трибуны казалось, что королевская ложа невелика по размеру, и в ней, кроме короля, находятся всего два-три человека. На деле же оказалось, что в глубине помещения накрыт стол, вокруг него толпятся придворные помоложе, перебрасываясь шутками и сплетнями. Солидные господа в камзолах и мундирах прогуливаются по галерее, рассматривая миловидных горожанок и небогатых дворянок с первого яруса. Несколько пожилых дам в удобных креслах беседуют, оценивая стати военных и лошадей, причем лошадей ценят выше.
Бенедикт Четвертый ждал Полин сидя в удобном кресле с высокой спинкой. Точно такое же кресло, но с меньшим количеством позолоты стояло с другой стороны от небольшого круглого столика на высокой ножке. Никто не посмел остановить двух женщин и двух мужчин, подошедших к его величеству. Соблюдая этикет, Полин присела в реверансе, удивляясь крайне довольному лицу короля. Ее телохранительница ограничилась поклоном, поскольку была в бриджах. Придворные подмели перьями на шляпах серый каменный пол.
– Доброго дня вам, Ваше Величество!
– Рад видеть вас, леди Владир! – Бенедикт улыбнулся так, что тонкие морщинки собрались в уголках глаз, придав ему весьма умиротворенный вид.
Потом король небрежным жестом отпустил придворных и предложил Полин сесть в кресло:
– До начала парада еще есть время, леди, потом к нам подойдут военные, а пока мне бы хотелось побыть наедине с вами.
После этих слов и небрежного жеста все придворные отступили в глубину ложи, и даже телохранительница сделала три шага назад, дабы не слышать о чем идет речь.
К удивлению Полин, король с юмором рассказал ей о многочисленных пари, заключенных и слугами и придворными:
– Я благодарен вам, леди, – король широко улыбнулся и подмигнул, – что вы ухитрились создать впечатление моего визита в вашу спальню.
Полин смутилась:
– Это был компресс, Ваше Величество, у меня болела голова.
– Надеюсь, сейчас вам лучше? – Бенедикт Четвертый озабочено посмотрел на лицо официальной фаворитки.
– Да, все хорошо. – Лицо мисс Уиткроф все еще пламенело ярким цветом. – Не думала, что служащие дворца обсуждают такие интимные подробности.
– Это дворец, – философски пожал плечами Его Величество. – По сути, все живущие в нем знакомы друг с другом долгое время, живут под одной крышей и встречаются ежедневно. Отсюда такой интерес к сплетням, событиям и трагедиям.
– Вы хотите сказать, Ваше Величество, что этим людям просто… скучно? – удивилась Полин.
– Бенедикт, Полин, прошу вас, называйте меня по имени, – король вновь завладел ладошкой мисс Уиткроф, ласково перебирая пальцы, и женщина, вздрогнув, вспомнила, что забыла надеть привычный лепесток «лебединой верности». Между тем Его Величество Бенедикт Четвертый откинулся на спинку кресла и оценил степень готовности войск, решил, что время на разговоры еще есть и продолжил: – Им действительно скучно. Ведь, по сути, любой дворец – это модель сообщества. Через месяц глаза привыкают к позолоте и шелку, через два графов презрительно называют графинами, а через три работа начинает утомлять однообразием. И тогда начинаются азартные игры, тайные пьянки плюс ко всему всевозможные пари.
Мисс Уиткроф слушала Его Величество, глядя на подготовленную для парада арену. Ей совершенно не хотелось сидеть здесь, на виду у десятков придворных и сотен горожан. Если бы она была в доме Владиры, то в такой погожий денек наверняка бы вышла в сад, проредить клумбы. Вслед за тем, возможно, украсила бы холл цветами, распорядилась сделать имбирный лимонад или яблочный пирог из кисленькой паданицы.
В себя Полин вернул резкий жест Бенедикта Четвертого.
Серебряный кувшин, украшенный перегородчатой эмалью, пара кубков такой же работы и блюда с фруктами и выпечкой занимали всю поверхность стола, поэтому, опустившись в кресло, мисс Уитроф не сразу заметила небольшую квадратную коробку, притулившуюся между кубком и вазой. А теперь король открыл синюю кожаную крышку, и взгляду Полин предстал великолепный орден, усыпанный сверкающими синими камнями в окружении мелких сияющих бриллиантов.
– Это вам, леди Владир, – голос его величества приобрел некоторую громкость, – за заслуги перед короной. – За спинками кресел отчетливо раздалось несколько громких фырков. – Я просто подумал, что эти камни пойдут к вашему платью, – гораздо тише сказал король.
– Ваше Величество, – Полин остановила движение Бенедикта, – это военный орден. Я боюсь, что ваши офицеры будут оскорблены. Они зарабатывают свои ордена на кровавых полях сражений, а вы предлагаете мне орден за ночь, проведенную во дворце.