Королевский секретарь довольно кивнул:
– Встретился. Нам придется взять его с собой, поэтому телепортироваться будем где-нибудь подальше от чужих глаз.
– Хорошо, – Базилиус пожал плечами. – Сколько можно взять груза?
– Амулет рассчитан на пятерых, – пожал плечами Вервиль, – только лошадей придется оставить.
Следующий час мужчины посвятили тщательному отбору и упаковке багажа. Все лишнее оставили на ферме, поручив управляющему доставить в столицу с оказией. Зато взяли все бумаги, которых за почти двухмесячное путешествие скопилось немало. Завершив сборы, мужчины накинули плащи и уже в сумерках вышли к загонам.
Когда крепкий запах навоза, пота и кислой овчины ударил Базилиусу в нос, он не поверил сам себе. Потом повернулся к Вервилю:
– Так твой агент – работник моей фермы?
– Так получилось, – пожав плечами, белозубо улыбнулся Жорж и, подождав, когда темная фигура приблизится, скомандовал: – Вставайте ближе, активирую амулет!
Не устояв на ногах, они свалились на грубый каменный пол зала телепортаций в башне магической академии. Застонав, Базилиус повернулся на бок, сдерживая рвоту. Рядом скрючился Вервиль:
– Чтоб тебя приподняло да шлепнуло! – простонал он третьему участнику их перемещения. – Не мог предупредить, что амулет каскадный?
– А какие они еще бывают у королевских псов? – криво ухмыльнулся агент, держась за живот.
Вервиль смолчал. Как королевский секретарь он в общем-то был в курсе, что полевым агентам выдают телепорт-амулеты именно каскадной конструкции – чтобы у противников не было возможности исказить маршрут. Но кто бы знал, каким из-за этого кошмаром на деле обернулось путешествие в столицу! Серия блиц-прыжков на головокружительной скорости заставила путешественников замерзнуть, затем взопреть, потом расстаться с ужином в телепорт-зале одной из городских магических школ. В результате, к моменту прибытия в столицу Вервиль и Кармель не могли самостоятельно встать, а попавший в общую компанию агент вообще валялся без сознания.
На их удачу, в комнате телепортации всегда дежурили студенты и маг-лекарь. Новоприбывших осмотрели, напоили мерзким на вкус зельем от тошноты и головокружения, объяснили состояние агента нервным истощением и передали сообщение об их прибытии во дворец. Пока путешественники приходили в себя, из дворца поступил ответ. Прочитав его, дежурный маг предложил всем троим академическую купальню и сопровождение до королевской резиденции. Отказываться никто не стал.
Чем ближе становился осенний бал, тем больше Полин чувствовала, что над ней сгущаются тучи. Прибывшие в столицу принцы, как и предполагала Владира, не удостоили папенькину фаворитку своим вниманием. Зато их супруги медлили несколько дней, решая иерархическую задачу – с одной стороны, они обе в замужестве принцессы и простая вдова нетитулованного лорда не имеет права явиться к ним без церемонии представления или рекомендаций. А с другой – зачем королевской фаворитке навещать принцесс?
В итоге, задачку помог разрешить сам король – во дворце был устроен камерный музыкальный вечер, на который были приглашены принцессы. Полин появилась в гостиной вместе с королем и, таким образом, все присутствующие кланялись Его Величеству и были избавлены от индивидуального приветствия мисс Уиткроф.
После приятного исполнения нескольких пьес и баллад король позволил блеснуть талантами невесткам – одна из них недурно пела, а вторая играла на музыкальном инструменте, принятом на ее родине. Потом подали напитки и легкие закуски, отчего принцессы начали взирать на мир куда более благосклонно, и тогда король лично познакомил их с Полин.
Поскольку мисс Уиткроф не претендовала на звание хозяйки вечера, не отдавала приказы слугам и фрейлинам, принцессы успокоились и просто мило поболтали с «новой игрушкой его величества». Такое же нейтральное впечатление жены передали мужьям, так что принцы вполне равнодушно взирали на Полин, каждое утро сопровождающую Бенедикта Четвертого во время прохода через галерею предков. В политику не лезет, двор не задирает – идеальная тень для короля. Да и часики тикают, скоро три месяца закончатся – это звучало во всех словах, обращенных к мисс Уиткроф.
Когда минуло два месяца с момента представления новой фаворитки, при дворе начались разговоры: как поступит король с опальной дамой? Выдаст замуж? Подарит титул? Отошлет к падчерице, вручив кошелек или пару безделушек на прощание? В кулуарах возобновились пари на «стоимость откупа» и точную дату.
Большинство считало, что разрыв состоится сразу после осеннего бала.
– Ну подумайте сами, – ворковали кумушки, примеряя модные газовые шарфики. – Бал, большой яркий праздник! Сколько там будет очаровательных дам и юных свежих лиц! Какой у его величества будет выбор! А эта унылая вдовица отправится в свою глушь и будет счастлива, что ей удалось побывать в столице!
Полин слышала все эти разговоры, шепотки, смешки и сплетни, но, как солдат, закованный в броню, не позволяла себе даже дернуть бровью. Спокойной и довольной жизнью она ощущала себя в двух случаях – на выездах в очередном приюте, отмывая грязные ладошки какому-нибудь ребенку, либо в присутствии Бенедикта. Впрочем, последнее было верно не всегда.
За две недели до бала король по традиции принимал в галерее предков прошения о помиловании. Полин была вместе с ним по его собственной просьбе. Она постаралась не высказать удивления и, облачившись в строгое зеленое платье, как в кирасу, заняла кресло на ступеньку ниже королевского.
Первыми прошение подали смуглые родезийцы в одеждах состоятельных горожан. Король просмотрел прошение, назвал номер и дежурный секретарь подал объемную стопку бумаг. По кивку его величества стопка отправилась на отдельный столик.
Следующее прошение подавала шумная компания студентов, возглавляемых профессором. Они громко говорили о гениальности и необходимости, но быстро притихли, когда секретарь вынес два огромных тома в две ладони высотой каждый.
Потом были: заплаканная старушка, молодая женщина в черном, окруженная детьми и пожилой мужчина, тяжело опирающийся на трость. Все они вручали прошения, говорили несколько слов и отходили в сторону.
Когда поток просителей иссяк, все вышли из зала и столик с залежами дел придвинули королю. Он начал их бегло просматривать, обращая внимание на аккуратные пометки, сделанные на полях. Полин тихонько встала и, чтобы не мешать, отошла к оконной нише. Королевский парк радовал глаз видами и начинающей желтеть листвой.
Через полчаса Бенедикт Четвертый отодвинул записи следователей, взял прошения и на каждом собственноручно написал резолюцию, подкрепив решение королевской печатью. Потом встал, подошел к Полин и стал смотреть в парк через ее плечо. Она ничего не спросила, просто позволила себе прижаться к нему, притянуть плотнее скользнувшие на ее талию тяжелые руки, потом уютно, как кошка, потерлась плечами о крепкую мужскую грудь.
Сначала Бенедикт сдерживал в себе ту тяжесть, которая навалилась на него после подписания бумаг, потом прижал Полин сильнее, уткнулся лицом в ее волосы и больно укусил за ухо. Взвизгнув от неожиданности, мисс Уиткроф заехала обидчику локтем под дых, наступила на ногу острым каблучком, да еще и стукнула затылком в подбородок. Стальные объятия разжались, но Полин было страшно поворачиваться к Его Величеству – кажется, ее три месяца только что кончились.
Когда она все же обернулась, сдерживая дрожь в коленях, король смотрел на нее со странным блеском в глазах и утирал кровь с разбитой губы. Полин испугалась еще больше и кажется, впервые в жизни собралась упасть в обморок.
– Ерунда, – успел сказать король, – об зуб порезался. – Потом промокнул ранку платком и уже с легкой насмешкой в голосе добавил: – Умеете вы, леди, прогнать тоску!
Полин истерически хихикнула:
– Прошу прощения, Ваше Величество, вы меня напугали, вот и сработали старые привычки.
Король слегка улыбнулся и предложил вина:
– Давайте выпьем, Полин. Для меня это тяжелая обязанность – решать человеческую судьбу. А еще тяжелее наблюдать этот цирк… – Его Величество махнул рукой на место, отведенное просителям.
– Цирк? – мисс Уиткроф удивилась. Ей просители показались искренне несчастными людьми, переживающими за судьбу близких.
– Большинству из них адвокаты расписали роли, – отмахнулся король. – Нежная женушка с детьми на самом деле привела с собой двух племянников и соседского мальчишку, да и сама участвовала в проделках мужа. Родезийцы – вообще преступнику не родня, а специально нанятая пара; мать-старушка видела своего сына последний раз лет восемь назад и ничего не знает о его преступлениях.
– Но как вы это узнали, Ваше Величество? – Изумление Полин было так велико, что она уже позабыла о своем страхе.
– Для этого на меня работает целая толпа дознавателей, секретарей и чиновников, – пожал плечами Бенедикт. – Конечно, система несовершенна, но я никогда не доверяю информации из одного источника. Пойдем, покажу тебе, – король поманил женщину за собой к столу с кипами бумаг.
– Вот, видишь – первые страницы дела? Тут пишут начальное обвинение. Потом ведется расследование фактов и следователи делают пометки. Их много разных, но три самых основных: «подтвердилось», «не подтвердилось» и «открылись новые обстоятельства». Кроме того, большую часть этих дел мне уже докладывали, ты же понимаешь, что до подачи прошения королю доходит нечасто.
Полин внимательно смотрела, расспрашивала, интересовалась, но не задавала того вопроса, который Бенедикт от нее ждал. Не спрашивала, сколько человек Бенедикт сегодня отправил на плаху. Вскоре, взглянув на длинные тени на полу, король вернулся в кресло и позвонил в колокольчик. Двери тотчас распахнулись, впуская придворных и просителей.
Еще раз внимательно посмотрев на мисс Уиткроф, Его Величество кивнул секретарю. Крепкий молодой человек с франтовато уложенными волосами начал брать свитки с прошениями и громким выразительным голосом зачитывать резолюции. Смертная казнь была заменена каторжными работами троим преступникам. Одному оставили смертный приговор, а еще двоим выдали предписание к освобождению.